Шипы и розы - Тереза Медейрос

Однажды после обеда они, как обычно, выехали на прогулку, и в тот момент, когда карета Моргана повернула за угол, Сабрина выхватила взглядом из толпы бородатого мужчину, показавшегося знакомым, и стоявшую рядом женщину, лицо которой скрывала густая вуаль. Изо рта готов был уже вырваться удивленный возглас, но, прежде чем она успела обернуться, пара смешалась с толпой. Морган многозначительно приподнял бровь, как бы усомнившись в здравом уме своей спутницы, и она, потрясенная, откинулась на подушки сиденья, подумав, что, по-видимому, тоскует по дому больше, чем ей казалось.

Сабрина до сих пор не могла понять, почему Морган настаивал, чтобы их встречи всегда проходили на людях. К концу второй недели они успели посетить все лондонские достопримечательности и увеселения, кроме разве что сумасшедшего дома и публичной казни. «Вряд ли Морган сознательно ищет общества, дабы предотвратить сплетни, — размышляла Сабрина. — Человеку, выросшему среди Макдоннеллов, пользовавшихся столь дурной славой, в высшей степени наплевать на чужое мнение. Кроме того, в данном случае речь идет, собственно говоря, только о моей репутации. Ему это никак не может повредить».

В промежутках между визитами Моргана Сабрина бесилась и думала только о нем, так что не осталось ни времени, ни сил издеваться над прислугой. Каждое утро, едва открыв глаза, она принималась массировать ноги, пока кровь не начинала огнем бежать по жилам, а потом пыталась самостоятельно сделать несколько робких шагов по спальне. Со временем слуги научились игнорировать странные шумы, доносившиеся из-за запертой двери в разное время, даже по ночам, — звуки падающего тела, треск сбитой на пол мебели, глухие проклятия.

К началу третьей недели больная запаниковала, что никак не отразилось на поведении Моргана. Как ни измывалась над ним Сабрина, как ни язвила острым язычком, он все равно появлялся на следующий день. Предводитель Макдоннеллов стойко сносил оскорбления, от которых слуги в слезах выскакивали бы из комнаты.

За первый мучительный месяц после трагедии Сабрина сумела испортить отношения со всеми, кого любила, включая Энид, братьев и даже родителей. Однако Морган оказался ей не по зубам и продолжал стоять на ее пути гранитным монолитом ростом в шесть футов и три дюйма, излучая уверенность и силу, которые со временем, как она опасалась, могли растопить даже ее заледеневшее сердце. Однажды ночью она лежала в своей холодной постели с гулко бьющимся сердцем, дрожа всем телом от мыслей о Моргане. Решение пришло неожиданно. В свое время её не удалось прогнать Моргана, но за минувшие месяцы прибавилось опыта и мастерства. Сейчас достаточно пары-тройки острых ударов в больное место, а потом южно вогнать кинжал между ребер.

Разработав свой дьявольский план, Сабрина должна остаться довольна собой, но вместо этого стало жутко, она накрылась с головой одеялом, ища спасения в темноте, созданной собственными усилиями.

— Мисс, послушайте, нельзя же так! Их светлость велели передать вам, чтобы… — Горничная захлопнула дверь, не закончив фразы, как раз в тот момент, когда в дверь ударилась драгоценная ваза и разлетелась на мелкие кусочки.

Служанка поспешно удалилась, и Сабрина довольно ухмыльнулась. Она терроризировала домашних весь день, понимая, что известие о ее вызывающем поведении еще до вечера дойдет до слуха Моргана.

