И пала тьма - Джеймс Клеменс

Они направлялись в середину чащи мирра.

Видимо, туннель и был тайным проходом Чризма, что вел в его личное убежище — часть мирровой рощи, предназначенную только для бога.

Шаги Дарт замедлились, но она продолжала идти по подземному лесу из корней и лиан. Ее тревогу усиливал не только страх перед вторжением в святое место. Путаница корней представляла прекрасное укрытие для убийцы, где ему не составит труда незаметно подстеречь жертву. К тому же волосатые корешки, что свисали отовсюду, начали покачиваться в странном танце, совсем не в такт летящему по туннелю ветерку. Когда она задевала за них, они цеплялись и тянули за одежду и волосы, будто не пуская дальше.

Даже Щен чувствовал себя неуютно; он все принюхивался, останавливался и поджидал девочек, а порой бегом возвращался к ним. И еще он держался середины туннеля, не приближаясь к стенам. В свою очередь, Дарт тоже замедляла шаги, чтобы блики его шкуры освещали ей путь.

— Что случилось? — спросила Лаурелла, заметив ее настороженность.

Дарт в ответ лишь покачала головой.

Щен прокрался за поворот туннеля, но нечаянно задел за завернутый спиралью корень. А может, тот сам попытался ухватить его. В любом случае Щен дернулся и метнулся вперед, обрывая тонкие волоски, вырвав кусок корня.

Дарт потребовался всего миг, чтобы осознать, что корень коснулся ее нематериального компаньона.

Шкура Щена вспыхнула ярче, глаза загорелись. Девочка увидела причину этого: из оторванного корня сочилась маслянистая влага. Она капала на пол и переливалась на темном камне. Ее алый цвет не перепутаешь ни с чем.

Кровь, причем богато напитанная Милостью.

Не успела Дарт ахнуть, как Лаурелла вынырнула из-за поворота. Раздался слабый вскрик, и Дарт оглянулась на подругу. В свете сияния Щена ее глаза казались огромными, лицо побледнело от ужаса. Лаурелла отшатнулась и угодила в сеть корешков. Отростки вцепились в халат, сорочку, волосы. Один длинный, легкий как перышко корешок обернулся вокруг вытянутой шеи.

Дарт ринулась к ней и принялась обрывать и ногтями выдирать из одежды подруги корни. Она вытащила Лауреллу из ловушки, и обе отпрянули на середину туннеля. Щен одним прыжком оказался у ног хозяйки, его глаза горели яростью и заботой.

Лаурелла с усилием вырвалась из рук Дарт.

— Демон! — придушенно выкрикнула Лаурелла.

Она начала медленно пятиться и попыталась увлечь Дарт за собой.

Та наконец поняла, что является источником ее ужаса. Глаза Лауреллы не отрывались от Щена. Она видела его. Должно быть, на него попала кровь из корня.

— Нам нечего бояться, — торопливо произнесла Дарт и протянула Щену руку.

Ее пальцы коснулись твердой шкуры. Щен радостно уткнулся носом в ее ладонь, не менее хозяйки нуждаясь в поддержке. Он начал успокаиваться, и яркое сияние пропадало на глазах.

— Он мой друг, — добавила Дарт.

Лаурелла стояла, готовая бежать при первой возможности.

— Но кто… это?..

— Его зовут Щен. — Дарт умоляюще глядела на подругу.

Девочка недоуменно наморщила лоб, через мгновение она нахмурилась еще больше.

— Щен… Я припоминаю. Маргарита говорила мне, смеялась… Какой-то выдуманный тобою друг. Ты часто о нем говорила, когда жила на первом этаже.

— Видишь, совсем не выдуманный.

Лаурелла переводила взгляд с девочки на демона. Наконец она медленно опустилась на колени. Ужас сошел с ее лица, и его сменило выражение скорее любопытства.

— Так кто же он такой?

Дарт глянула на друга, который сидел у ее ног под аркой из корней и тускло светился. Ей вспомнились отрывки странного сна, где она была младенцем, а Щен сосал ее пупок.

— Я не знаю, — тихо ответила она. — Он всегда находился рядом. Как тень, которую никто не видит и не может потрогать.

— Он пропадает.

— Правда? — Дарт еще ощущала бронзовую шкуру, гладкую и теплую, как чашка с дымящимся напитком из горького ореха. И тут ее пальцы прошли сквозь шкуру насквозь.

— Пропал. — Лаурелла оглядела проход. Она больше не видела Щена, но тот продолжал сидеть у ее ног.

Дарт помахала рукой там, где находилось призрачное тело друга.

— Нет, он по-прежнему здесь.

— Правда? Тогда почему он вдруг стал видимым?

— Кровь, богатая Милостью, — ответила она. И чуть слышно добавила: — Или моя кровь.

— Мы должны показать его лорду Чризму, — заявила Лаурелла. К ней явно вернулась решимость. — Возможно, Щен имеет какое-то отношение к тому, почему тобой так заинтересовался Яэллин.

— Не думаю. Никто, кроме меня, никогда не видел Щена.

— Лорд Чризм во всем разберется. — Лаурелла кивком указала на туннель впереди. — Кажется, они остановились. Свет перестал удаляться.

Девочки снова зашагали вперед. Дарт обошла стороной кровоточащий корень и замахала на Щена, чтобы отогнать его от кровавой лужицы. Он с готовностью послушался, хотя не забыл обнюхать мокрый пол. Может, он чуял Милость?

Дарт вспомнила урок истории, который давал Джаспер Чик — магистр земель и башен замка. Его слова снова закружились у нее в голове: «Лорд Чризм первым обручился с землей и разделил с нами свои Милости. Собственной рукой посадил он первое семя и оросил его своей кровью».

Девочку пробрала дрожь. Неужели в корнях до сих пор течет его кровь?

Она старалась держаться подальше от спутанных клубков. Крохотные волоски продолжали хищно извиваться.

— Ты чувствуешь запах? — спросила Лаурелла.

Дарт тоже ощутила сладковатый аромат, смесь меда и свежевспаханной земли. Она глубоко втянула воздух.

— Это мирр, — сказала Лаурелла. — У меня есть душистая вода с его запахом, подарок мамы.

Свет становился ярче, идти явно оставалось недалеко.

Последние несколько поворотов они миновали почти бегом.

Перед ними оказалась короткая лестница, ведущая вверх и заканчивающаяся еще одной вытесанной из камня дверью. Ее покрывала такая же резьба, как и на первой двери: переплетающиеся ветви и россыпь литтикских букв. Она тоже стояла приоткрытой.

Теперь до девочек явственно доносилось бормотание сразу нескольких голосов.

Лаурелла глянула на подругу, потом перевела взгляд на дверь. Вместе они с опаской поднялись по лестнице и подкрались к двери. Щель оказалась достаточно широка, чтобы обоим заглянуть внутрь. Щен же просто прошел сквозь дверь на поляну за ней.

Через щель Дарт разглядела стволы и ветви древнего мирра. Его освещали костры, разложенные по краям поляны. Чтобы обхватить ствол, понадобилась бы дюжина человек. Тяжелые кроны возносились так высоко, что свет луны не пробивался сюда. В результате поляна походила скорее на просторный крытый двор, чем на опушку.