Изабель - Гай Гэвриэл Кей

Но нет. Не отворачивается. Он поворачивается ради него. Это медленное, спокойное движение, и оба раза он оглядывался на Неда, потом опять смотрел вперед, перед тем как уйти.

Нед сделал глубокий вдох. Посмотрел на скульптурную колонну, на Изабель, потом на свои руки.

— Нам лучше вернуться домой, — произнес он. — Я знаю, где она.

* * *

Они все снова собрались на вилле и ждали, когда он заговорит. Неда била дрожь; ладони вспотели. Это было слишком, он чувствовал всю огромность происходящего. Но еще он был уверен в себе. Собственно говоря, он был абсолютно уверен.

— Говори, — сказал отец.

Голос Эдварда Марринера звучал тихо, его глаза оставались спокойными. Он больше не выглядел измученным или обессиленным. С того самого момента, как Нед произнес ту фразу в монастыре, и они вернулись к микроавтобусу и поехали на виллу.

«Нед делает свое дело», — сказала его мать. Она смотрела сейчас на него через обеденный стол, держа руки на коленях, без блокнота, просто ждала.

Он прочистил горло.

— Мы… мы почти догадались вчера ночью. Мама догадалась. Когда напомнила нам о слове, которое произнесла Изабель.

— «Жертва»? — спросил дядя Дейв.

Он сидел в кресле у пианино, положив ногу на скамеечку, с пузырем льда на колене. Нед кивнул:

— Да. Поэтому мы ухватились за очевидное и начали думать о местах жертвоприношений кельтов, о которых могла знать Мелани. И это было почти правильно.

— А что мы упустили? — спросила Кейт Уэнджер. Она по-прежнему была одета в его фуфайку.

— Всего один момент, и кое-что еще, чего никто не мог знать, кроме меня. Это мог упустить только я.

Он посмотрел на мать. Тетя Ким стояла, прислонившись к косяку двери у нее за спиной, там, где стоял ее муж вчера ночью.

— Римляне совершили здесь по крайней мере одно человеческое жертвоприношение, — сказал Нед. — И Мелани об этом знала, потому что она рассказывала мне о нем. — Он посмотрел на Грега, потом на Стива. — Помните, когда мне стало очень плохо? Когда вы двое поднялись на место засады поискать точку съемки?

Они оба кивнули, ничего не говоря.

Нед еще раз набрал в грудь воздуха и выдохнул:

— Она там. Изабель, Мелани.

— На горе? — спросил Стив.

— Да, — ответил Нед. — Она на горе Сент-Виктуар.

— Это большая гора, Нед, — заметил его отец. — Придется обойти большую территорию. И я…

Нед поднял обе ладони.

— Нет, пап. Я точно знаю где. Потому что все, что здесь происходит, — это из-за Мелани. Новые правила, поиски вместо схватки. Они этого не ожидали. И она прячется в таком месте, о котором, как она знает, известно мне. Мы должны были это понять.

— Мы очень полагаемся на идею о том, что… дух Мелани, или что-то в этом роде, живет в Изабель, — заметил Эдвард Марринер.

— Мы имеем основания так думать, Эд, — тихо сказала тетя Ким. Она скрестила руки и крепко прижимала их к груди.

Несколько мгновений все молчали.

— Ладно. Хорошо. Ты сказал, что знаешь это место, Нед. Где оно?

Первые слова его матери с тех пор, как они собрались здесь. Она пристально смотрела на него с тем спокойным, внимательным выражением лица, которое он хорошо знал.

Поэтому, глядя на нее, он ответил:

— Оно возле пропасти. Мелани назвала его «гарагай», это где-то у вершины.

— И она там, потому…

Похоже, разговор превратился в диалог между ними двумя. Она раньше устраивала ему такие проверки, перед тестом по естественным или социальным наукам, когда он был в младших классах.

— Потому что она рассказала мне об этом. Именно там римляне, Марий, сбросили вождей кельтов с обрыва, это место жертвоприношения после битвы, чтобы племена не смогли призвать их на помощь, не могли поклоняться им.

— О боже, — произнесла Кейт. Она прижала ладонь ко рту. — Они даже говорили об этом в Антремоне, эти трое.

Нед кивнул головой:

— Да, говорили. Я тоже об этом подумал. Мелани знала, что мы там. Я же ей звонил, помните?

— И это второе? — мягко спросила мать. — Ты говорил о двух вещах.

— Нет. Гарагай упоминается в ее заметках. Второе касается только меня одного. Я… два раза ночью я видел кабана, когда был один, и оба раза он… оба раза мне казалось, что он подает мне какой-то знак. Я его понял только сейчас. Только когда ты кое-что сказала, в монастыре. Не знаю, почему он это делал, но я совершенно в этом уверен.

Его дядя сел прямо, спустил ногу. У него на лице появилось странное выражение.

— Какой это был кабан?

— Громадный. Почти белый. Грег его видел, когда Брис остановил нас на дороге.

Грег кивал головой.

— Очень крупный, — сказал он. — Я мог бы разбить микроавтобус, если бы столкнулся с ним.

— Продолжай, Нед, — попросил дядя Дейв.

Нед посмотрел на него.

— Не знаю, поверят ли мне, но я думаю, что он куда-то указывал, оба раза. Он выходил, ждал, пока я его увижу, потом поворачивался в сторону горы и оглядывался на меня. А потом уходил. Я не понимал, что происходит. И… и это странно, но первый такой случай был до Белтейна. До того, как что-то произошло. Я понимаю, что все это очень странно.

— Время может быть странным в подобных обстоятельствах, — сказала тетя.

— Итак, ты думаешь, что она находится возле этой пропасти, — спокойно произнесла мать Неда. — Хорошо. Ладно. Это будет нашей первой остановкой завтра. Мы узнаем дорогу и поедем посмотреть.

Нед покачал головой. У него опять дрожали руки.

— Мама, нет. Я должен отправиться туда сейчас. Кто-то из них сообразит, где она. Они настолько дольше знали ее, знали Изабель. Они тоже слышали, как она произнесла «принести в жертву». И они знают это место.

— Нед… — начал отец.

— Папа, я совершенно уверен. Меня всего трясет, так я уверен. — Он вытянул вперед руки, чтобы им показать.

Отец посмотрел на него.

— Я не то хотел сказать. Нед, я тебе верю. Но есть кое-что еще. Ты забыл.

— О чем? — спросил Нед.

Ему ответил Стив:

— Парень, ты не можешь идти на ту гору.

— Я должен.

— Нед, — тихо сказал Грег, — мы видели тебя там. У тебя был такой вид, будто ты умираешь, старик. Я никогда не видел, чтобы человека так выворачивало наизнанку… никогда.

Нед осекся. Сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Выругался. Никто из родителей ни слова не сказал.

Он действительно забыл. Или почти забыл, потому что помнил, как его затошнило, когда Мелани ему рассказала о «гарагае», но он запретил себе думать о том, что для него значит вернуться туда. Подняться наверх.