Идеальный враг - Михаил Кликин

Друзья, предварительно договорившись, как они будут себя вести, отправились к Феликсу за полчаса до ужина. В этом был расчет – прием пищи заключенные старались не пропускать. Потому, надеялись товарищи, разговор надолго не затянется.

Они никому не сказали ни слова. И никто ни о чем их не спросил. Только старший отряда, оторвавшись от телевизора, с любопытством посмотрел им в спины. Но едва захлопнулась дверь, он повернулся лицом к экрану и попытался обо всем забыть.

– Куда они, бригадир? – заслонил телевизор Клоп.

– Не знаю, – безразлично сказал Дизель.

– Пойду посмотрю…

До второго барака было рукой подать. Впрочем, как и до любого другого места в лагере – здесь все было рядом, все было на виду. Ограниченная забором территория отлично просматривалась с любого места. Здесь невозможно было спрятаться – разве только в толпе людей. Но и толпиться заключенным не позволялось.

Друзья прошли мимо заросшего тиной пожарного водоема, пересекли разлинованный на квадраты плац, миновали площадку для игры в сквош. У входа во второй барак их остановили. Бугрящийся мускулами негр преградил дорогу:

– Куда?

– Мы к Феликсу, – сказал Гнутый, словно пропуск держа на виду баскетбольный мяч.

– Все? Нельзя!

– Мы по делу.

– Двоих пропущу. Всем нельзя.

Друзья переглянулись. Дело пошло не так, как они предполагали.

– Ладно, – сказал Гнутый. – Ждите нас здесь. А мы с Писателем пойдем.

Рыжий, Грек, Шайтан и Маркс, кивнув, отошли в сторону, прислонились с четырех сторон к фонарному столбу, словно поддерживая его. Негр недовольно посмотрел на них, но ничего не сказал, посторонился:

– Проходите!

Во втором бараке жили авторитетные люди. Они ценили тишину и спокойствие.

Железная лестница вела вниз. Тринадцать широких ступеней – тринадцать шагов под землю. Павел вдруг вспомнил, как ребенком он боялся спускаться в подземные переходы. Вместе с воспоминанием вернулось и само чувство.

– Ты чего? – спросил Гнутый, заметив, что товарищ остановился.

– Все нормально… Не по себе как-то… – Павел держал руки в карманах, и пальцы его ощущали холод металла.

В левом кармане – монетка на счастье.

В правом – гвоздь. На всякий случай.

– Не трусь, – сказал Гнутый. – Феликс нормальный мужик. Из наших.

Павел боялся не Феликса. Он сам не мог понять, почему вдруг ему стало так тревожно. Неужели выплыли из небытия, из подсознания глупые детские страхи, давно пережитые и забытые?

– Я не боюсь, – сказал Павел.

В маленьком тамбуре, освещаемом гранеными колпаками светильников, их встретил невысокий азиат. По манере держаться, по одежде, было ясно, что он из «дохлых». Но во втором бараке даже «дохлые» были особенные, нагловатые и самоуверенные.

– Куда? – заслонил он дверь.

– К Феликсу, – Гнутый не остановился, не замедлил шаг. Он двигался точно к двери, надвигался прямо на азиата. И тот, мгновение помедлив, стушевался, опустил голову, открыл дверь, отступил в сторону:

– Проходите.

В бараке звучала классическая музыка.

Черный Феликс, зажмурясь, сидел в кресле-качалке на своем обычном месте возле кондиционера и курил сигару. Это было ответственное занятие, не терпящее спешки, и потому он не сразу соизволил обратить внимание на приблизившихся штрафников из соседнего барака.

Пауза затягивалась. Гнутый, решив что нормы приличия выдержаны, неуверенно кашлянул.

Черный Феликс открыл глаза и выдохнул сизый клуб дыма:

– Ну?

– Мы принесли мяч, – сказал Гнутый.

Феликс шевельнул мизинцем, и откуда-то выскочивший «дохлый» забрал мяч и куда-то его утащил.

– Это все? – сверкнул белками глаз Феликс. – Могли бы передать его слуге у входа.

– Мы сломали щит на площадке, – сказал Гнутый.

Феликс взял сигару в рот, надул щеки, выпустил струйки дыма из широких ноздрей. Прищурился, сказал спокойно:

– Мне уже доложили. Кто это сделал?

– Мы вместе играли, – сказал Гнутый.

– Я спрашиваю, – в голосе Феликса послышались нотки раздражения, – кто именно это сделал. Ты? – Он ткнул сигарой в сторону Павла.

– Да, – признался Павел и выступил вперед, заслонив собой товарища. – Но это была случайность.

Феликс сердито отмахнулся, не желая слушать оправдания:

– Как ты это сделал?

– Повис на кольце. И щит не выдержал.

– Ты положил мяч сверху?

– Да.

– Ты хорошо играешь?

– Нет.

– Значит, тебе просто повезло, – разочарованно проговорил Феликс.

– Да, – согласился Павел и вынул руку из правого кармана.

Черный Феликс долго и внимательно их разглядывал. Он был неподвижен, лишь угол рта подергивался, выпуская понемногу ароматный дым. Товарищи ждали. Через несколько минут, по их расчетам, возвещая время ужина, должна была взреветь сирена.

– Откуда вы? – спросил Черный Феликс.

– Форпост восемьсот шестьдесят три, – ответил Гнутый.

– Никогда о таком не слышал. Должно быть из новых?

– Да. В России.

– Понятно… Вы русские?

– Он русский, – Гнутый показал на Павла.

– Мой дед учился в России, – задумчиво сказал Феликс. – Шесть лет. Он рассказывал много занятных вещей о русских… Хотелось бы кое-что проверить.

– Я не русский, – на всякий случай напомнил Гнутый.

– Значит вы сломали щит? – Черный Феликс вспомнил о деле, нахмурился. – А завтра решающая игра.

Павел и Гнутый опустили головы.

– Инструмента и материалов у вас, конечно же, нет.

– Нет.

– И заплатить нечем.

– Нечем.

– А за что вас сюда отправили? – Феликс снова сменил тему. Возможно, он специально вел разговор таким образом, чтобы сбить с толку собеседников, смутить их, вытянуть из них все, что его интересовало.

– За неподчинение приказу, вооруженное сопротивление, убийство офицера и сопровождающих его солдат, – не вдаваясь в подробности, огласил Гнутый.

– Офицера какого звания? – Феликс, похоже, заинтересовался.

– Полковника. И его солдат из Гвардии.

Черный Феликс довольно оскалился, хохотнул, словно кашлянул. Заскорузлыми пальцами затушил недокуренную сигару, покатал ее на ладони, потом отложил на маленький столик – во втором бараке не боялись воровства. Объявил: