Вокруг себя был никто - Яков Шехтер

– Во-во, – одобрил Видмантас, – посиди с Танюшей. Ее энергия тебя разгладит.

Мы долго сидели, обнявшись, Вирга принесла бутылку водки, ее распили молча, по-деловому, будто выполняя упражнение. Меня немного развезло, захотелось спать, уходить из теплого дома на мороз, ждать троллейбуса, потом топать по старому городу до своей промозглой комнатушки – бр-р-р, как не хотелось!

Юрате тоже начала клевать носом, ее перестал бить озноб, водка и тепло камина сняли напряжение.

«Неужели она так боится встречи с мужем? – думала я. – Или волнуется от любви, от приближения конца разлуки»?

Мне ужасно хотелось посмотреть на возвращение Мастера от своего учителя, как будет себя вести Видмантас, который своим умствованием начал меня потихоньку раздражать, что станут делать Вилия, Андрэ, Вирга.

Наверное, я задремала, Вирга трясла меня за плечо.

– Пойдем, я вам постелила наверху. Видмантас велел тебе спать вместе с Юрате и охранять ее сон.

Что он имел в виду под «охранять ее сон» было непонятно, но я не стала выяснять. Спать, так спать, совсем замечательно, значит, я увижу завтра торжественный въезд Мастера в среду учеников. Все мои желания сбывались сами собой.

В комнатке под крышей стояла теплынь, просто жара, я с удовольствием скинула с себя одежду и нырнула под одеяло, к Юрате. Она прижалась ко мне всем телом, уткнулась губами в мое ухо и жарко зашептала:

– Я боюсь его возвращений, он приезжает неродной и жестокий, что они там с ним делают, никому не ведомо, а он никогда не рассказывает, он весь заряжен чужой энергией, черной, точно злость, я несколько недель разглаживаю, успокаиваю, он стонет по ночам, потом просыпается и берет меня молча, безжалостно, как проститутку. Он очень добрый, всех жалеет, помогает, кому ни попадя, и этим пользуются, обманывают его, издеваются, думают, если Мастер, так не больно, а ему больно, он старается быть выше, человеком номер четыре, он и есть человек номер четыре, только добрый и жалостливый, а они пользуются…

Она еще долго шептала о том, как любит Игоря, и какой он замечательный, и как хочет от него ребенка, но что-то не получается, и как боится завтрашнего дня и ближайших недель, при этом ее рука гладила меня по животу, ласкала груди, массировала треугольник. Я лежала с раскрытыми глазами, не зная, как реагировать, только в ответ слегка поглаживала Юрате по спине, дожидаясь развития событий. И вдруг она смолкла, рука замерла между моими ногами, расслабилась, обмякла, дыхание замедлилось, стало ровным. Уснула, бедняжка.

Я тихонько высвободилась из ее объятий, повернулась спиной, прикрыла глаза и тут же поплыла, полетела, закружилась и пропала.

Когда я открыла глаза, в комнате стоял рассвет, серый, как уши слона. Дышалось тяжело, будто хозяин ушей поставил одну из ног прямо на мою грудь. Юрате в постели не было, но ее подушка лежала у меня на животе, тяжелая старая подушка, плотно набитая свалявшимся пухом.

В камине жарко пылали дрова, Игорь сидел на полу, в низко надвинутом на лоб черном колпаке и, отдуваясь, пил чай из пиалы. Он явно кого-то копировал, сидевшие рядом Вилия, Юрате, Андрэ и Видмантас взирали на чаепитие с благоговением. На полу стоял поднос со знакомым хлебом, но выглядевшим совсем свежим, конфетками, большим заварочным чайником, бутылкой водки и стопкой пиалушек.

– А, красна девица, – протянул Игорь, оторвав губы от пиалы. – Интересной жизни пришла искать. Пошла вон, дура.

«Ну-у-у, подумала я, – опоздал ты с такими фокусами на три месяца. Сейчас я уже знаю, как на них реагировать».

– Сам пошел, дурак, – спокойно сказала я, присаживаясь на ковер. – Учи, дьявол, пулемету. Тебя Школа для чего в Мастера поставила?

– Андрэ, – приказал Игорь, – сними-ка с красной девицы штаны и выставь на мороз. Пусть охолонет маленько.

Андрэ встал и подошел ко мне.

– Снимай штаны, пожалуйста, – ласково попросил он.

– Только ради тебя, мой дорогой, – я широко улыбнулась Андрэ и немедленно скинула джинсы. Под ними у меня были теплые шерстяные рейтузики, очень симпатичные, на мой взгляд, куда красивее старых штанов.

– До цистита прикажете или до воспаления легких? – обратилась я к Игорю.

– Пока обратно не позову, – мрачно ответил он, и с хлюпом втянул в себя чай. – Видмантас, налей девице, чтоб не замерзла. И не в пиалушку, возьми стакан.

Вирга вскочила, вихрем вынеслась из комнаты и тут же вернулась, неся в руке обычный граненый стакан, Видмантас наполнил его до краев и протянул мне.

– Выпить прикажете? – снова обратилась я к Игорю.

Он молча кивнул.

Я отпила несколько глотков и поставила стакан на стол.

– Правильно, – одобрил Игорь, – Пить до дна я не говорил, а инициатива в нашей Школе, как известно, наказуется. А теперь – брысь на мороз.

Я вышла в прихожую натянула сапоги и спокойно потянула за рукоятку входной двери. Понесло холодом, ноги обожгло, но я, не задумываясь, шагнула наружу, плотно притворив за собой дверь. Интересно, что подумают соседи, увидев меня рано утром в неглиже на пороге дома Видмантаса? Не успела я посмаковать эту мысль, как дверь распахнулась. На пороге стоял Андрэ.

– Заходи, Мастер зовет.

Я вернулась в комнату.

– Садись, красна девица. Вот тут поближе к огню. Нет, штанишки пока рано, пока так посиди.

– Меня зовут Таня. С вашего разрешения.

– Разрешаю, – милостиво согласился Игорь. – Итак, она звалась Татьяной. Попей чаю, болезная, и будем проверять тебя на тотальность.

– Чаю с удовольствием. А на вопросы отвечать будете?

– На вопросы? – Игорь с шумом дотянул остатки из пиалы и поставил ее на поднос. – Есть такая профессия – отвечать на вопросы. Ежели за деньги, она зовется интеллектуальной проституцией, ежели бесплатно, наукой для дураков. Выбирай, по какой дороге пойдешь.

– А нет у вас более достойного варианта? Чтоб не проституткой и не дураком.

– Есть, – охотно согласился Игорь. – Один добрый молодец пришел на перекресток, прочитал надпись на камне и задумался. Налево пойти, нет, нехорошо получается, направо, тоже плохо, прямо – совсем пропадать. Стоял, стоял, да и придумал – открыл гостиницу под названием «У камня». И в этой гостинице, говорят, никогда не бывает свободных мест.

«Друзья» заулыбались, я тоже, притча действительно была красивой. Игорь по-прежнему напоминал мне председателя колхоза, но я чувствовала себя уже не заезжим инспектором, а дояркой с отстающей фермы.

Юрате наполнила пиалу чаем из чайничка и подала Игорю. Выпитая водка начала свое хмельное действо, мне стало легко, весело и бесстрашно. Игорь картинно утер рукавом рубахи пот со лба, взялся за пиалу и захлюпал.

– Извините, – перебила я его хлюпы, – а что такое Традиция, от кого она идет, кто вам ее передал?