Осады и штурмы Северной войны 1700–1721 гг - Борис Мегорский

Еще один штрих к нравам той эпохи сообщает М. Лайдре на основании журнала дерптского коменданта Скитте: во время осады корреспонденция с русской стороны подписывалась полковником Боуром, а не командующим русским войском генерал-фельдмаршалом Б. П. Шереметевым – ему было не по чину вести переговоры со шведским полковником [1111].

Небезынтересную историю переговоров между осажденным и осаждающим рисует «Летопись Выборгской крепости». 23 мая выборгский комендант прислал к адмиралу Апраксину своего плац-майора «просить позволения послать с письмом к Генерал-Майору Либикеру, будет ли он сикурсовать Выборгскую крепость» (Либекер был командиром единственного в округе шведского корпуса, который мог оказать помощь Выборгу). Адмирал дал знать, чтобы комендант не надеялся на вспомогательные войска из Швеции, и чтобы доказать, что у него достаточно артиллерии для разрушения крепости, повел шведского плац-майора для осмотра осадного парка. Судя по источнику Летописи, офицер сказал: «Неуповательно, чтобы Выборгские жители допустили крепость до крайнего раззорения, но на добрый акорд здадут». Однако долг коменданта состоял в том, чтобы проверить на себе действие мощного осадного парка, а не доверять лишь рассказам о его силе. Поэтому, когда 28 мая Апраксин сообщил коменданту крепости, что приготовления к обстрелу завершены «и чтоб он толь красивого города раззорить бомбардированием недопустил, а здал бы на акорд какого пожелает», комендант ответствовал: «Причин он не видит и опасности не имеет, чего б ради толь оборонительную и вооруженную крепость здать». По таковом ответе адмирал послал к царю курьера и требовал повеления начать бомбардирование крепости[1112].

Главная цель всех осадных работ состояла в том, чтобы пробить в крепостной стене брешь – пролом, пригодный для входа атакующих войск внутрь крепости. Для этого напротив намеченного участка атаки строились бреш-батареи с тяжелыми крупнокалиберными пушками; к месту бреши тянулись апроши, из которых солдаты должны были идти на штурм. Ломовые пушки было необходимо подтащить к атакуемому участку стены как можно ближе; в идеальной вобановской осаде бреш-батареи устанавливались на вершине гласиса.[1113] Впрочем, у Вобана также упоминается возможность устанавливать батареи на берегу большой реки в случае, если осажденная крепость стоит на противоположном ее берегу (наличие непреодолимого вброд препятствия обеспечивало безопасность батарей от вылазок) [1114]. За годы Северной войны русское командование неоднократно поступало таким образом – отделяя батареи от города водной преградой. Если в случаях с Мариенбургом, Нотебургом, Кексгольмом и Нейшлоссом других вариантов просто не было (эти крепости стояли на островах, окруженных водой со всех сторон), то в других случаях такое расположение батарей (Ниеншанц обстреливали из-за р. Охты, Дерпт – из-за р. Амовжи, Нарву в 1704 г. – из-за р. Наровы, Выборг в 1710 г. – из-за морского пролива) было осознанным выбором, ведь у всех этих крепостей был и сухопутный фронт.

О пробитии бреши Боргсдорф писал: «Он [осаждающий. – Б. М.] собьет стены, башни и валы, и сочинит тако безопасно приступление свое к крепости, и в пред уготовит себе путь к скорому взятью»[1115]. Бреш-батареи Вобан советовал устанавливать на гласисе, вблизи от крытого пути; если сначала было необходимо разбить внешнее укрепление (полумесяц), то потом, чтобы делать брешь в фасах атакуемого бастиона, батареи следовало немного переносить вправо или влево; даже после пробития бреши пушки следовало оставить на позиции для очищения готовой бреши, т. е. чтобы не дать осажденному исправить разрушения[1116]. Сен-Реми писал, что для одной бреши в фасе бастиона нужно построить три батареи: «Одна из них бьет по тому фасу прямою линеею, а две другие батареи бьют вкось с двух сторон того фасу; от чего чинится сие, что всякой такой выстрел разрушает и валит вскоре стену того верка»[1117]. Стены крупных крепостей представляли собой каменные одежды, заполненные землей. Для того чтобы скорее обрушить облицовку, Вобан советовал бить ядрами по низу стены [1118]. Схожие рекомендации можно найти у артиллериста-современника Петровской эпохи Э. Брауна[1119]. Наиболее подробное объяснение такого подхода мы находим у британского автора середины XVIII в. Дж. Мюллера.

«Манера делания бреши состоит в том, чтобы сначала стрелять как можно ниже и направлять орудия, чтобы они били по горизонтальной линии рядом друг с другом; если стрелять одновременно, а не по очереди, это будет иметь больший эффект. Причина для стрельбы по низу заключается в том, что если стену подрезать снизу горизонтальной линией, верхняя часть стены обвалится вся и сразу; если же сначала сбивать стену в верхней ее части, то обломки завалят нижнюю часть и не позволят ее пробить, без чего брешь будет бесполезна. Когда стена сбита, будет полезно бросать в землю бомбы, поскольку они производят такое же действие, как небольшие мины, а ядра всего лишь делают дыры своего размера и без особого эффекта» [1120].

Судя по всему, русские артиллеристы не следовали этим правилам в ходе осады Нотебурга. Бреши там были пробиты слишком высоко и оказались бесполезны для штурма – в некоторых местах лестницы не доставали до нижнего края бреши более чем на полторы сажени (3 м), и солдаты никак не могли взойти на стены [1121].

Берг, Й.К. (Berg, J.C.)

Бреши в укреплениях Нотебурга, сделанные русскими при взятии крепости в октябре 1702 года.

1702. Krigsarkivet, Militaria

Сдача Нотебурга повлекла расследование, в ходе которого выяснялось, мог ли комендант продолжать оборону и были ли проломы в стенах достаточно большими, чтобы прекратить сопротивление. Приложенная к делу зарисовка артилерийского офицера показывает относительно небольшие и высоко пробитые бреши. Такое их расположение и размер вполне объясняют, почему русские войска за 13 часов штурма так и не смогли взойти на них.