Говорит и показывает Россия - Аркадий Островский

11 мая, через четыре дня после пышной инаугурации, в офис “Медиа-Моста” ворвались вооруженные люди в масках. Работники прокуратуры и налоговой полиции ставили сотрудников компании спиной к стене, обыскивали кабинеты и сейфы и изымали документы. В телевизионных новостях в тот день Путин встречался с Тедом Тёрнером, основателем и владельцем CNN, и рассуждал о демократии и свободе слова. Через пять дней после “налета” Михаил Горбачев согласился возглавить Общественный Совет НТВ, сопроводив свое решение письмом Гусинскому: “Деятельность негосударственных средств массовой информации, свободных от бюрократического произвола, – одна из необходимых и существенных гарантий демократизма. В ближайшее время я намерен вступить в непосредственные контакты с видными представителями общественных кругов России и мира по вопросу формирования Общественного совета телекомпании НТВ. С наилучшими пожеланиями. Михаил Горбачев”.

Если зимой 1995 года, во время войны с Коржаковым, создатели НТВ чувствовали, что история на их стороне, то теперь они понимали, что история повернулась к ним спиной и они находятся в куда более уязвимом положении. “Я понял, что это конец. Раз они пустили этих людей в масках и так далее, они не остановятся уже ни перед чем, что это будет просто разгром. Вот и все. И с тех пор я боролся за плавучесть корабля, но я знал, что от государства мы не отобьемся, в силу разницы в ресурсах”, – вспоминал Малашенко[399].

13 июня 2000 года Гусинский был арестован по обвинению в мошенничестве и заключен в следственный изолятор Бутырской тюрьмы. Этот арест был явно не связан с предыдущими расследованиями. Малашенко в это время находился на отдыхе недалеко от Малаги в Испании.

“Вдруг до меня доходит: завтра начинается первый государственный визит президента Российской Федерации Путина в Испанию в город Мадрид. Вот оно. Я заказываю номер в той же гостинице Ritz, где он останавливается. Там же помещение для пресс-конференции после того, как он закончит”. Малашенко позвонил Киселеву и сообщил ему о своем плане созвать пресс-конференцию сразу же после выступления Путина, усилив таким образом резонанс от ареста Гусинского и перехватив новостную повестку. Ни Малашенко, ни Киселев не знали, что по делу Гусинского создана оперативная группа ФСБ, которая слушает все телефонные разговоры в реальном времени. Ничего не подозревая, вечером Малашенко вылетел из Малаги в Мадрид на частном самолете Гусинского. Когда самолет приземлился, у трапа его ждал взвод испанских гвардейцев, которые, по просьбе российских спецслужб, долго проверяли документы Малашенко, но, не найдя ничего противозаконного в его действиях, вынуждены были его пропустить.

По дороге из аэропорта Малашенко позвонили из гостинцы и сообщили, что его бронь и аренда зала для пресс-конференции отменена по настоянию начальника охраны президента Путина, который сказал, что если Малашенко остановится в Ritz, Путин ее покинет. Малашенко поселился в гостинице по соседству и арендовал зал для пресс-конференции прямо напротив Ritz. После пресс-конференции Путина все журналисты переместились на пресс-конференцию Малашенко. В этот момент в зале отключили свет. Малашенко предложил телевизионным операторам включить софиты камер и продолжить работу. “Кадры были очень эффектные, потому что почему-то в темноте, освещенный переносными софитами, я рассказываю про то, что в России появился политзаключенный номер один, зовут Гусинский Владимир Александрович”, – вспоминал Малашенко.

После пресс-конференции и нескольких интервью Малашенко поехал в аэропорт, чтобы лететь в Берлин, куда должен был переехать Путин. “Когда я уже еду по рулежной дорожке, все останавливается, потому что сейчас будет взлетать президент России. Мимо меня проплывает гигантский Ил-96, мы становимся ему в хвост, и оба летим в Берлин, он и я. В Берлине цирк повторяется. Причем буквально, – вспоминал Малашенко. – Мне отказывают в помещении, которое я забронировал для пресс-конференции. Мне приходится искать другое помещение и так далее”[400]. Выступление гастролирующего дуэта продолжилось: Путин рассказывал об инвестиционном климате в России, а Малашенко – о политически мотивированном преследовании частной компании.

Малашенко удалось сменить повестку. Вместо репортажей о встречах и заявлениях Путина газеты писали о конфликте, который разворачивался в реальном времени. Через день после ареста Гусинского президент США Билл Клинтон заявил, что, хоть он и не знает всех подробностей обвинения, сажать людей за то, что говорят принадлежащие им СМИ, неправильно. В то время выступление президента США еще могло произвести впечатление на российскую власть, как и мгновенно последовавшая за ним отмена визита делегации американских бизнесменов во главе с бывшим послом Робертом Страуссом.

Путин оправдывался, уверяя, что ничего не знает о деле Гусинского. “Надеюсь, у прокурора имелись законные основания для такого шага”, – говорил он и добавлял, что не может ему дозвониться. Все понимали, что это неправда; Путин понимал, что они это понимают, но такая линия поведения была профессиональной особенностью его работы. Как бывший разведчик Путин, в глазах населения, имел право пускать в ход хитрость и обманные маневры в борьбе с олигархами. НТВ же тем временем прибегло к своей старой тактике “активной брони” и подготовило специальный выпуск популярного ток-шоу, где темой разговора стал арест Гусинского. Самым неожиданным гостем программы был Доренко.

“Мы думали, что в течение этих десяти лет старая система развалилась. Мы выбросили роботов на свалку. Они лежали там. Потом они зашевелились и снова начали двигаться, как будто услышали какую-то музыку. Они встали и начали двигаться. Сегодня структуры безопасности по всей стране воспринимают приход Путина к власти как сигнал… Они слышат музыку, которую не слышим мы, они встают, как зомби, и идут. Они окружают нас. И они пойдут далеко, если будет тихо… Нам нужно колотить их по голове каждый день”, – говорил в эфире Доренко[401].

Подобное проявление солидарности со стороны Доренко, который раньше превозносил Путина, выглядело странно. Путина до того удивило появление Доренко на НТВ, что через несколько дней он пригласил его к себе побеседовать.

“Мы с вами в одной команде”, – сказал он Доренко. “Я не состою ни в чьей команде”, – ответил Доренко[402].

Но еще он сказал Путину, что, напав на Гусинского, тот подает мощный сигнал ФСБ по всей стране. Когда, по словам Доренко, Путин намекнул на то, что журналист мог бы получить неплохое вознаграждение за свои услуги, Доренко почувствовал себя оскорбленным. Он вспоминал, что, выйдя из кабинета Путина, сразу же позвонил Березовскому и стал кричать в телефон: “Что ты наделал, Боря? Что ты наделал, мать твою?”[403].