Книги онлайн и без регистрации » Историческая проза » Василий Шульгин. Судьба русского националиста - Святослав Рыбас

Василий Шульгин. Судьба русского националиста - Святослав Рыбас

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 91 92 93 94 95 96 97 98 99 ... 178
Перейти на страницу:

Скорее всего, его положение было безвыходным.

К 1917 году в 27 губерниях Европейской России было заложено в банках 32 миллиона десятин частной помещичьей земли на сумму около 32 миллиардов рублей. Почти столько же денег было выдано на кредитование промышленности. Именно на эту заложенную землю и претендовали крестьяне[312].

Но отнять чужую землю не взялось бы никакое буржуазное правительство, потому что конфискация грозила крахом финансовой системе государства. Такое правительство мгновенно лишилось бы своей политической базы. И не будем забывать о колоссальном финансовом долге иностранным банкам.

Долг, впрочем, выражался и в союзнических обязательствах, которые следовало выполнять.

Вскоре из-за этих обязательств правительство зашаталось. 18 апреля министр иностранных дел П. Н. Милюков направил правительствам Англии и Франции ноту о том, что Временное правительство будет продолжать войну и выполнит все договоры царского правительства.

В тот же день начался правительственный кризис, на улицы вышли воинские части и толпы рабочих (свыше ста тысяч человек) и стали требовать немедленного заключения мира и отставки Милюкова с Гучковым («министров-капиталистов»), передачи власти Петроградскому совету. Те подали в отставку. И уже 5 мая между Временным правительством и Исполкомом Совета было достигнуто соглашение о создании коалиции. Конечно, Шульгина в нее не приглашали.

Г. Е. Львов остался председателем и министром внутренних дел. А. Ф. Керенский стал военным и морским министром, М. И. Терещенко — министром иностранных дел, А. И. Шингарёв — министром финансов. Обер-прокурор Святейшего синода В. Н. Львов и государственный контролер И. В. Годнее сохранили свои посты.

Новые министры были замечательны в своем роде.

Министр юстиции — адвокат, масон П. Н. Переверзев; министр земледелия — эсер, сторонник политического террора (в 1905 году) В. М. Чернов; министр почт и телеграфов — грузинский социал-демократ (меньшевик), масон, член Исполкома Петроградского совета И. Г. Церетели; министр труда — товарищ председателя Исполкома Петроградского совета, масон М. И. Скобелев; министр продовольствия — эсер, член Исполкома Петроградского совета А. В. Пешехонов; министр государственного призрения — внук декабриста, сын генерала, либерал князь Д. И. Шаховской.

В коалиционном правительстве 10 мест было у буржуазных партий, 6 — у социалистов. Его работоспособность была сомнительной. Показательно, что по инициативе социалистов на следующий день после его образования, 6 мая 1917 года, была обнародована декларация с обязательством подготовить радикальную аграрную реформу. Но никто этой реформы так и не увидел.

Точную характеристику бывшим коллегам дал Гучков.

Поскольку на Временное правительство оказывал давление Петроградский гарнизон, для получения реальной власти министры должны были решиться на силовую акцию против революционных солдат. Командующий Петроградским военным округом генерал Л. Г. Корнилов предложил правительству «ликвидировать большевиков», опираясь на надежные воинские части.

Гучков рассказывал о реакции министров, когда он высказался о необходимости дать вооруженный отпор.

«Общее молчание — только встал Коновалов. Коновалов подошел ко мне и громко говорит: „Александр Иванович, я вас предупреждаю, что первая пролитая кровь — и я ухожу в отставку“. Подошел Терещенко и сказал то же самое. А я все говорил — мы не нападаем, а на нас нападают. Тут несколько десятков юнкеров, если бы я им приказал стрелять…

Я потом вспоминал, мне приходилось быть при последних вспышках спартакизма в Германии, был в одном ресторане, завтракал недалеко от рейхстага и услыхал трескотню ружейную и пулемет. Я и другие вышли, потом выяснилось, что толпа невооруженная шла с манифестацией к рейхстагу. Там в силу закона известный район вокруг рейхстага считается запретным, и там не допускаются никакие манифестации, и их полиция остановила, а они приказанию полиции не подчинились и пошли дальше. Но невооруженная толпа. И когда они приблизились к рейхстагу, то по распоряжению военного министра вышла довольно значительная охрана с пулеметом и открыла по этой толпе огонь. Около ста человек было убито. Толпа разбежалась. Прервалось заседание рейхстага, члены стояли у окон и смотрели на стрельбу, и когда возобновилось заседание, Носке с кафедры заявил очень энергично, что он распорядился открыть огонь, что манифестация прекращена, и ему сделали чрезвычайно восторженную овацию немецкие социалисты.

…Я посмотрел на остальных и получил впечатление, что один человек не пошел бы в отставку — Милюков, а другие пошли бы в отставку»[313].

Вот ответ на вопрос, почему Временное правительство было бессильным.

Однажды Столыпин в Государственной думе сказал: «Бывают, господа, роковые моменты в жизни государства, когда государственная необходимость стоит выше права и когда надлежит выбирать между целостью теорий и целостью отечества».

Эти министры не умели управлять, у них не было ни малейшего опыта в этом деле.

Когда уходил в отставку премьер-министр князь Г. Е. Львов, он сказал поразительную фразу, достойную высокоморального человека и неуместную в устах политика: «Начать борьбу — значит начать гражданскую войну, а это значит — открыть фронт. Это невозможно»[314].

Поле деятельности Шульгина сильно сократилось. Его общественная роль теперь больше всего была видна в Киеве, а в Петрограде, хотя он и оставался членом Временного комитета Государственной думы, был фигурой второстепенной. И только однажды, 27 апреля 1917 года, на торжественном заседании депутатов всех четырех государственных дум, которое фактически было прощальным актом отечественного парламентаризма, он блеснул яркой речью.

В ней Шульгин предупредил, что Временное правительство находится практически под домашним арестом.

Об этом заседании он вспоминал: «…в книге Д. О. Заславского и В. А. Канторовича „Хроника Февральской революции“ пишется следующее:

„Торжественное собрание четырех дум в честь одиннадцатилетней годовщины происходило 27 апреля в Таврическом дворце. Первую программную речь произнес председательствующий Родзянко… Три темы служили предметом выступления думцев: победа, анархия, власть. В разнообразных сочетаниях они занимали каждого оратора. И если некоторые из них меньше останавливались на первой теме, то почти все без исключения затратили огромный запас красноречия и пафоса, чтобы очертить рост анархии и бессилие власти. Лучше всех справился с этой задачей Шульгин. Он сделал эффектный жест в сторону революции, признав, что даже правым и умеренным группам от нее не отречься. ‘Мы с ней связаны, мы с ней спаялись и несем за это моральную ответственность’. Эти слова очень скоро утонули в океане сомнений, которые и составили смысл его речи. Он охарактеризовал распад армии, пропаганду большевиков, бессилие правительства, ядовито бросал намеки на измену, предостерегающе говорил о происках сторонников сепаратного мира, иронически отзывался о контроле над Временным правительством, — словом, — в острой, как клинок, речи выразил идеологию той части общества, которая уже давно развенчала революцию, а теперь испытывала смешанное чувство страха и вражды“…»[315]

1 ... 91 92 93 94 95 96 97 98 99 ... 178
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?