Те, кто против нас - Борис Руденко

— Вот-вот! Колонистов! Побежали крысы с корабля! — подполковник заводил себя все больше.

— Да нет, это люди, — терпеливо сказал майор. — Нормальные, обычные. Жили бы себе и жили — так ведь не дают. И даже сейчас им стараются напакостить. Извините, подполковник, я не вас имею в виду, а тех, кто вам приказы присылает. Ну так что? Воевать мы с вами, конечно, не станем. Придется нам машины бросать здесь. Плохо это. Думаю, лучше, если вы сами им это скажете.

— Ничего я говорить никому не собираюсь! — подполковник уже дрожал от ярости. — Не я эту бодягу затеял!

— Так ведь и они ни при чем, — заметил майор.

— Погубили страну, все погубили! Все к черту пошло, демократы хреновы! А расхлебывать теперь кому? Мне? А пошли вы все…

Подполковник внезапно повернулся к майору спиной и заорал изо всех сил:

— Освободить дорогу! Быстро!

Дизели танков взревели в ту же секунду, словно танкисты все время сидели в ожидании именно этой команды. Лязгая траками, тяжелые машины одновременно разъехались на обочины. Шлагбаум поднялся, и колонна возобновила движение…

* * *

Операцию готовили в обстановке строжайшей секретности. Три десятка тщательно отобранных Яковлевым оперативников в течение дня под разными предлогами покидали здание управления, чтобы к шестнадцати часам собраться недалеко от станции метро «Щелковская». За час до этого с базы СОБРа выехали два автобуса с бойцами в полной экипировке. В маршрутном листе была указана цель поездки: «полигон СОБРа, проведение плановых занятий». На «Щелковской» автобусы подобрали оперативников и тронулись дальше.

Но и сейчас конечная точка маршрута оставалась известной лишь Яковлеву с Беляевым. Яковлев ехал впереди в скромной белой «шестерке» с частными номерами, за которой и следовали автобусы, державшие между собой значительную дистанцию, чтобы не создавать впечатление колонны. Опасаясь возможного прослушивания служебных милицейских частот, рации решили не использовать. Переговаривались исключительно по мобильным телефонам. С шоссе Энтузиастов автобусы свернули на Окружную автодорогу, а потом на узкое и сплошь забитое машинами Нововыхинское шоссе. Проехав около двадцати километров, повернули еще раз, миновав железнодорожный переезд. Здесь дорога сделалась гораздо свободней: по обе стороны стояли лишь дачные поселки.

Поселки, впрочем, скоро кончились, теперь шоссе, совершая плавные повороты из стороны в сторону, шло по лесу. Яковлеву, а затем и каждому из водителей автобусов на короткий миг открылась развилка. Уходивший вправо отросток асфальта метрах в пятидесяти от основной дороги был перегорожен выкрашенным в яркий красный цвет стальным шлагбаумом, возле которого прохаживались несколько человек в темных костюмах и галстуках. Развилку автобусы проскочили, не замедляя хода, остановившись лишь километра через полтора, за «шестеркой», перед съездом на лесную просеку, едва заметную в высокой траве. Яковлев уже собрался направить машину в лес, когда к нему подбежал выскочивший из автобуса собровец.

— Там, когда на шоссе после переезда заруливали, машина в кустах стояла, — сообщил он. — Мы подозреваем, что это был пост наблюдения. Наверняка такой же стоит в конце дороги. Автобусы наши они срисовали, и если мы на втором посту не засветимся, могут объявить тревогу. Нужно дальше проехать.

— Тогда лишние два километра по лесу придется шлепать, — сказал Яковлев с досадой на самого себя, потому что машины в кустах он не заметил.

— Лучше шлепать по лесу, чем потом себя по котелку, — ухмыльнулся собровец и торопливо добавил: — Так Беляев просил передать.

Собровец оказался прав. На перекрестке, где лесной асфальт соединялся с более значительной дорогой областного значения, на обочине стоял «Сааб». Сквозь тонированные стекла сидевших внутри видно не было, но Яковлев теперь уже не сомневался, что едва второй автобус миновал перекресток, из салона «Сааба» в эфир немедленно пошло соответствующее сообщение.

Подходящая грунтовка и полянка, на которой маленькая колонна была незаметна с дороги, нашлась минут через десять. Яковлев перебрался в автобус Беляева и разложил на переднем сиденье карту-километровку.

— Мы находимся здесь, — показал он кончиком спички. — До ресторана километра два лесом. Болот вроде нет, но судя по тому, как они обставились, в лес наверняка выдвинуты посты охраны. Если их тихо пройти не сумеем, дело можем провалить.

— Впереди пойдет разведка, — сказал Беляев, — две группы по два человека.

Он поднял голову и поискал глазами:

— Анохин и Самохвалов. Напарников выберете сами. Идете в направлении объекта с интервалом в пятьдесят метров. Броники, конечно, вам придется снять и автоматы лучше оставить. Идете очень тихо, так, как только вы ходить умеете. Я на вас очень надеюсь, парни.

— Как поступать с обнаруженным противником? — нахмурив редкие белесые брови, спросил Анохин. Он был невысок ростом и даже в бронежилете выглядел худеньким, почти щуплым.

— Это не противник, — тяжело сказал Беляев. — Это враг. Настоящий. Как с врагом с ним и следует поступать. Конечно, «язык» бы нам не помешал, но учтите, что там тоже работают не первоклассники. Так что рисковать зазря не нужно. Еще вопросы есть?

Вопросов не последовало. Беляев раздернул молнию стоявшей на полу объемистой сумки и вытащил пистолет Стечкина, а за ним толстый цилиндрик глушителя.

— Очень жаль, но такой у нас только один. Кто возьмет?

— Пусть Самохвалов берет, — немедленно ответил Анохин. — Я постараюсь так разобраться.

— Тогда пять минут на подготовку! Рацию включить, но использовать только кнопку тон-вызова. Один короткий — «все в порядке», два — «стоять», три — «вперед». Мы начинаем движение за вами ровно через десять минут…

Лес был засорен густым кустарником без меры. Чтобы не потревожить неподвижную листву, двигаться приходилось медленно и осторожно, отыскивая лазейки в цепком сплетении ветвей. Слух Анохина был предельно напряжен, но ни шагов следовавшего за ним напарника, ни тем более двойки Самохвалова, кравшегося где-то слева, он не слышал. Анохин понимал, что в такой чащобе противник вряд ли станет выставлять посты, но рисковать не хотел.

Впереди немного посветлело. Кустарник заканчивался на краю широкой чистой поляны, за которой лес приобретал намного более цивилизованный вид. Толстые стволы корабельных сосен уносили свои кроны высоко вверх. Почву под ними покрывал папоротник и редкие кусты орешника. Анохин повернулся к напарнику и показал два пальца. Тот дважды придавил кнопку вызова на корпусе рации, потом медленно подполз к Анохину:

— Что-нибудь видишь?

— Вон там! Кажется, один.

Охранник действительно был один. Он сидел в корнях одной из могучих сосен, удобно опираясь спиной о ствол. Не то чтобы демонстративно на виду — просто не видел смысла особо скрываться. Преодолеть поляну незамеченным не смог бы не то что Анохин, но даже заяц. Появись кто из лесу, охранник успел бы тут же сообщить о нем своим товарищам, а потом еще подумать, что делать дальше: отступить, вызвать помощь или разобраться с чужаком самостоятельно. Анохин пожалел было, что отдал пистолет Самохвалову, но тут же сообразил, что на такой дистанции достать цель наверняка трудновато.