Дороги судеб - Андрей Васильев

— А почему ведьму? — не понял Джебе.

— Была такая процедура в Средние века, в Европе, — немного раздраженно объяснил ему Голд. — Женщину, которую подозревали в колдовстве, бросали в воду связанной. Выплывет — значит, не ведьма. Или наоборот — если выплыла, то ведьма? Я не помню уже точно.

— Да как же там выплыть можно? — удивился Джебе. — Связанной-то?

— Да никак, в том и смысл, — рыкнул на него Голд. — Образованные там собрались, смотри-ка ты.

— Да, — закивала Элишка. — Они все там, ну, раньше, были… Как это… «Золотая когорта». Топ-менеджеры крупных компаний, советники в международных корпорациях. Йель, Кембридж, Гарвард. Они часто рассуждают, где лучше преподавали ту или иную дисциплину, обсуждают гольф-турниры, спорят о том, в каком ресторане лучше готовят то или иное блюдо и стоило ли «Мишлен» давать ему звезды. И при этом убивают ради забавы.

«Дисциплину». Не где лучше учат, а «где лучше преподавали дисциплину». Запомню. Интересно она свои мысли излагает. Очень толково.

После этого Флай продолжил свой рассказ.

Его таки доперли до лагеря. Насколько я понял, лагерь — это так, ради названия, поляна в лесу около пруда, да и все, но молодчики называли ее именно так. Там они жили, там они и истязали наловленных людей. Кстати, старика, которого было предложено убить Флаю и который, по факту, донес его на себе, они прикончили почти сразу же, как только пришли. Мол, кто-то все равно должен умереть. Они били его дубинками по очереди, и тот, кто нанес финальный удар, стал последним из тех, кто опробовал в тот вечер «свеженаловленной девчатины». Вот такой естественный отбор.

Эти господа вообще не были сторонниками того, чтобы «расширять штат» и постоянно его «оптимизировали». Проще говоря, чаще всего найденных людей они убивали, просто так, для забавы, делая исключения только для молодых симпатичных девушек, для тех, кто подходил им по критериям и соглашался вступить в «закрытый клуб», пройдя через то, что было предложено Флаю, да еще для полутора-двух десятков человек, которых они называли «планктон» и которые занимались собирательством, добывая для своих новых хозяев пищу. Причем на добровольной основе, что меня невероятно изумило. Впрочем, иногда еще эти веселые ребята сохраняли жизнь тем, на кого собирались поохотиться, — это было их любимое развлечение. Отобрав пять-шесть человек, они давали им небольшую фору, а после загоняли, как дичь. Незамысловатая забава, но им она очень нравилась. И, что поразительно, против правил кинематографии и литературы, дичь и охотники никогда не менялись местами. Хотя, казалось бы, это было так несложно — деревьев много, дубинкой разжиться можно запросто, а потом еще и посмотреть, кто кого. Но нет, люди просто пытались унести ноги, не более того. Изредка дичи удавалось ускользнуть, как это и случилось с тремя товарищами, которые шагали сейчас рядом с нами. И то свезло им лишь потому, что «дичи» в тот раз было много, — аж девять человек, да еще потому, что Вернер сразу взял командование на себя, очень разумно определив маршрут.

Ему довелось побывать на опушке леса, он видел степь и именно к ней повел своих собратьев по несчастью. После они двигались по кромке леса и добрались до реки, где и спрятались в кустах ивы. Там они провели ночь и как раз решали, что делать дальше, когда заявились мы.

Флай, которому до чертиков надоело бегать как зайцу, вылез поговорить с нами, ну а дальше мы все уже знали.

— Значит, молодые и нахальные, — дослушав рассказ, задумчиво пробормотал я. — Лет по двадцать пять, любители поразвлечься и кого-нибудь убить. А что там у них с национальным вопросом? Черные, желтые?

— Да вы что? — Элишка хрустально засмеялась, как колокольчики зазвенели. — Превосходство белой расы, это не обсуждается. И непременно человеческой, представители любых других альтернативных видов уничтожаются на месте.

— Ну да, я тоже о них подумал, — отозвался Голд. — Старые знакомые.

— Это те самые, которые перебили всех спутников приемных родителей Сережки, — добавил я и стукнул кулаком по ладони. — Голд, мы с тобой два… Сказал бы я кого. Именно так. Ладно, не два. Нас пятеро. Еще Ювелир, Наемник и Жека. Мы таскаемся невесть куда, невесть зачем, а у нас под носом сидят ублюдки, которые пачками кладут людей. Тех людей, которых нам не хватает. Наших людей, Голд. На нашей земле. В нашем лесу. А мы сидим и рассуждаем, где причал ставить.

Я ругаюсь редко. Очень редко. Грин, наш с Жекой командир, не признавал нецензурной брани и сурово карал тех, кто себе это позволял. За пару лет он это дело из меня вытравил, но сейчас по отношению к себе ничего другого я подобрать не мог и в несколько слов выдал нашу дополнительную характеристику. А может, и определяющую.

— Мы — они, — признал Голд, дослушав меня, и обратился к Флаю: — Далеко от входа в лес их лагерь?

— Да километра три, может, четыре, — почесав затылок, ответил он. — Не больше.

— Да, — Голд сплюнул. — Ты точно прав, Сват. Мы — это то, что ты сказал. И, отдельно замечу, самый большой, кхм… Ну ты понял, кто. Так вот он — это я. Я твой советник, и должен был тебе весь мозг пробить настойчивым требованием обшарить всю округу сверху донизу. Нет, вместо этого я строил планы захвата мира малой кровью.

— А они о вас знают, — сказал вдруг Вернер. — Я слышал, как они обсуждали каких-то людей с равнины. Теперь я думаю, что они о вас говорили.

— Да? — заинтересовался я. — И что говорили?

— Что-то вроде: «Лучше их не трогать». — Немец смутился. — Это они так говорили, а не я пробую подобрать к вам ключи. Мол, они о нас не знают и пусть себе не знают. Они вообще очень хорошо разбираются в людях, это сразу видно. Тех, кто может им хоть как-то противостоять, просто каким-то чутьем определяют и сразу убивают. Чудо, что ваш товарищ в живых остался.

— Ну да. — Голд покивал. — Потому и наши группы их не видели, и вообще… Но это нас не оправдывает. Сват, ты думаешь о том же, о чем и я?

— Конечно. — Я засопел. Злобы было хоть отбавляй, но, кроме как на себя, злиться было не на кого. — У нас как раз один относительно свободный день остался. И вот прекрасный повод прожить его не зря. Флай, ты дорогу к их лагерю помнишь? Найти сможешь?

— Ну так, — отозвался бывший «волчонок». — Но все-таки почему вы меня зовете Флаем?

— Голд, объясни человеку, что к чему, — попросил я консильери. — А то я опять на мат перейду.

И мой советник очень лаконично, но при этом крайне точно объяснил, почему его зовут Флай, почему много народу обрадуется, увидев его в крепости, и отчего уже сегодня вечером его ждут физические упражнения под руководством свирепого чернокожего инструктора. Ну, если только его нравственно-моральная позиция не поменялась до такой степени, что обучение мастерству убивать стало для него невозможным.

Флай заверил: после того, что ему и его спутникам перепало, все мысли о непротивлении злу насилием у него из головы исчезли окончательно, а значит, он с радостью займет забронированное за ним место.