Рыцарь - Пьер Певель

Неф Верховного короля, украшенный флагами и знаменами, располагался в центре этой движущейся мозаики, планировка которой изменялась по мере необходимости, а также в зависимости от интриг, успехов дипломатии и капризов властительницы столь же надменной, сколь и вспыльчивой. Плыть вблизи нефа королевы было честью, в которой могли отказать в любую секунду, вот почему по положению кораблей той или иной делегации легко было понять, насколько в данный момент благоволит к ней королева. Помимо этого при расстановке кораблей учитывался целый ряд традиций, принципов старшинства, союзов и соперничества: нефы соседствовали по политическому или религиозному признаку и перемещались сообразно тому, как развивались отношения между разными странами. План Плавучего дворца безостановочно менялся, поводом могло быть что угодно — от нарушения этикета во время официальной церемонии до начала торговых переговоров или даже объявления войны. Сближение двух нефов, удаление третьего или прибытие четвертого никогда не совершалось без причины. Каждое завязанное или развязанное крепление, каждые опущенные или поднятые сходни символизировали приветствие, сигнал, предупреждение, адресованное как союзникам, так и противникам. Таким образом, планировка и почти ежедневная перепланировка Плавучего дворца являла собой точную иллюстрацию дипломатических отношений между королевствами Имелора.

Лорн перевел взгляд на неф Вальмира.

Этот корабль из светлого дерева, с драпировками серого и золотого цветов, шел впереди нефа Верховного короля и никогда не покидал своего места. Небольшой по площади, но вытянутый вверх, он, несомненно, играл главную роль во всей флотилии. Тем, что нефы могли перестраиваться в бесконечные комбинации, идти без парусов и весел, словно движимые одним лишь течением реки, они были обязаны магии, а также гению того, кто придумал все это. Прочные связи между Вальмиром и Верховным королевством были скреплены давними договорами, по одному из которых вальмирцы и создали Плавучий дворец. Именно благодаря искусству магов вальмирского нефа, прямого, как маяк, флотилия благополучно следовала по выбранному маршруту, сохраняя свою сплоченность, равновесие и гармонию.

Плавучий дворец покинул Ориаль две недели назад. Почти все время было посвящено праздникам и развлечениям. Дни, длинные, как течение Эрдре, тянулись в безделье и лени, а вечера проходили за ужинами, балами и спектаклями на борту то одного, то другого нефа, и каждая страна, каждая делегация старалась превзойти всех в роскоши и излишестве, чтобы выделиться и произвести впечатление. Таким образом, королевский двор только и делал, что танцевал, пил, ел и развлекался до рассвета, а наутро сравнивал прошедшие приемы и обсуждал предстоящие.

Лорн никогда не любил подобных увеселений.

Как-то вечером он подошел к Алану и Энцио и без долгих церемоний произнес:

— Пробег верхом. Завтра. Только мы трое.

Это прозвучало скорее как уведомление, чем как предложение.

Алан и Энцио подняли головы от шахматной доски. Они изумленно переглянулись, а затем Энцио сделал вид, будто ищет что-то на полу. Алан и Лорн тоже посмотрели под стол, но ничего не поняли.

— Ты что-то потерял? — спросил Алан.

— Да. Я ищу глаголы Лорна. Они, наверно, где-то заблудились, потому что он разговаривает как вестфальдский сержант, — сказал Энцио, после чего встал и широко улыбнулся.

Алан прыснул со смеху, и Лорн тоже не смог сдержать улыбку.

— Очень смешно. Но я уже с ума схожу. Не могу больше терпеть этих придворных и весь этот… дипломатический балаган.

— Пробег верхом? Это идея, — кивнул Энцио. — Размяться нам точно не помешает. Но где мы возьмем лошадей?

— Лошади есть у Лазурной гвардии.

Лорн повернулся к Алану, который поджал губы и сказал:

— Такой вариант возможен. Но уехать только втроем не получится.

Поскольку Алан был принцем Верховного королевства, а Энцио — богатым иностранным дворянином, который к тому же представлял своего отца во главе делегации Сарма и Валланса, им нельзя было отправляться без эскорта.

— А вот и они, — сказал Лорн, повернувшись в седле.

Его друзья отвели взгляды от Плавучего дворца и тоже обернулись.

Их эскорт, от которого они оторвались в мгновение ока, выскочил из рощи и направился вверх по холму, чтобы присоединиться к ним. Эскорт состоял из всадников в доспехах и форме белого и голубого цветов. В прежние времена Лазурная гвардия охраняла дворец в Ориале, однако теперь она стала гвардией королевы. Эстеверис лично завербовал каждого из ее участников.

Небольшой отряд остановился в полном боевом порядке невдалеке от дерева, под которым стояли Лорн, Алан и Энцио. Возглавлявший эскорт капитан Лазурной гвардии несильно пришпорил лошадь и направился к троим друзьям. Высокий, грузный, внушительный, Дол Стюриш имел облик жестокого человека, каковым, впрочем, он и являлся. Стюриш исполнял различные секретные поручения министра и был предан ему как пес.

— Ну что, Стюриш? — окликнул его Лорн. — Отстаете?

Капитан вспотел и запыхался. Его лицо полыхало гневом. Он бросил злобный взгляд на Лорна, но не ответил ему и обратился к Алану:

— Это было очень… неосторожно, ваше высочество. Этот внезапный рывок…

Алану, как и Лорну, не было дела до мнения Стюриша.

— Вы командуете нашим эскортом, Стюриш, и только, — процедил он. — Советую вам не превышать ваших полномочий.

Капитан угрюмо поклонился.

— Да, ваше высочество, — сказал он.

С этими словами он развернул лошадь и вернулся к гвардейцам.

— А это кто? — оживился Энцио, прищурившись и глядя вдаль.

Лорн и Алан посмотрели в ту же сторону и увидели облако пыли. По дороге, шедшей вдоль русла Эрдре, под барабанную дробь двигалась длинная колонна всадников и пехотинцев в доспехах. Впереди ехали знаменосцы. Алан первым узнал, чьи это знамена.

— Это Ирдэль! — радостно воскликнул он и пришпорил лошадь. — Мой брат! Давайте встретим его!

Лорн и Энцио переглянулись.

— Я думал, Ирдэль появится через несколько дней… — сказал Энцио.

— И я, — ответил Лорн.

Они пустили лошадей галопом и помчались вслед за Аланом, не заботясь о своем эскорте.

Принц Ирдэль отправился в Вольные города на несколько недель раньше королевы и должен был выехать ей навстречу из Самаранда, чтобы затем вместе с нею торжественно вступить в Ангборн.

Как верно отметил Эленцио, Ирдэля не ожидали так рано. Он оставил Самаранд несколькими днями ранее и, взяв самое малочисленное сопровождение, какое только было возможно для наследника трона Верховного королевства, ехал достаточно быстро. После окончания обширной облавы, в ходе которой арестовали последних противников передачи Ангборна, все было готово к приему королевы, множества послов и иностранных делегаций, сопровождавших ее по случаю этого исторического события, и, главным образом, посланников Черной гидры. Армии юристов и дипломатов днями и ночами выверяли, уточняли и обсуждали каждый пункт, каждую строку, каждое слово договора на трех языках — лангрийском, иргаэрдском и староимелорийском; малейшее изменение той или иной версии давало повод к новым дискуссиям и пересмотрам.