Седьмая чаша - К. Дж. Сэнсом

— Даже мне пришлось буквально клещами выдирать из него это признание. Ты же знаешь Барака.

— Я думала, что знаю его.

— Дай ему время, Тамазин. Я знаю, с ним может быть нелегко, но… Дай ему время.

Она посмотрела на меня в упор.

— Я дам ему время, но оно не будет длиться вечно.

Открылась дверь, ведущая во двор, и вернулась Джоан с пустым ведром.

— Пожалуй, мне пора отправляться на конюшню. Джек, наверное, заждался меня. Этим утром нам нужно поспеть в несколько мест. Подумай о том, что я тебе сказал, Тамазин.

Женщина кивнула и улыбнулась, а я ушел на конюшню.

Барак разговаривал с Орром, который поправил шапку при моем появлении. Мне нравился этот человек: он был наблюдателен, спокоен и ненавязчив.

— Ночь прошла без происшествий? — осведомился я.

— Да, сэр.

Я посмотрел на Барака и почувствовал внезапный прилив раздражения. Как может человек быть настолько глуп, чтобы искать женщин на стороне, имея такую жену, как Тамазин? Если бы мы были с Дороти…

Я мысленно одернул себя.

— Готов? — резко спросил я. — Тогда поехали.

Мы вновь отправились к дому Ярингтона. Лошади, полные сил, бодро цокали по дороге. Добравшись до цели нашего путешествия, мы привязали Сьюки и Бытие к изгороди. Подспудно я побаивался того, что ночью мальчик действительно мог сбежать. В таком случае моя мягкость обернется потерей важных свидетельских показаний. Но Тимоти был в конюшне и все так же сидел на перевернутом ведре рядом с лошадью. Он снова плакал, и из его левой ноздри выдулся здоровенный зеленый пузырь.

— Доброе утро, Тимоти, — приветливо поздоровался я. — Это мой помощник. Его зовут Барак.

Мальчик смотрел на нас испуганными глазами.

— Как здесь, однако, холодно, — ворчливо проговорил Барак, видимо вспомнив о собственном неустроенном детстве.

— Хочу тебе кое-что предложить, — сказал я мальчику. — Хочешь работать у меня, на кухне и в конюшне? Как ты на это смотришь?

— Спасибо, сэр, — просиял мальчик, — я буду стараться изо всех сил!

Я набрал в грудь воздуха.

— Но есть одно условие.

— Какое, сэр?

— Ты должен рассказать мне кое-что. Вчера ты утверждал, что никому не рассказывал про Абигайль.

— Нет, сэр, не рассказывал. Честное слово! — пылко проговорил Тимоти, но при этом покраснел и неловко поерзал на своем ведре.

Лошадь чутко повернула голову и посмотрела на него.

— Но ведь кое о чем ты не рассказал.

Тимоти в нерешительности переводил взгляд с меня на Барака и обратно.

— Давай, приятель, выкладывай, — сказал Барак.

— Я обещаю тебе, что Абигайль это не повредит.

Тимоти тяжело дышал, зеленый пузырь дрожал у него под носом.

— Ну же, парень, не робей! — поторопил Барак. — В доме у мастера Шардлейка тепло, тебе там понравится.

— Я наблюдаю за людьми, — вдруг выпалил Тимоти и, указав на дверь конюшни, добавил: — Вот отсюда. Мне опостылело торчать тут одному.

— Мастер Тоби не пускает тебя в дом?

— Только чтобы помочь ему с уборкой. Извините, если это было нехорошо — подглядывать.

— Что ты видел?

— Всех, кто сюда приходил: торговцев, продавца яиц, трубочиста, плотника, приходившего, чтобы починить ставень, который случайно отломал Тоби. Но это было до появления Абигайль.

— А после?

— Мужчину, который иногда приходил, чтобы повидаться с Аби. Он появлялся только тогда, когда хозяин уходил из дома, а у Тоби был выходной. Тоби не знал про него.

Мальчик повесил голову.

— Кто он такой?

— Не знаю.

— Он часто приходил?

— Несколько раз. Зимой, когда еще снег лежал.

— Он был высоким? Средних лет? — уточнил я, думая о Годдарде.

— Нет, сэр, — мотнул головой Тимоти, — он был молодым.

— Сколько ему было лет?

— Точно не скажу, сэр, — немного подумав, ответил мальчик. — Может, лет двадцать.

— Как он выглядел?

— Выше любого из вас и крепкий, как он.

Тимоти указал на Барака.

— Волосы у него были светлые, темные?

— Темные. Он красивый. Так Абигайль говорила.

— Вы с ней говорили о нем?

Я едва сдерживался, чтобы дрожь в голосе не выдала охватившего меня возбуждения.

— Немного, сэр. Я сказал, что видел его, а она ответила, что, чем меньше я знаю, тем меньше смогу рассказать. Ей вообще не хотелось, чтобы я что-то знал.

— Значит, этот человек посещал ее тайно?

— Они были знакомы до того, как Абигайль переехала сюда?

— Да.

— Не знаю, сэр. Честно вам говорю: я этого не знаю.

— Он был прихожанином преподобного? — продолжал допытываться я.

— И это мне тоже не известно. Я и приметил-то его лишь потому, что он входил через заднюю дверь. Когда хозяина не было.

Мальчик поднял на меня жалобный взгляд.

— Сэр, я вам все рассказал. Все, без утайки.

— Хорошо, — ответил я, — спасибо тебе, Тимоти. Пойдем, ты едешь со мной. Барак, отвези документы в суд. Я присоединюсь к тебе, когда отвезу Тимоти домой.

Во взгляде Барака читалось сомнение.

— Может, перед тем, как забирать его, вам стоит посоветоваться с Харснетом?

— Это ни к чему. Хозяин Тимоти умер, и я нанимаю его.

Я наклонился к Бараку.

— Кроме того, в моем доме он будет в безопасности. Возможно, он единственный, кто видел убийцу и уцелел.

— Кем бы ни был тот, кого он описал, это не Годдард.

— А я и не утверждаю обратного.

Тимоти поднялся на ноги и положил ладонь на круп лошади.

— Сэр, могу я взять с собой Дину? Ну пожалуйста!

— Мне очень жаль, дружок, но это невозможно. У нас уже есть две лошади.

Мальчик прикусил губу, а я подумал, что эта кобыла и Абигайль, наверное, единственные друзья, которые были у него за всю его жизнь. Но я не мог держать еще одну лошадь, тем более что она была мне не нужна.

— Идем, заморыш, — с грубоватой лаской проговорил Барак, протягивая мальчику руку. — Познакомишься со своим новым домом.

Я медленно ехал, возвращаясь на Канцлер-лейн, мальчик трусил сбоку, положив руку на круп Бытия, поскольку опасался потеряться на людных улицах Лондона. Я размышлял о том, что Харснету не понравятся мои новости, поскольку он твердо убедил себя в том, что убийца — именно Годдард. Конечно, такой вариант тоже не исключался, но для начала нужно было установить личность загадочного молодого человека, который посещал Абигайль.