Завещание сталкера - Андрей Стрелко

– Там стояла военная база. – Птица выудил из недр своего ПКДА данные. – Батальон быстрого реагирования и спецподдержки ученых. Около пятидесяти человек. Основное размещение – здание с двумя высокими трубами, в котором размещался горячий цех. В подвале оборудовано бомбоубежище, которое переделали под временное укрытие от выбросов. После каждого выброса ударный отряд выходил из укрытия и зачищал территорию завода. Есть еще несколько стационарных постов – на КПП у ворот, там тоже оборудованные подвальчики, чтобы постовые сразу же брали въезд на территорию под контроль. На каждом здании стояли датчики движения и камеры, чтобы военные могли контролировать передвижение мутантов, благо тогда, кроме кровососов, бояться было особенно некого. Кристалл, сформировавшийся во время выброса, образует контур не сразу, а через некоторое время. Учитывая, что зомби находятся на площади перед зданием, из которого они вышли после выброса, можно более-менее восстановить ход событий.

Между выпадением кристалла и формированием контура проходит несколько часов, при этом выделяется такое количество пси-энергии, что все живые существа внутри вновь сформированного контура попадают под его воздействие. Аномальная энергия буквально пробивает все защитные слои насквозь, как радиация, проникает в каждый закоулочек, растекается, как вода, во все щели, вызывая отравление сознания всех, кто оказался внутри аномалии. Оказавшиеся внутри мутанты становятся сильнее и агрессивней, люди превращаются в зомби. Получается, что темпоральный контур образовался как раз в тот момент, когда отряд зачистки вышел из здания. За это говорит и то, что они не успели зачистить территорию даже там, где сделать это было легко – взять хотя бы Второй ангар – он всего в тридцати метрах от них, а внутри, судя по рассказу Санитара, несколько плотей.

– А не мог там кто-нибудь выжить?

– Нет, – с уверенностью ответил Птица. – Я же говорю, при формировании «мешка» все, что находится внутри него, получает пси-удар, не защитят никакие стены, засовы и убежища.

– А что насчет темноты? – спросил Крюк, вспоминая рассказ Санитара.

– Это есть. – Птица кивнул, почему-то даже удовлетворенно. – Стенку мешка не в силах пробить даже солнечные лучи, поэтому внутри было бы абсолютно темно, если бы не его внутренние светила. Во-первых, там полно аномалий «электросеть», их в темпоральных контурах почему-то всегда много, возможно, это как-то влияет на формирование кристалла. Во-вторых, внутренняя оболочка контура сама по себе издает некоторое свечение, небольшое, но достаточное для того, чтобы видеть на сто – двести метров вокруг. Получается что-то вроде ночи с почти полной луной.

Водка была давно выпита, приготовленные запасы съедены. Никто уже не сидел на месте, Санитар мерил шагами чердак, Серый как будто отстраненно смотрел в узкое окно, Макс перебирал содержимое рюкзака. В общем-то, спрашивать больше было не о чем, все, что знал, Птица выложил, ничего не тая. Да ничего сверхъестественного он, честно сказать, и не сообщил. Ну, залезть в «мешок», ну, пройтись по Зоне восьмилетней давности – бывало и не такое.

– Слушай, Птица, а ты уверен, что они нормальные? – созрел на еще один вопрос Крюк. – Это сколько они уже там? Почти год?

– Девять месяцев.

– Это, грубо говоря, под сорок выбросов. Сорок раз туда-сюда. Ты уверен, что у них после таких выкрутасов мозги не заплелись?

– Но у меня же не заплелись. – Птица выжидающе посмотрел на Крюка. – Мне приходилось на себе испытать, что такое вернуться назад во времени. Четыре небольших темпоральных контура мы нашли недалеко от Изумрудного. Там мы проводили испытания ДП и изучали свойства «мешков».

– И как это?

– Никак. Как будто не было ничего, никаких воспоминаний, никаких изменений в организме. Только самое настоящее прошлое.

– Ты что, добровольно проводил на себе эксперименты? – округлил глаза Дан.

– Ага, только перед этим они проверили безопасность на нескольких заключенных, – «успокоил» его Крюк. – Связали и бросили в «мешок» с мутантами, а после выброса проверили, жив он или от него остались одни кости.

– Ну, что-то вроде того, – не стал отрицать Птица и попытался тут же оправдаться: – Но, в конце концов, они остались живы и вполне здоровы. И даже не запомнили всего того, что с ними произошло.

– И вообще, они даже рады были. Это ж ради науки! – подначил Крюк, но его шутка осталась в тени следующего вопроса, заданного Даном:

– Слушайте, и что, им ни разу не удалось дойти до кристалла?

– Они умирали и возрождались тридцать девять раз, – ответил Птица. – Тридцать девять раз они проходили один и тот же путь, хотя и сами не знали об этом, у них не оставалось памяти о прошлом. Каждый раз был как первый. И каждый раз они повторяли каждый свой шаг, как делали это в предыдущие заходы. Как все в том же кино.

– То есть нельзя сделать какой-то новый неожиданный ход, отличный от предыдущего, чтобы изменить события?

– А откуда ты знаешь, что этот раз не первый? У тебя ведь не остается памяти о прошлом. И нет никакой возможности оставить себе знак о том, что ты уже проходил этим путем, ведь все, что вокруг тебя, тоже вернется назад во времени. Какие знаки ни оставляй – они исчезнут вместе с твоей памятью.

Это как судьба – все в этой Вселенной движется по одному накатанному пути. Ты только вошел в контур, а тебе уже уготовано пройти всего лишь один-единственный путь. Другого ты не сможешь выбрать, как ни старайся. Каждый наш шаг, каждое последующее мгновение продиктовано предыдущим, и так от начала до конца. И, поскольку жизнь в контуре каждый раз начинается с одного и того же момента – момента «замирания контура», то и конец всегда одинаков. Но мы можем все изменить.

Завтра они снова выйдут в Зону. Их будут ждать мутанты, аномалии и прочие опасности. Их будет ждать Рыжий лес, заброшенная станция Янов, темпоральный контур. Все это будет, но завтра.

Мир, расколотый на две неравные части – планету Земля и Зону, продолжал кружиться вокруг своей оси, не замечая событий, происходящих где-то под Припятью. Он летел вокруг Солнца, которому не было дела до шестерых старателей, коротавших ночь под разрушенной крышей старого деревенского дома. Скрытый облаками Млечный Путь все так же закручивался вокруг черной дыры, увлекая за собой Солнце и всю его вотчину. И если бы создатель Вселенной взглянул в эту ночь на свое детище со своего великого пьедестала, он бы даже представить себе не мог, что где-то в глубинах космоса живут люди. Живут, потому что способны чувствовать тепло дружбы, радость побед и боль потерь. Потому что способны на великие поступки и верят в чудеса. Живут, чтобы жили другие. Просто жили.

Макс и Дан спали, укутавшись в спальные мешки. Крюк и Птица несли вахту, сидя неподалеку, до Санитара и Серого доносился их приглушенный говор, скрадываемый треском горящего хвороста. Ветер тянул дым с чердака сквозь прорехи крыши, мелкая морось превращалась в капли и стекала по обломкам черепицы. Время от времени слышалось несмелое воронье карканье – эти вездесущие, но живучие птицы тоже научились уважать Зону и побаивались ее. Зона не замерла, жизнь в ней шла своим, ночным чередом. Но все это мало волновало Санитара и Серого. Казалось, даже небо в этот вечер радуется вместе с ними, освещая мир под собой ярким лунным светом, разрезающим облака.