Anamorphosis - Mara Mori

мира» утверждали, что не могут использовать магию на глазах простых смертных. Существовал крошечный шанс, что здесь Лорна ее не тронет.

Девушка похромала к скромному домику Сэнди Дэвис.

Она решила, что как-нибудь переживет неприятный разговор с матерью. Она придумает, как ей все объяснить. Миссис Дэвис поймет. Всегда понимала. И, конечно, настойчиво уговаривала дочь не связываться с этой семейкой!

Ничего.

Под кроватью у Сэнди хранится ружье. Пусть эта бешеная тварь, миссис Уокер, только посмеет заявиться к ним на порог! Джуд собственноручно накормит старую швабру свинцом еще до того, как та успеет произнести хоть одно заклинание.

Но Джуди поджидал еще один неприятный сюрприз: окна одноэтажного коттеджа оказались подозрительно темными. Прежде опрятный газончик зарос сорняками, а калитка встретила гостью скрипом заржавевших петель.

Рядом с почтовым ящиком торчала изрядно выцветшая табличка «Продается».

Джуд никто здесь не ждал. Для этого дома она была незнакомкой.

Это не мой мир, — с ужасом поняла она, — и не мой дом.

Местная Джудит Дэвис утонула в реке. А другая Сэнди… какая участь постигла ее? Скорее всего, она куда-то уехала, сбежала от воспоминаний о страшной трагедии. Конечно, ей не хотелось здесь оставаться.

Запасной ключик нашелся под ковриком. Казалось, лишь он преданно ждал возвращения девушки, неизменный во всех измерениях.

Адреналин больше не бурлил в ее крови, и на Джуд обрушились печаль и усталость. С каждым ее шагом усиливалась боль в травмированной ноге, во всех порезах и ссадинах. Едва удерживая себя в сознании, девушка по стеночке доползла до комнаты другой Джуди.

Она ободряюще улыбнулась своему измученному отражению в зеркале на дверце шкафа. Когда-то она крутилась перед ним в платье для выпускного бала. В другом мире. В родном мире.

Пора вернуться домой, — признала она.

Глава восемнадцатая. Порвалась дней связующая нить

Джуди свалилась на пол как чемодан на грузовую карусель аэропорта. Чувствовала она себя примерно также. В этот раз не могло идти и речи, чтобы элегантно выпорхнуть из портала.

Ей стоило титанических усилий собрать распластанные конечности, принимая удобное, а главное безопасное положение эмбриона. Она уткнулась лбом в сбитые коленки и завыла. То был не стон, не плач, а скулеж раненного зверя, приползшего в нору испустить свой последний дух.

Лежать было почти приятно, если бы не боль во всем теле. И еще одно неприятное обстоятельство в виде чего-то холодного, упершегося ей в затылок.

— Не двигайся, стрелять буду! — потребовала Сэнди Дэвис.

Джуд отлепила лицо от ковролина. Спутанные пряди волос мешали обзору, но она с легкостью узнала родной голос. Девушка прогнала мимолетное беспокойство, что напоролась на какую-нибудь другую, альтернативную версию школьной учительницы из Салема.

— Мам! Пощади! — из последних сил прокряхтела Джуди.

Миссис Дэвис отвела дуло ружья в сторону, но все еще смотрела на нее с недоверием. Еще бы! Непросто опознать свою милую дочурку в стонущем, израненном, грязном создании, вломившемся в дом без приглашения.

— Джуди! — воскликнула Сэнди.

Она отставила ружье к шкафу и присела на корточки рядом с незваной гостьей. Встревоженный взгляд женщины метнулся по телу Джуд, оценивая ее плачевное состояние.

— Что с тобой приключилось, милая? — спросила мать, — как ты сюда попала?!

Джуди открыла рот, но вместо слов из него вырвался лишь сдавленный хрип.

Она все равно не знала, что говорить. Девушка затруднялась сгенерировать хоть сколько-то внятную ложь, которая не звучала бы так, будто за время своего отсутствия она лишилась рассудка.

Впрочем, любое вранье вышло бы куда менее обескураживающим, чем правда.

Сэнди сама поняла, что момент для расспросов выдался максимально неподходящий.

Она всегда была такой понимающей!

Женщина помогла дочери вскарабкаться на кровать и бережно устроила ее в изголовье. Миссис Дэвис шустро сбегала за водой, тряпками и аптечкой. Больше не порываясь о чем-то расспрашивать, она принялась за оказание первой помощи.

У Сэнди в этом был внушительный опыт.

Во-первых, она работала с детьми, которые только и делали, что искали себе неприятности, зачастую набивая шишки на ровном месте.

Во-вторых, за плечами Сэнди остался брак с омерзительным типом, имевшим привычку к рукоприкладству. Фрэнк Дэвис сгинул еще до появления Джуд, но преподал супруге урок на всю жизнь. Возможно, из-за него Сэнди возненавидела мужчин и так и не завела других отношений. И, без сомнения, по вине бывшего мужа она пристрастилась к огнестрельному оружию. Она больше не хотела быть жертвой.

Вспомнив предысторию матери, Джуд совсем приуныла. Она догадалась, какие предположения роятся у той в голове.

Нужно отдать должное Натану, — невесело усмехнулась девушка. Хотя бы здесь он не отличился! Насилие было исключительной прерогативой Джуд. И она с удовольствием прописала бы двойнику по наглой морде, попадись он ей снова.

— Сейчас будет больно, — предупредила Сэнди и ловко вправила вывихнутую ступню. Джуди стоически стерпела обработку ран антисептиком, но в этот раз не сдержала крика. Боль прострелила все тело и отдалась в позвоночник и голову.

— Тише, тише, — ласково проговорила мать, умелыми движениями накладывая эластичный бинт. Она погладила девушку по всклокоченным волосам, оставила легкий поцелуй на виске и накрыла ее одеялом.

— Отдыхай, — распорядилась Сэнди.

Она собрала все медикаменты в аптечку и поднялась.

— Но от серьезного разговора вам не отвертеться, юная леди, — сказала она, заставив Джуди еще разок страдальчески заскулить. Попытка разжалобить женщину не удалась — ее взгляд сулил дочери все казни египетские, когда она будет в состоянии принять заслуженную кару.

Джуд ухватила миссис Дэвис за запястье.

— Посиди со мной, пожалуйста, — взмолилась она.

Сэнди тепло улыбнулась и опустилась на краешек кровати. Ее присутствие и родной запах действовали на беглянку успокаивающе. Она смежила веки, устроив голову на коленях матери.

Джуд хотелось расслабиться, но мешало желание отыскать какой-нибудь подвох, намек, что она снова обманута. Аромат гранатовых духов, кладбищенских роз или иные тревожные предзнаменования.

Никому нельзя доверять!

В ней не осталось и капли наивной веры. Даже прежде неоспоримые истины теперь требовали доказательств.