Чувство льда - Александра Маринина

В его плане было четыре пункта. Первый: найти жилье вМоскве, деньги на это имеются, ведь все, что он заработал на тряпках, Володяотдал Лехе Белоногову на развитие на определенных условиях, и Леха, раскрутившийсяза эти годы и ставший богачом, от своих обязательств не отказывается, готоввыплатить Юрцевичу его многократно выросшую долю в любой момент, только пустьпредупредит месяца хотя бы за два. Второй пункт: сменить имя и фамилию,пользуясь связями в милиции. Причина давно придумана, якобы бывшие отцовские«сокамерники» покоя не дают, кроме того, всякие общества по защите жертврепрессий нарыли какие-то документы, из которых следует, что Сергей Юрцевиччислился в оперативных материалах бывшего КГБ как диссидент, и постоянно кЮрцевичам являются какие-то люди, задают вопросы, предлагают правовую помощь,просят дать интервью, а ему, Владимиру, копаться во всем это совершенно ни кчему. Что было – то было, и к Володе это никакого отношения не имеет. Кстати,все это, кроме, разумеется, бывших «сокамерников», было чистой правдой. Пункттретий: уволиться из МВД и поступить на работу в частное детективное илиохранное агентство. И, наконец, четвертый: добраться до Филановских. Какимименно способом, Володя пока не решил, но это не к спеху, сперва нужно решитьпервые три задачи, а там видно будет. Куда ему торопиться? Не зря же говорят,что месть – это то блюдо, которое нужно подавать холодным.

Они проговорили до утра, благо следующий после вечеринкидень был выходным и на работу идти не нужно.

– Бедный мой, бедный, – Нана гладила Антона поголове и прижималась к его плечу, – маленький настрадавшийся мальчик. Чтоже нам теперь делать, Тоша?

– Наверное, ты меня уволишь, – он грустноусмехнулся. – Видишь, я сам подпилил сук, на котором сидел. Ты же неможешь держать в издательстве человека, который собирался свести счеты схозяином и его семьей, правда?

– Правда. Не могу. А ты что, все еще собираешьсясводить счеты с Филановскими? Ты ведь до сих пор этого не сделал. Что,возможности не было?

Антон резко выпрямился, сел на диване, отстранил Нану.

– Это сложно объяснить… У меня нет ответа.

А она так надеялась, что он скажет: я передумал, я понял,что это не нужно, бессмысленно, и никому от этого лучше не станет. Он скажет,что расстался со своим замыслом и больше никакого зла на Филановских не держит,и даже объяснит почему, и объяснения эти окажутся такими внятными и весомыми,что ей, Нане Ким, руководителю службы безопасности издательства, не останетсяничего другого, кроме как безоговорочно поверить и успокоиться. И все останетсякак прежде.

Но Антон произнес совсем другие слова, и Нана не знала, чтос этим делать. Уволить его? Или постараться переубедить без каких бы то ни былогарантий, что ее доводы будут иметь успех? Да и как переубедить? Да, братьяФилановские ни в чем не виноваты, но Тамара Леонидовна сделала в свое времявсе, чтобы судьба Сергея Юрцевича, а значит, и его сына сложилась именно так,как она сложилась. Тамара виновата. И Любовь Григорьевна тоже. Она не могла непонимать, что делает ее мать, и у нее была возможность предупредить Юрцевича,как-то защитить его, но она отстранилась, сделала вид, что ничего не знает иискренне верит в то, что отец ее племянников – злостный ворюга и мошенник, чьеместо – на нарах. Или она действительно не видела, не понимала? Теперь уж этоне выяснить.

И есть письма, которые получила Любовь Григорьевна. Антонклянется, что он их не писал. Если это правда, то нужно обязательно найти того,кто их присылает, и выяснить, что ему нужно, потому что, если с теткойчто-нибудь случится, Саша не простит. А вдруг это все-таки Антон? И когдавыяснится, что она, Нана, взяла на работу человека, который нанес удар в спинуФилановским, Саша тоже не простит.

