Леди ангел - Сьюзен Джонсон

Пока служанка торопливо собирала и упаковывала вещи для нее самой, Мэй и Фитца, Анджела написала короткую записку, адресованную матери, в которой поставила ее в известность о своих планах развестись и снова выйти замуж. Она не видела смысла в том, чтобы лично беседовать об этом с матерью. Все равно та никогда не согласится с ее аргументами в пользу развода. Впрочем, они вообще никогда не могли прийти к согласию — ни по какому поводу.

Сборы продолжались довольно долго: необходимо было отобрать любимые игрушки Мэй, собрать книги Фитца. Кроме того, понимая, что вскоре ее талия станет значительно шире, Анджела потратила немало времени, чтобы наметанным глазом отобрать одежду для себя. Однако через некоторое время багаж все же был наконец упакован и отправлен на борт «Дезире», а сама она, тепло попрощавшись со слугами, поехала к Виолетте за Мэй и ее няньками.

Столпотворение, неизменно царившее на лондонских улицах в послеполуденный час, всегда превращало путешествие по городу в долгое и томительное занятие. Не стал исключением и нынешний день. К тому же Анджела должна была заехать в несколько магазинов, чтобы докупить кое-какие необходимые для путешествия предметы. Поэтому несколько коротких остановок кареты не вызвали у Анджелы никаких подозрений. Они зашевелились в ней только после того, как булыжные мостовые Лондона уступили место проселочной дороге. Глядя из окна кареты, Анджела принялась внимательно изучать окрестности, по которым проезжал экипаж.

Городские улицы сменились загородными домами в окружении садов. Теперь они ехали по какому-то из пригородных кварталов Лондона, который она не узнавала. Постучав по крыше кареты, Анджела крикнула вознице:

— Ты не туда заехал, Бертон. Мне нужно на Итон-сквер.

Вместо ответа послышался свист бича, и карета понеслась еще быстрее. В сердце Анджелы холодной змейкой стал вползать страх. Не переставая стучать по крыше экипажа, она кричала снова и снова, приказывая кучеру остановиться, и изо всех сил стараясь, чтобы голос ее звучал как можно более властно, однако карета неслась все скорее, а охвативший женщину страх постепенно перерастал в откровенный ужас.

Тут наверняка не обошлось без ее мужа.

Никто, кроме Брука, не решился бы на похищение, а если он пошел на это, значит, ему отказали последние остатки здравого смысла. Вцепившись в ручку, Анджела попыталась открыть дверцу кареты, собираясь выскочить прямо на ходу, однако, несмотря на все ее отчаянные усилия, та не поддавалась. Не успевая вытирать текущие из глаз слезы, Анджела всем своим весом навалилась на проклятую железяку. Она уже полностью находилась во власти паники. Дверь не открывалась. Анджела была заперта. Что же касается окон, то они были слишком узкими, чтобы использовать их для бегства.

Дрожа всем телом, Анджела откинулась на спинку сиденья, а летевшая во весь опор карета несла ее вперед. Все дальше от Кита и, что гораздо страшнее, все ближе к ее мужу. С того дня, когда Брук избил ее, она больше ни разу не осмеливалась оставаться с ним один на один и всегда старалась, чтобы поблизости оказался кто-нибудь из слуг или друзей, кого она могла бы позвать на помощь. На сей раз так не получится.

Анджела попыталась трезво оценить положение, в котором она оказалась. С упавшим сердцем она поняла, что в ближайшее время на «Дезире» ее никто не ждет. В Лоутон-хаусе полагают, что она уехала и будет отсутствовать целых четыре месяца, Виолетта вообще не знала о ее приезде в Лондон. Пройдет еще много часов, прежде чем ее хватятся и кто-нибудь поднимет тревогу, с ужасом осознала Анджела. Душу ее охватили страшные предчувствия.

Теперь оставалась единственная надежда — подкупить Брука. Но даже мысль об этом не принесла ей облегчения. Если Брук, как и всегда в прошлом, хотел всего лишь сорвать с нее какой-то куш, почему на сей раз он прибег к такому крайнему средству?

— Вот ты, наконец, и вернулась! — бесцветным голосом произнес Брук несколько часов спустя, когда Анджелу привели пред его светлые очи в маленький деревенский дом, где она никогда прежде не бывала. — Мои люди уже было отчаялись выследить тебя, но я заверил их в том, что раньше или позже ты обязательно вернешься за Мэй. Кстати, с ней все в порядке. Они ведь следили и за домом Виолетты.

— Зачем же до такой степени затруднять себя, Брук! Обычный стук в дверь — и ты мог бы добиться тех же самых результатов. — Анджела старалась говорить ровным голосом, и все же, чем больше она смотрела на мужа, тем более тяжелые предчувствия поднимались в ее душе. Он, как всегда, пил, волосы у него был всклокоченными, а взгляд — полон злобы.

Откинувшись в кресле, Брук смотрел на Анджелу. Она же продолжала стоять в центре комнаты, где ее оставили двое мрачных верзил.

— Ты все поймешь, когда мы наконец-то откровенно сможем обсудить наши финансовые проблемы.

— Разве я когда-нибудь не давала тебе денег, Брук? Неужели необходимо было устраивать это театральное похищение! — «Если держать спину совершенно прямой, то, может быть, удастся унять эту противную дрожь, которая сотрясает все тело», — подумала Анджела. Лицо Брука было бледным, и на него было страшно смотреть. В этот момент оно больше, чем когда бы то ни было, напоминало маску неприкрытого безумия.

— Того, что ты мне давала, недостаточно, Анджела, — проговорил Брук и, поднеся к губам бокал с вином, осушил его в несколько глотков. Затем он неверными руками снова наполнил бокал до краев и сделал им движение в сторону Анджелы, пролив немного вина на ковер. — За наши новые финансовые отношения, — напыщенно провозгласил Брук, и сердце Анджелы вновь сжалось необъяснимым страхом.

— О чем ты говоришь? — спросила она онемевшими от ужаса губами. Женщина из последних сил старалась держать себя в руках, чтобы не выдать перед этим ненавистным человеком владевших ею чувств.

— Я говорю о том, что намерен забрать все твои деньги, — тихо ответил Брук, и голос его прозвучал словно шепот из преисподней.

Осознание опасности, в какой она оказалась, ударило Анджелу, словно пуля. Согласившись, она перестанет быть ему нужна и тогда… В случае же отказа он будет издеваться над ней до тех пор, пока она не согласится.

— Почему бы нам не обсудить этот вопрос за ужином? — будничным тоном спросила Анджела. Она надеялась выиграть время и, может быть, придумать какой-нибудь способ улизнуть из этого страшного места. — Я не сомневаюсь, что нам удастся прийти к какому-нибудь соглашению.

— Как ты холодна, мое сердце!

— Мы женаты уже много лет, и на протяжении всего этого времени нам удавалось придерживаться определенных жизненных принципов. Я уверена, что мы сможем решить и эту проблему.

Для того чтобы говорить таким образом и сохранять непринужденный вид под злобным взглядом Брука, Анджеле пришлось призвать всю свою волю.

— Тебе уже ничего не придется решать, — медленно проговорил ее муж. — С этого дня все буду решать только я.

— Понятно. Что ж, могу ли я в таком случае уехать?

— Нет. По крайней мере, до тех пор, пока не подпишешь кое-какие бумаги.