Канализация, Газ & Электричество - Мэтт Рафф

У Джоан в кабинете было специальное ядовитое вещество, чтобы смывать граффити. Она послала за ним Мотли, и таким образом они узнали, что Максвелл спер «Крэй». Еще он нарисовал что-то пальцами у Джоан на столе, а именно — весы, на одной чаше которых был Глаз Африки, а на другой мышь; мышонок скалил зубы, размахивая косой, но если верить весам, Глаз был тяжелее.

— «Герои Хогана», говоришь? — спросила Джоан и принялась оттирать рисунки. Она даже подумывала позвонить в полицию, но Змей высказалась против:

— Джоан, он сам вернется, как всегда, и мне кажется, лучше просто подождать, а не просить задерживать его на улице. Я, конечно, не специалист, но в какие неприятности он может ввязаться с домашним ПК?

Когда они наконец добрались до библиотеки, дело уже шло к вечеру. Змей направилась к полкам за книгой с шифром 171.303 607 949 6, а Джоан двинулась в отдел периодики, поискать некролог.

Разумеется, Джон Гувер умер, в некрологе была фотография, сделанная, когда он ушел из «Промышленных Предприятий Ганта», — человек на снимке не имел ничего общего с хозяином пряничного домика в Атлантик-Сити. «Джон Эллиотт Гувер, — прочла Джоан в „Сетевом Морге „Таймс““, — 1926–2010». Восьмидесятилетний Гувер был сухоньким сморщенным старичком с копной седых волос, похожим на безумного ученого; и он не производил впечатления человека, у которого хватит выдержки заботиться о псе, Механический тот или нет, хотя Джоан вполне могла представить, чтобы он ту собаку на кого-нибудь науськивал. Помимо того, что он работал на Диснея и «Промышленные Предприятия Ганта», в «Таймс» говорилось, что он великолепный математик, конструктор и компьютерный инженер. Родился в каком-то поселке в Орегоне, учился в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе, работал криптографом в американских войсках связи, а потом ему посчастливилось повстречаться с Уолтером Диснеем в городе Бербанке, в трамвае, после чего он пятьдесят лет конструировал животных-роботов и всякие тематические аттракционы. В 2005 году, когда руководство «Диснея» заключило, что идея Самомотивирующихся Андроидов Гувера интересна, но не представляет товарной ценности, он предложил патент и свои услуги Гарри Деннису Ганту, который признал, что андроиды — идея клевая, и сделал из них один из самых успешных продуктов начала XXI века. Гувер проработал с Гантом три года, пестовал последнего ребенка своей мысли при производстве первого поколения. Сославшись на слабое здоровье, в 2008 году он вышел на пенсию и переехал в Атлантик-Сити, где и скончался в 2010 году из-за досадной канцелярской ошибки.

Хм-м, подумала Джоан, прочитав подробности этого несчастного случая. В больнице, куда Гувера повезли на срочную операцию по поводу рака горла, его медицинскую карту спутали с картой другого пациента; Гуверу вкололи не тот анестетик, и он умер на операционном столе от анафилактического шока. Причину путаницы на месте не определили, но, судя по всему, это произошло из-за сбоя в Электросистеме Архивации. Поскольку у Гувера не оставалось никаких родственников, судебного преследования не ожидалось.

Джоан распечатала некролог, потом отыскала публикации о смерти Дж. Эдгара Гувера, а заодно и Роя Кона. Тут не было ничего необычного: Дж. Эдгар умер от обыкновенного сердечного приступа в 1972 году, а Рой — от СПИДа в 1986-м. Ни у того, ни у другого не было никаких связей с Джоном Гувером, о которых сочли бы нужным написать в «Таймс».

Надо покурить и подумать. Джоан вышла на улицу, к каменным львам перед библиотекой, где они со Змеем договорились встретиться. Она поставила Электролампу, которую так и носила с собой, между лап животного и прикурила, чиркнув по гранитным завитушкам гривы.

— Можно задать вам вопрос? — обратилась Джоан к Айн, которая молчала с тех пор, как поругалась с Джерри Гантом.

Айн все еще дулась и ответила:

— Вы уже спросили.

— Как мило, — ответила Джоан. — Но давайте серьезно: Джон Гувер, с которым я встречалась в Атлантик-Сити, он человек или машина?

— Не знаю, — сказала Айн.

— У Дж. Эдгара Гувера, — Джоан показала на фотографию в одном из распечатанных некрологов, — не было близнеца, особенно с задержкой старения, и, насколько нам известно, в экспериментах по клонированию он не участвовал. И детей у него не было. Поэтому мне кажется, что двойник Дж. Эдгара, выдающий себя за Джона Гувера в Джерси, может оказаться Автоматическим Слугой, а не человеком.

— Звучит логично. А их белыми делают?

— Конечно. Просто покупатели больше всего любят негроидов АС204, но можно выбрать любой оттенок кожи, даже зеленый. А лицензированные представители парков развлечений или музеев могут заказать копию любой умершей знаменитости, но чем больше Слуга похож на человека, тем больше у него поведенческих стабилизаторов, которые невозможно подделать. И предполагается, что они не должны лгать насчет того, кто они на самом деле.

— Но все же, — сказала Айн, — это объяснение куда правдоподобнее всех остальных вариантов. Да, я уверена, что так и есть. Джон Гувер — наверняка Автоматический Слуга.

— А вы не видели, чтобы он перезаряжался или что-нибудь еще такое — какое-нибудь подтверждение того, что он не человек?

— Да мне вовсе не обязательно было что-то видеть, — ответила Айн. — Ваши первоначальные доводы логичны. Джон Гувер — андроид. Можно теперь я задам вам вопрос?

— Несомненно.

— Я хочу знать, почему вы вышли замуж за Гарри Ганта. И почему развелись.

Джоан нахмурилась.

— А есть какая-то определенная причина, по которой вы хотите перескочить на эту тему именно сейчас?

— Хочу знать, чем вы руководствуетесь, — объяснила Айн. — Корни вашей нынешней нерациональности. Если вы опишете, что вас в Ганте привлекло и что заставило уйти от него, должны проясниться ваши основные ценности. А потом, возможно, нам удастся исправить ошибки в вашем мышлении.

— Господи, — сказала Джоан, — он, видимо, над вами неплохо поработал.

— «Поработал»?

— Гувер. Джон Гувер, будь он человеком, Слугой или клоном. Наверное, при программировании он изъял все ваши положительные свойства. Не может быть, чтобы вы и при жизни были такой невыносимой.

— Не моя вина в том, — парировала Айн, — что из-за страха перед реальностью вы строгую объективность считаете невыносимой.

— Айн, я реальности не боюсь.

— Разве?

— Да. Мне нравится реальность. Да, есть такие моменты, которые мне хотелось бы изменить, но в целом мне уютно. Это у вас какие-то проблемы.

— У меня?

— Отстаивать логику — это одно, — сказала Джоан. — Я сама за здравый смысл, и я готова быть объективной, когда и где это возможно. Но для вас, Айн, разум — это не просто инструмент; вы слишком уж защищаете свой рационализм.

— Не знаю, о чем это вы говорите.

— Вы до жути боитесь неопределенности. Может, это из-за того, что большевики сделали с вашей семьей, может, просто потому, что вы родились в такую эпоху, когда сложно было быть хоть в чем-то уверенным. Предполагаю, ваша потребность в определенности сыграла такую же огромную роль в формировании вашей философии, как и страстное стремление знать правду. Я имею в виду, человек чувствует себя надежнее, разделяя мир на абсолютно белое и абсолютно черное, нежели когда имеет дело с различными оттенками серого.