Жуков против Гальдера. Схватка военных гениев - Валентин Рунов

И.В. Сталин не спеша раскурил трубку, посмотрел на других членов Политбюро и сказал:

– Может быть, согласимся с Жуковым?»[217]

Вечером этого же дня начальник Генерального штаба Г.К. Жуков позвонил И.В. Сталину и попросил принять его для срочного доклада. Захватив с собой карту стратегической обстановки, Георгий Константинович прибыл в Кремль. В приемной А.Н. Поскребышев попросил его подождать, пока приедет Л.З. Мехлис, так как Сталин пожелал, чтобы он также присутствовал при докладе.

После прибытия Мехлиса они вместе с Жуковым вошли в кабинет Сталина. Георгий Константинович разложил карту на огромном столе для совещаний и начал подробный доклад. Привел цифры потерь по фронтам, доложил ход формирования новых резервов. Затем начал говорить о вероятном характере действий противника в ближайшее время. Сталин внимательно слушал, не перебивая, наклонившись над картой.

Не выдержал Мехлис:

– Откуда вам известно, как будут действовать немецкие войска? – поинтересовался он.

– Мне не известны планы, по которым будут действовать немецкие войска, – ответил Жуков. – Но, исходя из анализа обстановки, они могут действовать именно так, а не иначе. Наши предложения основаны на анализе состояния и дислокации немецких войск, и прежде всего бронетанковых и механизированных групп, являющихся ведущими в их стратегических операциях.

– Продолжайте докладывать, – сказал И.В. Сталин.

Я продолжал:

– На московском стратегическом направлении немцы в ближайшие дни не смогут вести наступательную операцию, так как они понесли слишком большие потери. У них нет здесь крупных стратегических резервов для обеспечения правого и левого крыла группы армий «Центр».

На ленинградском направлении без дополнительных сил немцы не смогут начать операцию по захвату Ленинграда и соединению с финнами.

На Украине главные сражения могут разыграться где-то в районе Днепропетровска, Кременчуга, куда вышла главная группировка бронетанковых войск группы армий «Юг».

Наиболее слабым местом нашей обороны является Центральный фронт. Армии, прикрывающие направление на Унечу и Гомель, очень ослаблены. Немцы могут воспользоваться этим слабым местом, чтобы затем ударить во фланг и тыл войскам Юго-Западного фронта.

– Что вы предлагаете? – поинтересовался Сталин.

– Прежде всего укрепить Центральный фронт, передав ему не менее трех армий, усиленных артиллерией. Одну армию взять с Западного направления, вторую – из состава Юго-Западного фронта, третью – из Резерва Ставки. Поставить во главе фронта опытного и энергичного командующего. Конкретно предлагаю Ватутина.

– Вы что же, – спросил И.В. Сталин, – считаете возможным ослабить направление на Москву?

– Нет, не считаю. Через 12–15 дней мы сможем перебросить с Дальнего Востока не менее восьми вполне боеспособных дивизий, в том числе одну танковую. Такая группа войск не ослабит, а усилит московское направление.

– А Дальний Восток отдадим японцам? – съязвил Л.З. Мехлис.

Жуков ничего не ответил, но предложил:

– Юго-Западный фронт необходимо целиком отвести за Днепр. За стыком Центрального и Юго-Западного фронтов сосредоточить резервы не менее пяти усиленных дивизий.

– А как же Киев? – спросил Сталин.

– Киев придется оставить, – ответил Жуков. – На западном направлении нужно немедленно организовать контрудар с целью ликвидации ельнинского выступа. Этот плацдарм противник может использовать для удара на Москву.

– Какой еще там контрудар, что за чепуха? – вспылил Сталин. – Как вы смогли додуматься сдать врагу Киев?

Г.К. Жуков не смог сдержаться и ответил:

– Если вы считаете, что начальник Генерального штаба способен только чепуху молоть, тогда ему здесь делать нечего. Я прошу освободить меня от обязанностей начальника Генерального штаба и послать на фронт. Там я, видимо, принесу больше пользы Родине.

– Вы не горячитесь, – посоветовал Сталин. – А впрочем, если так ставите вопрос, мы без вас можем обойтись…[218]

Примерно через полчаса И.В. Сталин вызвал Г.К. Жукова и объявил ему, что он освобожден от обязанностей начальника Генерального штаба и будет назначен командующим Резервным фронтом, оставаясь заместителем наркома обороны и членом Ставки Верховного Главного Командования.

Приказ о новом назначении Г.К. Жукова был подписан 30 июля 1941 года.

* * *

Завершился тридцать девятый день с начала Великой Отечественной войны. За это время германские войска, наступая на избранных направлениях, нанесли серьезное поражение советским фронтам в Прибалтике, Белоруссии и на Украине.

На Ленинградском направлении противник вышел к Луге. В полосе группы армий «Центр» его передовые соединения достигли Торопца и Рославля. На Украине германские войска, уткнувшись в Киевский оборонительный район, оторвали 5-ю армию от остальных объединений Юго-Западного фронта, после чего войска группы армий «Юг» силами 1-й танковой группы и 11-й полевой армии практически завершили операцию по окружению сил 6-й и 12-й армий в районе Умани. В полосе Южного фронта еще продолжала сражаться Одесса, но в связи с движением немецких танковых дивизий на Первомайск судьба этого приморского города была фактически предрешена.

Выступление И. В. Сталина 7 ноября 1941 г.

Первые четыре недели стали временем тяжелых поражений Красной Армии. Это также было время испытаний высшего советского политического и военного руководства, за которые им следовало поставить неудовлетворительные оценки. Но прежде всего неудовлетворительные оценки следовало поставить наркому обороны СССР Маршалу Советского Союза С.К. Тимошенко и его первому заместителю – начальнику Генерального штаба РККА генералу армии Г.К. Жукову, который проработал в этой должности немногим более полугода и 39 дней после начала Великой Отечественной войны.

Сам Георгий Константинович в своих мемуарах о каких-либо оценках собственной работы во главе Генерального штаба РККА «скромно» воздерживается. Поэтому предоставим слово другим.

Маршал Советского Союза К.А. Мерецков в своих мемуарах период с 23 июня по сентябрь 1941 года почему-то упускает и воздерживается от оценок деятельности Г.К. Жукова на посту начальника Генерального штаба. Последнее вполне понятно – Кирилл Афанасьевич «дипломатично» воздерживается от анализа деятельности своего сменщика в должности руководителя высшего органа управления РККА. Такую же «обтекаемую» позицию занял и Маршал Советского Союза А.М. Василевский, который был одним из ближайших сотрудников Г.К. Жукова в Генеральном штабе летом 1941 года.