Потерянные Наследники - Кэсси Крауз

Френсис не шевельнулся.

— Ты стрелял?

Кивок.

Уже хорошо, хотя бы в его теле не было пули.

— Ты стрелял в того, кто все это с нами сделал?

Кивок.

Сукин сын! Вот выберемся отсюда, я найду пистолет и добью этого выродка. Артур совсем с катушек слетел. Но времени не было, кто знает, когда он вернется за нами. Что-что, а шансов выжить на трассе при свидетелях было побольше, чем в брошенной автомастерской. Быстро задрав пончо, я, морщась от боли в пальцах и ладонях, отодрала край майки, чтобы хоть как-то зажать бедному Френсису кровоточащие десны. Я плакала и не скрывала этого. Весь прошлый вечер он пытался защитить меня, и вот какую цену заплатил. Одному богу известно, что сделали с Сашей.

— Сейчас мы попробуем поднять тебя, не бойся навалиться на меня, я сильная. Будет больно, мычи.

Это оказалось сложнее, чем я думала. Побои превратили внутренности Френсиса в одно кровавое месиво, поскольку стоило мне оторвать его от земли и перебросить руку себе через плечо, у него в груди что-то угрожающе зашипело, а в уголках рта выступила розовая пена.

— Черт! Черт! Черт! — Рычала сквозь слезы я. Мне пришлось опустить его обратно, чтобы не усугубить ситуацию еще больше.

— Добегу до дороги, чтобы поймать машину и вызову подмогу! Держись, Ненси! — Успела выпалить я перед тем, как сильный удар, отвешенный с ноги, пришелся мне прямо в спину. Я полетела вперед и, врезавшись лбом в каменную стену, упала прямо на Френсиса.

— Лежать, сучка! — Прозвучал над нами низкий мужской голос. Я не узнала говорившего, но голос звучал так глухо, будто его владелец прижимал ко рту шарф или руку.

Все плыло перед глазами, картинка мутнела из-за крови, сочившейся из свежей раны на лбу. Последнее, что я помнила — ноги в аккуратных брюках со стрелкой и начищенный до блеска ботинок, который спустя секунду вырубил меня одним точным ударом в живот.

Алина

Он был уверен, что я спала весь перелет, но я просто хотела подольше нежиться в его крепких надежных объятиях. Его рука медленно перебирала пряди моих волос одну за другой, будто Адриан играл на арфе какую-то печальную нежную мелодию.

Пилот объявил о снижении. Под нами, должно быть, уже простиралась сияющая огнями бездна ночного Гамбурга. Наверно, Адриан улыбался, поскольку Томас, всю дорогу просидевший в кресле напротив вместе с Тайлером в обнимку, усмехнулся:

— Забрал из Питера все, что хотел?

— А ты?

— Все мое в Гамбурге.

Этот суровый телохранитель был так трогателен в своих чувствах к Агате, что я опасалась, как же он воспримет их страшный секрет? Он сумеет оправдать ее или начнет обвинять так же сильно, как несчастные близнецы сами винили себя все эти годы?

Я открыла глаза, не желая больше оставаться наедине с этими тревожными мыслями. Адриан, светился, словно нетерпеливый ребенок, вытянув шею и уткнувшись носом в иллюминатор. От вида его идеальных скул и приоткрывшегося в воодушевлении рта мое дыхание сбилось. Тело не забыло, что он творил со мной в конце минувшей осени. Я взволнованно закусила губу, и Адриан это заметил. Он легко поднял меня и усадил к себе на колени, закрыв нас обоих от посторонних глаз моими волосами. Невинные легкие поцелуи только распаляли во мне костер желания, и я не могла не дать ему волю, медленно проведя языком Адриану по губам.

— Жду не дождусь, когда мы окажемся в моей спальне, — шепнул он, сжав мое бедро. Его губы поймали мой тихий вздох, а шоколадные глаза глянули так, что я разом почувствовала себя безвольной обжорой, которая не способна устоять перед такой соблазнительной сладостью. Уильям Эркерт нервно покашлял, призвав нас к порядку.

***

— Да вы что, издеваетесь?! Как она могла пропасть?! — Спустя 20 минут на весь аэропорт гремел его голос. Дедушка Адриана был так зол, что покраснела даже шея. — Проверяйте радары, почему я должен учить вас делать ВАШУ работу?! Как нет?! Вы что же, хотите сказать, из неё вырезали чип слежения?! Ох и правда вырезали?!..

В тот момент я действительно испугалась за Томаса. Он был белее воротничка своей рубашки, на лбу пульсировала вена, и мне казалось, ещё одной дурной новости об Агате хватит, чтобы она лопнула.

Мы успели только сойти с трапа частного самолёта Эркертов, как водитель ожидавшей тут же машины вручил Уильяму разрывающийся от звонков телефон. Адриан даже не пытался скрыть свою ненависть к старшему брату. Будь его воля, он разрушил бы до основания весь аэропорт. Метаясь, словно тигр в клетке, он сыпал бесчисленными угрозами, и я совершенно не знала, чем его утешить. А когда его, наконец, удалось затолкать в машину, он только и мог, что сжать мне руку и, уткнувшись носом в мои волосы, уставиться в окно. Сердце разрывалось от беспокойства, мое вновь вернувшееся счастье оказалось быстротечнее летней ночи, но я все равно была с ним. С человеком, любовь к которому оставалась в моем сердце ни за что и вопреки. Мне даже не пришлось выбирать.

В детстве я жутко не любила сказку «Красавица и Чудовище», она казалась мне противоестественной и неправильной. Как молодая девушка могла добровольно обречь себя на жизнь в заточении рядом с отвратительным чудовищем, разглядеть в нем свет и суметь его полюбить? Знала бы я тогда, что спустя годы в моей жизни их будет двое…

Первый раз после Рождественского бала он пришел ко мне в Новый год, день рождения Адриана и Агаты, и я была так зла, что чуть не разбила об его голову чашку. Но он упорно сидел за столиком, потягивая латте из огромного стеклянного стакана, и печатал что-то на ноутбуке. Он был одним из трех одиноких клиентов, кому не с кем и некуда пойти встречать новогоднюю ночь. Но такими же одинокими были и мы, три официантки, с огромной радостью принявшие на себя удар при распределении дежурств в январские праздники.

Света и Люся затеяли игру в крокодила с задумчивым парнем из Кореи, не понимавшим ни слова, но с благодарностью принимавшим внимание к своей персоне, и трогательной седовласой дамой, надевшей все лучшее и сразу, чтобы впечатлить своим внешним видом незнакомцев, более счастливых, чем она.

Присоединиться к игре Артур посчитал ниже своего достоинства, о чем тут же поспешил сообщить, чем здорово обидел Люсю, принимавшей агрессию нервных клиентов на свой счет.

Он был последней тварью, я знала, что это он шантажировал Адриана, но в своей чудовищности он был безумно одинок. Он был гораздо более одиноким, чем все 5 человек, собравшихся с ним под одной крышей кофейни встречать новый год. Я долго наблюдала за ним от барной стойки, пока, наконец, не выдержала. Сделав новый стакан латте, я уселась напротив Артура за его столиком для двоих. Он молча поднял на меня глаза, и неприкаянность в них была так искренна, что у меня похолодели руки.