Стук шагов горничной затих вдали, и Сабрина вновь повернулась к зеркалу, которое было решено использовать в качестве главного орудия в борьбе с Морганом. Лицо ее сейчас представляло собой жуткую белую маску, на этом фоне четко вырисовывались глубокие впадины под скулами и зловеще алел бантик губ. Волосы были стянуты вверх в узел так туго, что глаза приобрели экзотический восточный разрез. Узел сверху был украшен яркими лентами, свисавшими оттуда наподобие кокетливых паутинок. Сабрина прекрасно сознавала, что полупрозрачный белый пеньюар с кружевными оборками придает ей вид слабой болезненной дамы, столь же хрупкой, как драгоценная ваза, которую она только что разбила.

В бессмысленных, ничего не выражающих синих глазах дамы в зеркале Сабрина могла прочитать свое будущее, будущее без Моргана, без надежды, будущее старой девы, укутанной в кружева, со старческими пятнами на руках и сморщенным лицом. О ней будут ходить слухи и легенды, соседи станут шепотом говорить новым знакомым: «Вон та эксцентричная старая дева в белом. Это племянница старого герцога. Однажды приехала ранней весной в гости да так и осталась навсегда».

Путь назад, в дорогую Шотландию, теперь отрезан навечно, и не приходится больше мечтать вновь увидеть легкий туман, затянувший заросшие вереском холмы; никогда ей не услышать шума водопада и не полюбоваться пенной лентой воды на фоне сочной зелени, и нечего рассчитывать снова свидеться с колючими кустами диких роз, карабкающихся вверх по голому склону.

За спиной Сабрины чуть приоткрылась дверь, в щелку несмело просунул голову Стивен, готовый в любую секунду отпрянуть при виде летящей в его лицо посуды.

— Матушка просила напомнить, что мы все тебя ждем, — сказал он. — Ты готова, дорогая?

— Да, — раздумчиво ответила Сабрина, не отрывая глаз от своего отражения в зеркале. — Готова и рвусь в бой.

Она полулежала на мягком диване, со всех сторон окруженная горой взбитых подушек, сжимая в пальцах с розовыми ногтями бокал шампанского. Напиток удалось раздобыть, прибегнув к услугам одного из гостей, так как напуганные слуги, бродившие по залу с подносами в руках, обходили больную далеко стороной. В данный момент Сабрина всерьез сомневалась, что ей подадут стакан воды, даже если она решит поджечь платье от стоявшего неподалеку подсвечника.

Скучающе обвела взглядом толпу гостей. Моргана все не было. По залу суматошно металась тетушка Онора; в мерцающем свете свечей она казалась сильно потрепанным ангелом. Наконец тетушка остановилась и принялась хлопать в ладоши, призывая гостей занять места перед началом театрального представления.

Сабрина глухо застонала при виде появившейся на сцене тонкой фигуры, облаченной в костюм, изукрашенный белыми, красными и зелеными полосами. От пантомимы ее уже мутило, и насмерть прискучили глупейшие похождения злосчастного Арлекина и его коварной жены коломбины. Не далее как в прошлом году Брайан и Алекс поздравили сестру с днем рождения и преподнесли в качестве подарка разыгранную ими комедию. Единственным, что в то время смешило до слез, были волосатые ноги Брайана, торчавшие из-под нижней юбки, которую ссудила актерам матушка. Больная чуточку взгрустнула, припомнив, как весело она смеялась в тот вечер.

Внимание привлек легкий шумок возле двери. Сабрина бессознательно небрежно изменила позу, приподнялась на локте и вытянула шею. Помимо воли вся потянулась навстречу Моргану, с улыбкой прокладывавшему дорогу сквозь толпу. Сабрина решила, что в Лондоне муж использует чарующую улыбку как смертоносное оружие.

Гости перешептывались, скрывая любопытствующие взгляды за распахнутыми веерами и открытыми табакерками. Белокурый великан явно представлял больший интерес для публики, чем разворачивающаяся на сцене история. «Хотелось бы знать, — подумала Сабрина, — понимает ли он, какой ошеломляющий эффект на гостей и хозяев производят его вечные появления с опозданием? Задумывается ли он над тем, какой урон наносит моему бедному сердцу?»