Три рэкетира - Ярослав Зуев

– Бедный, бедный, – сокрушался Бандура, хотя на самом деле не испытывал к несчастному владельцу бани ни малейшего сострадания. Ну ни капельки.

Он даже неясный укол ревности почувствовал.

«Куда, хотел бы я знать, этот старый бильдюк повел мою зеленоглазку?»

С максимализмом, свойственным молодости, Андрей немедленно зачислил сорокапятилетнего Бонифацкого в многочисленный отряд пенсионеров.

«Нет, все-таки, куда этот старый хрен увел мою Кристину?»

«Сам знаешь куда, – не маленький. И никакая она не твоя».

Андрей испытал безотчетное желание ворваться в сауну и все расставить на свои места – пенса в окно выбросить, а зеленоглазую?…

«А она красивая…», – Андрей прикрыл глаза, вызывая в памяти яркие образы Кристины, со вторника не успевшие потускнеть.

Бандура нервно заерзал на сиденье. От этих движений мокрая рубашка неприятно заелозила по лопаткам. Словно за спиной проползло нечто влажное и липкое. Чувство было откровенно гадливым. Ткань трусов сбилась между ягодиц, сидеть стало неудобно.

«Тебе Правилов сделает – пенса в окно… А вдруг этот хрен седой – закадычный правиловский дружбан?»

Скрепя сердце, Андрей продолжил наблюдение за сауной.

Не прошло и часа, как прямо под крыльцо баньки подкатил новенький «Судзуки-витара».

– Не джип, а какой-то продвинутый «Запорожец» повышенной проходимости, – выразил личное мнение Андрей.

Дверь «Судзуки» отворилась. Из машины выпорхнула высокая яркая блондинка. Широкобедрая и большегрудая. Обознаться было невозможно.

«Мать моя! Вот и вторая …» – Андрей окончательно забился под руль, словно солдат в окоп при артобстреле.

Анна Ледовая, с тремя слоями косметики на лице, в туфлях на таких высоких каблуках, что было непонять, как ей удавалось педали выжимать, и в лучшем своем платье – поплыла ко входу.

– И я такую женщину имел? – потрясенно пробормотал Андрей. – Сказать кому – не поверят. Да я сам себе не поверю…

Анна исчезла за дверью.

«Ну и ну?.. – развивал мысль Бандура. – Бедный пенсионер, однако. Это надолго. Если пенс собирается выдержать марафон, какой выпал мне, то он просто тупой и самонадеянный псих. Тогда третьей машиной сюда подъедет реанимационная бригада».

«Ничего-ничего, – злорадствовал Андрей, маясь в душном салоне. На торпеде «БМВ» имелся маленький градусник, но Бандура предпочитал на него не смотреть. – Держись пенс. Не отступай и не сдавайся, как трепались голливудские киногерои в недавно отгремевшем по видеосалонам одноименном фильме».

«Вот, кстати, тоже – халявный бизнес», – мысли Андрея ушли в сторону. – Заарендовал подвал в ЖЭКе, поставил на тумбочку самый голимый телевизор с видиком – и крути все, что ни попадя, пока карманы от денег не лопнут. Красота. Работа не из пыльных. Детям – «Том и Джерри», подросткам – ужастики. Про разных там зубастиков инопланетных, комаров-убийц и крокодилов-акселератов. Парочкам – легкое порно. Конечно, наезжать будут козлы всякие, с проверками. Тому отстегни, и тому отстегни, и этому, – тоже, значит, отстегни…»

«Все же лучше, чем на теперешней работе, – резонно рассуждал Андрей. – Потому как все это очень хорошо и даже романтично, только долго ты, брат Андрюша, не протянешь. Чтоб там Протасов про крутизну не болтал, рано или поздно вся эта вольница пойдет к чертям собачьим. Надо о бизнесе каком-то думать, пока не зарезали, или в тюрьку не посадили».

Чтобы как-то скоротать время, Бандура занялся проектированием планов на будущее. Строил воздушные замки. Обустраивался внутри и прикидывал, как оно – там жить.

«Не всю же жизнь в вымогателях зависать? Вот бы батя обрадовался, узнав, чем сынок в столице промышляет…»

– Батя бы не понял, – сказал Андрей. Тут двух мнений не было.

«Не понял? – истерически хихикнул внутренний голос. – Да он бы тебя убил. Как Павлика Морозова его собственный дедуган. Ты что, позабыл, как он с рэкетирами обошелся, которым в голову нездоровая мысль взбрела – пасеку в Дубечках доить? Забыл, что батя говорил вечером того дня?»

Андрей ничего не забыл. Такое обыкновенно не забывается.

* * *

– Стоит человеку единожды руку в чужой карман засунуть, – и все, пропал он. – Бандура-старший сидел во дворе их сельского дома. Прямо на поленнице. С лицом мокрым от пота, и все еще бешенными глазами. На скулах отца зло ходили желваки. В разбитых губах торчала сигарета. Костяшки обоих кулаков были содраны до крови. Отец этого либо не замечал, либо не придавал значения.

– Так и запомни, сын. Раз в говно вступишь – всю жизнь тебе вонять. Никакими моющими средствами не ототрешься… – Бандура-старший порывисто вздохнул. – Это правило железное. Без исключений. У поганого зеленого молокососа, – продолжал отец, – один раз язык повернется – со старухи на базаре деньги снять, – за крышу там, и все такое, – и хана. Можно его, без колебаний, к стенке ставить. Толку от сопляка этого не будет никогда и никакого. Только зло. Куда б он не пробился, по жизни. И кем бы не стал. Хоть министром, хоть бомжом.

– Почему? – испуганно спросил Андрей. Отца он уважал, любил и побаивался – слегка. Ни вылет из Армии, ни тот факт, что батя пару лет крепко закладывал, на отношении к отцу не сказались. Офицером отец был, пасечником или комбайнером в совхозе – это ничего не меняло. Бандура-старший оставался Андрею родным отцом – это раз, и кумиром, в лучшем понимании этого слова – два. Большего Андрею и не нужно было.

– Батя? А ты с ними не больно круто разобрался? – Он наконец решился на вопрос, мучавший его последние полчаса.

– Так они по другому не понимают, – угрюмо ответил Бандура-старший. Тут так: Или плати, или дави их, как бешеных собак.

– Может, надо было договориться? – робко предположил Андрей.

– Может и стоило, – мрачно согласился отец, – а может и нет. О чем договариваться? Какое отношение эти недоноски к моему меду имеют? Они его качали? Ульи ночью тягали туда-сюда? С клещем сражались? На зиму от мороза укрывали?

– Ну, – протянул Андрюша, не зная, что возразить. – Говорят, сейчас так положено.

– Кем положено? – зло спросил отец. – Кем?! Вот что, сын. Первая десятка, которую младший сержант ГАИ в карман кладет, на поддержание штанов – это его конец. Как милиционера, я имею в виду. Жить то он будет, конечно. Сытно жрать, сладко спать – да. Можно на него форму новую пошить, лампасы генеральские приклеить. Только вот, как дерьмо не упаковывай… Никакая сила стража закона из него уже не вылепит. Невозможно это… – Отец перевел дыхание. – А если таких сержантов много накопилось, и старшин, и капитанов с майорами – все об этом знают, и всех все устраивает – грош цена таким органам. Тогда они скопом другого названия заслуживают. Тогда сын, они просто банда.