Рай Сатаны - Виктор Точинов

Я достал фонарик, включил и раздвинул им края разреза, держа в далеко отставленной правой руке, посветил внутрь. «Ассасин» был в левой, готовый к выстрелу. Мало шансов, что Маска еще здесь, но в жизни всякое случается.

Искоса заглянул в разрез и через секунду уже был внутри.

Маски в палатке не оказалось. Лайзы тоже, ни живой, ни мертвой. Нигде ни пятнышка крови. Вещи разбросаны, перерыты… Г-жа Валевски имела склонность к творческому беспорядку, но все же не до такой степени.

Ну и как это понимать? Лайза жива, в нашей ситуации никто не станет вытаскивать человека из палатки, чтобы прикончить его где-то в сторонке. Слишком мал «пляж» и, как следствие, слишком велик неоправданный риск.

В чем тогда смысл? Я все-таки прокололся в разговоре с Маской, не обманул его своим показным равнодушием к судьбе Лайзы? И эта железномордая сволочь позаботилась обеспечить себя страховым полисом?

Но в лагере заложника не спрячешь, а значит…

В палатке Лануа теплился свет, входной клапан был гостеприимно приоткрыт. Я заглянул внутрь – никого. На самом видном месте лежала скомканная куртка – та самая, помеченная. Рядом белел листок с какой-то надписью.

Я вошел, поднял записку. Она оказалась весьма лаконична – всего два слова, начертанные крупными печатными буквами: «boot», а чуть ниже «еile». «Лодка» и «спеши». Делай, что сказано, Мангуст, и не вздумай взбрыкнуть, а не то…

К причалу я шагал, уже зная, что увижу.

Угадал. На легчайшей ряби покачивалась лишь одна моторка. Вторая исчезла.

Багиров остановился в последний момент. В самый последний… Он уже стоял на коленях над спальником мирно похрапывающего Шурупа, занеся нож для удара.

Он стоял и не мог понять: как, каким образом пришла ему мысль зарезать обоих своих спутников и в одиночку отправиться к леднику, причем немедленно… Секунду назад эта мысль казалась не просто здравой, а естественной настолько, что логически ее обосновывать не было смысла… Никто ведь не задумывается над желанием выпить стакан воды или справить малую нужду, не копается в побудительных мотивах и не ищет логических обоснований. Захотел – попил. Захотел – отлил.

Багиров захотел убить Большого Пепса. И, заодно, чтобы два раза не вставать, – Шурупа. Простое человеческое желание… И лишь в самый последний момент какая-то часть Абдуллы Багирова завопила: «ЗАЧЕМ???»

Он услышал вопрос. И не смог на него ответить.

Надо было убрать нож. Надо было тихонько залезть в спальник и всерьез поразмыслить о состоянии собственной психики.

Он не смог. Окаменел, застыл с ножом в руке. Пальцы не хотели разжиматься, не хотели отпускать стиснутую рукоятку ножа.

Медленно, словно преодолевая сопротивление невидимого, но мощного эспандера, Багиров подтянул руку с ножом ко рту. И впился зубами в мякоть ладони, рядом с большим пальцем. Глубоко впился, до крови.

Боль отрезвила. Рука разжалась, нож упал, тихонько звякнув о камни. Шуруп что-то пробормотал во сне.

Сержант облизнул губы и почувствовал вкус собственной крови. Рука должна была болеть неслабо, но уже не болела. Какой-то краешек сознания отмечал: с ладонью не все в порядке, – но боль Багиров прекратил ощущать, едва разжал зубы.

Вой… Это все проклятый вой. Страж Бырранги не сдох, он приветствует старого знакомца. Пока что издалека, еле слышно. Но стоит лечь, стоит закрыть глаза, – вой становится громче и громче, разрывает уши и терзает мозг… Баг будил этой ночью Шурупа и Пепса, когда вой стал вовсе уж нестерпимым, но они опять ничего не услышали, хитрая трехглазая тварь немедленно замолчала…

Ладно… Ладно… Он ляжет, он заберется в спальник, хотя уснуть, конечно же, не удастся, но он ляжет и будет сторожить сам себя – от себя же.

Ложись, Баг, ложись… Он уговаривал себя, как мать уговаривает избалованного ребенка, затем вдруг разозлился и гаркнул: ложись же, сука!

Вроде помогло… Он подобрал нож левой рукой, – и тут же, мгновенно, не давая сам себе ни доли секунды на сомнения, вонзил клинок в горло Шурупа.

Артериальная кровь ударила тугим фонтаном и показалась в лунном свете черной, как нефть.

– Баг!!! Баг!!! – истошно вопил проснувшийся Пепс.

Сержант медленно повернулся к нему. Медленно вытащил нож из фонтанирующей раны.

– Баг! – крикнул Пепс значительно тише. – Просыпайся, Баг!

Он помотал головой, стряхивая липкие клочья кошмара. И опасливо открыл глаза. Брезжил рассвет. Шуруп, живой и здоровый, пытался сложить костерок из остатков принесенных Иваном веток и что-то недовольно бубнил себе под нос.

С каждой секундой кошмар отступал, становился все менее реальным, превращался в смутное воспоминание. Пригрезится же такое… Лучше никому про сегодняшний сон не трепаться. А то еще, не ровен час, начнут связывать на ночь.

Правая ладонь саднила, побаливала. Багиров осмотрел ее, но никаких следов укуса не увидел, даже самых слабых вмятинок от зубов.

Отлежал, наверное…

Наш вертолет, еще пару часов назад выглядевший вполне мирно, превратился теперь в самую настоящую машину убийства. Два выносных пилона украсились скорострельными шестистволками, и пеналами с «Кадетами», и постановщиком дымовых помех, и разными электронными прибамбасами, позволяющими обнаруживать врага, а самому оставаться необнаруженным…

Хасан выпрыгнул из вертушки легко, пружинисто, проигнорировав приставленную алюминиевую лесенку. Быстро отдал одно распоряжение, другое – техники буквально метнулись к пилону с ключами и отвертками, два бойца торопливо загрохотали подметками вниз по каменной лестнице.

– Извини, Мангуст, – сказал Хасан, прежде чем я успел к нему обратиться. – С собой взять не могу. Полетят те, кто способен прыгать под пулями.

Меня поразило его лицо, радостно-возбужденное, как… да, пожалуй, именно такое, как бывает у жениха перед свадьбой, другое сравнение в голову не приходило… Я понял, что вижу сейчас настоящего Хасана Бен-Захра. Окунувшегося с головой в то, что он умел делать лучше всего. И любил делать. Прошло время ловли змей, шипящих в траве, – тигр показал этой ночью клыки, и тем хуже для тигра!

Я тихонько сказал Хасану три слова на ухо. Он уже начал было что-то говорить технику и показывать для большей доходчивости рукой… Замолк на полуслове, рука замерла в незаконченном жесте.

Сделал несколько быстрых шагов в сторону, поманил меня.

– Излагай. У тебя две минуты. Постарайся уложиться.

Я изложил. Даже сумел сэкономить пятнадцать секунд из отпущенного времени. Беседы с Маской оставил за кадром, начал с тайника в скалах и закончил похищением Лайзы.

Размышлял Хасан недолго. Ход его мыслей я мог восстановить без труда: вертолет один, число бойцов крайне ограничено, а разоблаченная «змея» не так опасна, как «тигр», способный в любой момент атаковать снова…