Венганза. Рокировка - Юлия Герман

Когда слышу голос Аарона, то забываю обо всех неприятностях. Кажется, будто расстояние сделало наши чувства только сильнее. Скучаю по нему каждый миг и считаю минуты до новой встречи. Мы будем вместе. Этого никто не изменит.

* * *

20 октября

Отец контролирует каждый мой шаг. В университет меня возит водитель. Встречи с подругами так же проходят под пристальным взглядом папиного шпиона, приставленного ко мне якобы в целях безопасности. Более того, отец начал таскать меня всюду по своим идиотским приемам, где обязательно присутствует Павел. Мама разделяет мои чувства насчет папиного поведения, но не может ничего сделать, чтобы хотя бы избавить меня от навязчивого общества Павла. Вместо этого становится всё лишь хуже. Отец стремится чаще оставлять нас наедине. А Павел постоянно пытается прикоснуться ко мне, стараясь соблазнить. Он не простак в этом деле, и, наверняка, многие женщины ведутся на его речи и ухаживания, только мне этого всего не нужно. Меня тошнит от самой себя, когда я с ним. Кажется, что, даже позволив себе остаться с ним наедине, я изменяю Аарону. Хочу сбежать из этого ада к нему. Он чувствует, что со мной происходит что-то неладное, но я не могу рассказать ему о Павле. Вдруг он решит, что я стараюсь избавиться от него? Я боюсь потерять Аарона. Без него моя жизнь превратится в беспросветную тьму. Только рядом с ним я смогу быть по-настоящему счастливой.

15 марта

Мне кажется, будто я умерла. Моё существование сводится к процессу вдыхания и выдыхания воздуха.

Полгода настоящего ада. И во всём виновата лишь я. Не нужно было противиться неизбежному, и сделать так, как хотел отец. До сих пор проживаю тот день снова и снова. Лицо Аарона постоянно стоит перед глазами даже через столько времени. Пугает лишь одно. Его образ в моей памяти начал терять детали. И я не вижу его так же чётко, как раньше. Что я буду делать, забыв то, каким он был в действительности? Смогу ли я быть уверенной в достоверности своих воспоминаний или они перемешаются с фантазиями?

Я будто осталась заключена в одном промежутке времени, проживая тот день с самого начала снова и снова. Меня пугает, что со временем начнут забываться подробности, как начали забываться детали внешности Аарона. Поэтому намеренно раз за разом прокручиваю ленту событий в голове, стараясь ничего не упустить.

В тот чертов Хэллоуин он прилетел, чтобы забрать меня с собой. Давление отца, настаивавшего забыть Аарона и обручиться с Павлом, стало невыносимым. Не выдержав, я призналась Аарону во всём, что меня тревожило. Он принял мгновенное решение, забрать меня к себе и тайно пожениться.

Сойдя с самолета, он направился прямо ко мне на занятия. Мы тут же отправились в аэропорт, сбежав из университета путем, которым вряд ли меня стали бы искать. День для побега был выбран идеально. Занятия, растянувшиеся практически на весь день, сменялись костюмированной вечеринкой в кампусе по случаю Хэллоуина. Я смогла заполучить целый день свободы. И другого шанса вряд ли стоило ждать.

Но как только мы оказались в аэропорту, экстренно пришлось менять планы. Полет отменили из-за шторма на восточном побережье. Был вариант дожидаться вылета на месте, но тогда шансы на то, что могут заметить мой побег раньше нашего отлета, увеличивались. Оставалось уехать из города, неважно куда, лишь бы подальше от моего отца, и оттуда добираться до Бостона. Мы выбрали второе. Взяв в аренду автомобиль, направились в Аризону, рассчитывая добраться к ночи до Нью-Мексико.

Провести столько часов в машине с Аароном казалось мечтой. И всё так и было. Как в фантазиях об идеальном мире. Дорога, Аарон, музыка, переплетенные пальцы рук, поцелуи во время кратких остановок на заправку. Когда доехали до Нью-Мексико, была уже глубокая ночь. Переночевав в мотеле, мы практически не спали, не в силах насытиться друг другом. Казалось, будто в глубине души уже знали о том, что наше время на исходе, и стремились заполнить прикосновениями и поцелуями каждый миг. А на утро, решив выехать ещё до восхода солнца, с тяжелым сердцем покинули тот мотель. При выезде из города, стоя на светофоре и дожидаясь зеленого света, я смотрела, как первые солнечные лучи, поднимающиеся из-за домов, освещают его идеальное лицо и глаза цвета морской волны. До сих пор помню, как тень от длинных ресниц падала на его скулы. Это был последний миг, когда я видела Аарона. Стоило машине тронуться с места, как другой автомобиль, пролетев на красный свет, врезался в нас. Аарон скончался на месте. Я отделалась переломом ребер и сотрясением. А пьяный подросток, убивший моего Аарона, получил условный срок. Его наказанием стали исправительные работы. Чёртовы исправительные работы! Позже выяснилось, что его отец был прокурор штата. Поэтому смерть моего самого близкого человека осталась безнаказанной.

С момента, как я пришла в себя, жизнь перестала быть прежней. Как исчезла и вероятность того, будто где-то впереди для меня существует счастливое будущее. Всё что я хотела, это отправиться вслед за Аароном. Даже резала вены, но мама нашла меня и вызвала скорую. Тогда-то произошел еще один поворотный момент в моей судьбе. Я узнала, что ношу его ребенка. Смятение, испытанное в первые мгновения, быстро сменилось надеждой и благодарностью. Аарон оставил со мной частицу себя, прежде чем навсегда покинуть этот мир. Именно тогда я обрела силы двигаться дальше по жизни.

Но и обретенное ненадолго успокоение снова уничтожил отец, начав настаивать на аборте. Я плакала, умоляла его одуматься, угрожала побегом, но он оставался непреклонен. Он говорил, что даже в случае появления на свет моего ублюдка, так он называл своего внука, отдаст его на усыновление и не позволит мне опозорить семью. И я верила ему. Каждому его слову. Так как знала, что отец всегда получает то, что хочет. Сбежать не получалось. Дом превратился в настоящую крепость. Каждое окно находилось под сигнализацией, а периметр постоянно патрулировали его люди. То, что раньше казалось домом, превратилось в тюрьму. Я продолжала оплакивать Аарона и свою жизнь, придумывая способы уговорить отца одуматься.

Именно тогда, когда я потеряла всякую надежду, он сделал предложение, которое одновременно являлось и спасением, и приговором. Он предложил мне выйти замуж за Павла, готового принять ребенка Аарона как своего. Тогда я сохраняла малыша, а он получал зятя, о котором мечтал.

Подготовка к свадьбе заняла всего две недели. И вот. Уже пять месяцев я госпожа Асадова. Ненавижу эту фамилию. Еще больше ненавистен тот факт, что мой ребенок будет считать своим отцом этого человека. Но придёт день, и тогда я обязательно расскажу ему или ей правду.

Оторвала взгляд от бумаги, слыша только стук бешено бьющегося в груди сердца. Перечитала запись еще раз, не в силах осознать прочитанное. Дневник выпал из рук, упав где-то рядом с кроватью. Получалось, что мой отец — вовсе не мой отец? Вдруг стало трудно дышать. Неуверенность всё еще по-хозяйски владела разумом, тогда как в душе я желала сильнее всего, чтобы тем ребенком, о котором писала мама, была я. Мне так хотелось, чтобы это оказалось правдой, но пока не могла четко сформулировать, какие последствия понесет за собой эта новость. Терзаемая сомнениями, восстановила дыхание и подняла дневник с пола, продолжив чтение.