В объятиях XX-го века. Воспоминания - Наталия Дмитриевна Ломовская

как-то уже обустраивалась в Америке, и настало время отправлять туда Анечку. Я должна была ее туда отвезти. Долгое время добивались получения для нее отдельного заграничного паспорта. Ведь я должна была вернуться в Москву, а она остаться в Америке. Наконец наша вторая бабушка Нина решила этот вопрос радикально, подарив сотруднице ОВИРА небольшой подарок. На следующий день отдельный паспорт для Ани был готов. Планировали поехать в Америку в июле 1991 года. В последний раз в июне мы вдвоем с Аней пару недель отдыхали на турбазе на Волге. Еда в столовой была почти не съедобная. Быстро потратили взятые с собой деньги на покупку клубники, очень вкусной, прямо с грядки.

Одолжили деньги просто у людей, с которыми там познакомились, с ними вместе ели черный хлеб, поджаренный на сковородке, очень вкусный. Почти каждый день Аня днем отправлялась смотреть американские детективы, которые крутили на турбазе, а я в это время невдалеке упивалась чтением «Доктора Живаго» Бориса Пастернака и чувствовала себя счастливой. Надо сказать, что когда я через несколько лет вернулась к чтению этой книги, она уже не произвела на меня такого сильного впечатления.

Да, 12 апреля 1991 года Оля вышла замуж за Юру. Большую часть дня 12 апреля мы провели на Центральном почтамте, чтобы позвонить и поздравить их, и вот уже 22 года мы каждый год напоминаем им об этой дате.

Вскоре появилась возможность звонить в обе стороны по домашнему телефону. Российская система власти качалась, как колосс на глиняных ногах, и уже ничто не могло остановить её распад.

Я собиралась пробыть в Америке около трёх месяцев. С 11 по 16 августа в г. Мэдисон, штат Висконсин, должен был состояться очередной симпозиум по биологии актиномицетов, куда я была приглашена. Кроме того, Арни Демейн организовал мне по его собственной инициативе турне с лекциями и семинарами в большом числе престижных американских университетов и фармацевтических фирм. Я заготовила два доклада, один по результатам изучения фага ОС31, а другой по характеристике клонированных генов продуцентов антибиотиков. За время чтения этих лекций я так натренировалась, что чувствовала, что во мне пропал несостоявшийся лектор.

Уезжали мы с Анечкой из Москвы в Бостон в середине июля. В аэропорту мы увидели В. В. Познера, моего однокурсника и приятеля университетских лет. Он уже был известным на всю страну телевизионным журналистом и представлялся мне совершенно другим человеком, не тем, которого я знала в юности. Я как-то даже оробела, но Ане очень хотелось с ним познакомиться, и я пошла у нее на поводу. Как только В. В. Познер меня увидел, он сразу стал тем Володей Познером, с которым первые два университетских года мы учились в одной группе и весь первый год сидели за одним столом в зоомузее на Моховой и страдали в том же здании в подвале в анатомичке. Он сразу же стал вспоминать университетские годы и то, как ему помогло в жизни образование, полученное на кафедре высшей нервной деятельности. Попрощались, чтобы больше никогда не увидеться. Нет, я-то его иногда до сих пор вижу по телевизору. Он узнаваем. Мы с Аней имели выгоду от этой встречи с ним в аэропорту. Одна молодая семья, летевшая в нашем самолете в первом классе, весь полет приносила нам вкусную первоклассную еду, заметив, что мы общались со всесоюзной знаменитостью. Добравшись до Бостона, Аня прилипла к телевизору и с помощью мультиков быстро подготовилась к началу школьного сезона. Интересно, что по-русски она писала с ошибками, а по-английски, как мне казалось, ошибок не делала. Вскоре после нашего приезда нас всех троих пригласил в гости Арни Демейн и его жена Джуди, с которой я познакомилась, когда Арни приезжал на конференцию в Армению с женой и дочерью. Зашли к ним в большую квартиру в многоквартирном доме в районе с охраной. Ужинали в ресторане. Арни смеялся, потому что каждый из нас троих по-разному относился к фигуре Б. Н. Ельцина, ставшего вскоре президентом России. Скоро началась моя напряженная поездка с лекциями. Я еще раньше забыла упомянуть, что перед моим отъездом мы с Леней решили, что нам будет трудно жить в Москве без наших девочек, и я собиралась во время моей поездки прощупать, есть ли почва для моего устройства на работу. Вообще-то в это время Москву покидали молодые ученые, а среднее поколение, как правило, не говоря о старшем поколении, к которому мы уже принадлежали, совсем не торопились уезжать и полностью менять свой образ жизни. Не помню точный график своих посещений фирм и университетов. Думаю, что сначала я сделала доклад на фирме Шеринг (Schering Plough Research), успешно внедряющей в медицину новые лекарства, а потом на фирме Ледерле (Lederle Laboratories), в которой одним из объектов был продуцент хлортетрациклина. Во время доклада я чувствовала живой интерес аудитории; объект, продуцент хлортетрациклина, у нас был общий, и чувствовалось, что наши данные их заинтересовали. Перекусить со мной днем пошли сразу несколько человек, и состоялось такое неформальное интервью. По возвращении на фирму мне предложили на ней работать и даже показали мое будущее рабочее место. Я была на седьмом небе от счастья и провела вечер в роскошном небольшом отеле Хилтон. Фирмы не скупились на расходы для иностранных визитеров моего калибра, и я впервые разъезжала в лимузинах. На следующий день был доклад аж в Принстонском университете с его высоким престижем и великолепным кампусом. Мне показалось, что для собравшейся публики мой доклад не представлял большого интереса и был принят к слушанию просто, чтобы поставить галочку о том, что семинар проведен. К тому же публику, по-моему, коробил мой английский.

В. Вашингтоне меня встречал профессор Эдвард Кац, который заведовал большой лабораторией в Джорджтаунском университете (Georgetown University). Это из его лаборатории к нам в далеком 1978 году приезжал работать на целый год Том Труст. Как я уже упоминала, Эдвард устроил мне сюрприз и привез меня в гости к Тому Трусту, который уже был известным хирургом-отолярингологом. На следующий день Эдвард показал мне Вашингтов и проводил меня в аэропорт для полета в Чикаго. Там у меня была назначена незапланированная встреча с Джеймсом Шапиро и семинар в его лаборатории. Джеймс предложил мне остановиться в его большом доме, где он жил с женой и двумя детьми-старшеклассниками. День провели в Чикагском университете, днем был неформальный семинар с моим докладом по фагу phiC31. Джеймс много лет работал с бактериофагами, и целый год у него в лаборатории работал В. Н. Крылов из