Жнец у ворот - Саба Тахир

Комендант салютует мне, и, хотя лицо ее совершенно бесстрастно, я чувствую волны удовлетворения, исходящие от нее. Боги, что она еще задумала?

– Керис, – скорее всего, это бесполезный ход, но я все равно его делаю. – Я знаю, что это твоя работа, – говорю я. – Знаю, ты считаешь, что сможешь сдерживать карконов достаточно долго, чтобы успеть разделаться с Маркусом и Ливией. И со мной.

Она молча бесстрастно смотрит на меня.

– Я знаю, чего ты хочешь, – продолжаю я. – И эта осада, которую ты навлекла на нашу столицу, – доказательство, как сильно ты этого хочешь. Но сотни тысяч меченосцев…

– Нет, ты понятия не имеешь, чего я хочу, – тихо отзывается Керис. – Но ты узнаешь. Совсем скоро.

Она разворачивается и уходит в ночь, а плебеи со всех сторон торжественно приветствуют ее.

– И что, ад побери, это должно означать? – Я смотрю на Авитаса, который стоит у меня за спиной. Моя ладонь, сжимающая рукоять кинжала, мокра от пота. Происходит что-то страшное! Я что-то упустила, где-то недооценила Керис. – Она хочет Империю, – говорю я Авитасу. – Чего она может еще хотеть?

Он не успевает ничего ответить – со стены несутся панические крики. Мы бросаемся к лестнице, ведущей на стену, взбегаем по ней и видим причину этой паники. Небо освещено множеством огромных костров. Одним небесам известно, как Гримарр до сих пор их прятал. Я могла бы поклясться, что совсем недавно их тут не было. Теперь же они занимают все поле, и пламя очень высокое.

Гримарр ходит кругами вокруг главного, самого большого костра, бормоча заклинания. С этого расстояния я не могу слышать его слова, но злая магия каркона каким-то образом искажает восприятие, так что заклятья будто проникают мне под кожу.

– Готовь катапульты, – приказываю я Дексу. – Готовь лучников. Император был прав. Они делают ход, которого мы не ожидали.

Внизу, в лагере карконов, происходит движение – к кострам тащат извивающихся связанных созданий. Сначала мне кажется, что это животные. Наверное, это какое-то ритуальное жертвоприношение.

Вопли наполняют воздух. И я понимаю, что действительно грядет жертвоприношение.

– О преисподняя, – выдыхает Декс. – Это что…

– Женщины, – отвечаю я, внутри у меня все переворачивается. – И… дети.

Их крики наполняют воздух. И когда один из моих людей перегибается через стену и блюет, я не могу его в этом винить. Запах горелой плоти чувствуется даже отсюда. Гримарр поет заклятья, и карконы вторят ему, начиная ритмично бить в барабаны.

Меченосцы на стенах ошеломлены и полны ужаса, но я хожу вдоль рядов, пытаясь их ободрить.

– Противопоставим нашу отвагу их варварству, – кричу я. – Мужайтесь! Иначе мы погрузимся во тьму, в которой пребывают они!

Ритуальное пение замедляется. Кажется, что каждое слово растягивается вдвое, и наконец остается только ритмичный гул, который будто бы поднимается из самых недр земли.

Издалека слышится разрывающий душу вой, пронзительный, как крики сжигаемых жертв, но леденящий душу. Костры угасают, и внезапная тьма кажется ослепляющей. Когда же мои глаза привыкают к темноте, я вижу, что от костров поднимаются вверх какие-то белые создания, похожие на струйки дыма.

– Призраки, – шепчет Харпер. – Они вызвали призраков.

Из карконского лагеря доносятся вопли – призраки набрасываются на карконов и растворяются среди их войска. Некоторые воины остаются такими же, как прежде, другие же странным образом дергаются, будто борются с чем-то невидимым. Движения их становятся резкими и неестественными.

Наступает тишина. А потом ее нарушает топот множества ног – это тысячи карконов разом бросаются вперед.

– Они бегут на наши стены, – я не верю собственным глазам. – Зачем им…

– Посмотри на них, Сорокопут, – шепчет Харпер. – Посмотри, как они двигаются.

Карконы и правда бегут прямиком на стены города, и бегут с нечеловеческой скоростью. Когда они достигают острых пик, ощетинившихся на них в двухстах ярдов от стен, то с противоестественной легкостью и силой просто перепрыгивают их.

Они приближаются, и со стороны меченосцев слышатся тревожные крики. Даже издалека видно, что глаза карконов совершенно белые, словно состоят из одних белков. Они одержимы призраками, которых вызвали их колдуны.

– Авитас, – говорю я тихо, чтобы больше никто не слышал. – План эвакуации. Ты все подготовил? Дороги охраняются? Все чисто?

– Да, Сорокопут, – Харпер отводит взгляд от одержимой толпы. – Все готово.

– Тогда приступай к выполнению.

Он медлит, словно хочет протестовать, но я уже отвернулась от него и приказываю барабанщику:

– Катапульты! Огонь по готовности!

Тот отбивает приказ. Через несколько секунд катапульты уже мечут горящие снаряды в гущу врагов. Многие карконы падают, но большинство уворачивается от снарядов, двигаясь с нечеловеческой скоростью.

– Лучники! Огонь по готовности! – кричу я. Одержимое войско Гримарра приближается с нереальной быстротой.

На карконов со стен льется дождь горящих стрел. Залп, еще один залп! Новые жертвы падают, но врагов все еще слишком много. Теперь понятно, почему у них нет нужды в осадных машинах.

По нашим рядам пробегает тревога. Менее чем в пятистах ярдах отсюда группа одержимых карконов поднимает огромные пылающие снаряды катапульт и начинает швырять их обратно в город, совершенно не боясь, что огонь повредит им самим.

– Это… это невозможно, – шепчу я. – Как они могут…

Снаряды летят через стены назад в Антиум, сбивают людей и оставляют бреши в стенах домов и сторожевых башен. Барабанщики срочно призывают пожарные бригады. Лучники пускают стрелы залп за залпом, легионеры перезаряжают катапульты так быстро, как только могут.

Карконы уже совсем близко к стенам, я могу разглядеть их бешеные звериные оскалы. Они преодолевают рвы, потом второй лес пик, смертельных для армии людей. Эти пики расположены у самого основания стен.

Больше защиты у нас не осталось. За несколько минут вся стратегия и тактика потеряла значение. Нас ожидает отчаянный рукопашный бой без правил.

Да будет так. Карконы начинают карабкаться по стенам, при этом размахивая оружием, будто одержимые всеми демонами преисподней. Я достаю свой боевой молот.

А потом отдаю приказ к атаке.

Солдатская форма мне слишком велика, к тому же она совершенно мокрая внизу спины. Похоже, предыдущий ее хозяин был ранен и умер далеко не сразу.

К счастью, униформа черная, и кровь на ней не видна. Я пробираюсь сквозь ряды солдат на южной стене Антиума и раздаю людям воду, черпая ее ковшом. Волосы мои спрятаны под шлем, на руках – перчатки. Я несу на плечах коромысло с ведрами, нарочно горблюсь и стараюсь шаркать ногами. Но солдаты настолько устали, что едва замечают водоноса. Им сейчас не до меня. Разденься я до белья и побеги вдоль по стене с криком «Я сожгла Блэклиф!» – никто бы и внимания не обратил.