– Надо искать автора писем, – жестко произнеслаона. – Только это может спасти ситуацию. И дай бог, чтобы это оказался неты.

– Ты мне не веришь? – печально спросил он.

– Антон, мне очень трудно, – Нана старалась несмотреть на него. – Мы с тобой любовники и близкие друзья, и я поопределению должна тебе верить. Но ты – человек, имеющий мотив мести, и я врамках своей профессиональной деятельности не могу закрывать на это глаза.Может, ты сам мне скажешь, как мне ко всему этому относиться, что делать, каксебя вести? Если ты уверен, что знаешь, как правильно, – скажи.

– Ты меня с Большим Филом не спутала? – улыбнулсяАнтон. – Это же он у нас всегда знает, как правильно и как должно быть.Хочешь, я приготовлю завтрак?

– Хочу, – кивнула Нана.

Хоть какая-то передышка. Антон уйдет на кухню, а оназакроется в ванной, будет долго стоять под душем и думать, что теперь делать.Верить Антону или нет? Если трезво рассудить, то кому, кроме сына СергеяЮрцевича, могло прийти в голову шантажировать Любовь Филановскую? Чем ее вообщеможно шантажировать, кроме той истории? Ничем. Значит, письма пишет тот, комуоб этом известно. Сергей Юрцевич умер. Остается только его сын. Впрочем, естьеще человек из КГБ, к которому обращалась за помощью Тамара Леонидовна. ЛюбовьГригорьевна его имени не называла и вряд ли она знает: не стала бы Тамара этообсуждать с дочерью напрямую, да еще и конкретные имена называть. Или стала бы?Ох, как мало она знает о Сашиных бабушке и тетке! Ну ладно, предположим, можнопод любым предлогом подкатиться к старой актрисе и окольными путями выведатьимя. Допустим, она его назовет. Или назовет имя любого другого бывшегосотрудника КГБ, с которым была в свое время лично и хорошо знакома, а уж у негоможно будет узнать, с кем еще контактировали народная артистка и ее заслуженныймуж-режиссер. Короче, приложив изрядные усилия, можно этого комитетчика найти.И что дальше? Зачем ему шантажировать Любовь Григорьевну? Он должен бытьровесником Тамары или даже старше, то есть ему под девяносто. Ну какой шантаж,господи помилуй! Смешно… Конечно, у него могут быть дети и взрослые внуки,прослышавшие о процветании издательства «Новое знание» и решившие погреть наэтом руки, но для такого сценария необходимо, по меньшей мере, чтобы им обистории Филановских кто-то рассказал. Кто бы это мог быть? Папа-дедушка? Ещесмешнее. Никогда комитетчики, будь они хоть трижды бывшие и десять разпенсионеры, своим родным о таких вещах не расскажут. Тогда кто? Кто-нибудь изподручных, кому он давал соответствующее задание касательно Юрцевича. Не сам жеон оба раза документы о финансовых нарушениях составлял. Нет, с подручными тожене получается, они могут помнить, как стряпали уголовные дела на СергеяЮрцевича, но не могут знать, что в этом замешаны были интересы семьи режиссераФилановского. Они просто «оформляли» диссидента в профилактических целях, покаон не стал по-настоящему опасным.

Выходит, кроме Антона – никаких кандидатур. Нет, надовсе-таки попытаться разыскать человека, к которому Тамара Леонидовна обращаласьза помощью, надо довести эту линию до конца. А вдруг он уже умер? Возраст-тосолидный… Детей прощупать, если они есть, внуков. Надо что-то делать, идтивперед, надо предпринять все усилия для того, чтобы выяснить правду, какой быона ни была, и надеяться, что это все-таки не Антон. Одним словом, вышла на лед– катай программу до конца, даже если пять раз упала, сорвала все элементы, иневыносимо болят ушибленные колени и локти, и растянута мышца, и уже понятно,что никакого места выше последнего ей не видать даже в том случае, если онаотлично выполнит все оставшиеся прыжки и вращения. Не останавливаться наполдороге, не отчаиваться, не опускать руки и идти, то есть кататься, до конца– вот одна из главных заповедей спортсменов-фигуристов.