Танец паука - Кэрол Нелсон Дуглас

– Сенсационная история, но какое все это имеет значение сейчас? – спросила я.

Холмс ответил мне за Годфри:

– Вроде бы и никакого, мисс Хаксли. Однако в последние сорок лет наследование трона в Баварии связано с сумасшествием, махинациями и загадочной смертью правителя. Неудивительно, что интересы Ротшильда потребовали вашего присутствия, – сказал он Годфри.

– Да, регентство принца Луитпольда последние три года создало угрозу стабильности в регионе. Бавария, как губка, впитывала усиливающийся милитаризм Пруссии. Учитывая ситуацию с наследованием, сейчас подковерную возню затеяли самые разные политические интриганы. Конечная цель Ротшильдов – мир во всей Европе. Они значительно преуспели, учитывая бесконечные революции и войны, которые разгорелись в этом веке.

– Но, Годфри, – спросила я с удивлением и даже изумлением, – ты представляешь интересы Ротшильдов, работая на них скорее как дипломат, чем как адвокат.

Годфри устало пожал плечами:

– Адвокат ведет переговоры, а в наши дни, Нелл, переговорщики еще как нужны.

– Или шпионы, – подал голос Холмс из облака дыма в своем углу, – как наш знакомый, мистер Стенхоуп.

Я посмотрела на Годфри, надеясь, что он возразит, но увы.

Его ответ прозвучал как политический афоризм:

– Сложная политическая ситуация требует комплексных мер.

– Но как все это связано с Ирен и где она сейчас? – выпалила я. – Политическая история Баварии представляет бесконечный интерес для джентльменов, которые сидят вокруг каминов, курят сигары и пьют бренди столетней выдержки, но я хочу узнать, куда делась Ирен и почему. Меня интересует то, что происходит здесь и сейчас, а не когда-то в прошлом. Какое отношение к этому вообще могут иметь бессмертные ирландско-испанские танцовщицы, утонувшие короли и потерявшие власть иезуиты?

Шерлок Холмс наконец вынул трубку изо рта, чтобы удостоить меня прямым и уничижительным взглядом.

– Самое что ни на есть прямое, мисс Хаксли, самое прямое.

Целую минуту я не могла ничего сказать в ответ.

– Ирен в… опасности…

– Ну, она смертна, – с неохотой добавил Годфри.

– Как и все мы, – заметил Холмс. – Мисс Хаксли! – Я вскочила. – Расскажите все, что знаете об умонастроениях миссис Нортон, о том расследовании, которое привлекло внимание злоумышленников к ее персоне.

– Умонастроение? Ну, для начала она решила не вмешиваться в ваше расследование, связанное с Вандербильтами.

– Намерения заслуживают восхищения, но тогда не стоило улетучиваться из пансиона. Ясно как божий день, что два этих дела – часть единого целого. Она, разумеется, тоже догадывалась об этом.

– Но ничего не сказала… – Я замялась. – Ирен держит слово. Она бы сделала как обещала, то есть сосредоточилась бы лишь на жизни Лолы Монтес, ее возможной матери.

– Что?! – Годфри опешил. Выходит, он ничего не слышал о мнимом родстве. – Она упомянула в телеграмме о Лоле Монтес, но я решил, что это как-то связано с той женщиной по фамилии Рестелл, но никак не с ее собственным происхождением.

– А, понятно, – сказала я, – ты уехал из Баварии раньше, чем до тебя добралась гора писем, которые Ирен написала о деле Рестелл. Ясно, что ты не знал о том, что делает вторая половина и почему.

Мы уселись за круглым столом, за которым мы с Ирен провели много часов, читая работы о Лоле, которые все еще были разложены всюду.

Годфри сверкнул глазами, глядя на всю эту коллекцию книг, статей и иллюстраций.

– Не могу поверить, что Ирен дочь падшей женщины!

– Их родство пока ничем не подтверждается, – твердо сообщил Холмс. – Мисс Хаксли, нельзя ли мне еще немного этой острой на вкус амброзии под названием «кофе»?

Я демонстративно закатила глаза, но принесла обоим собеседникам полные чашки.

– Квентин, – внезапно сказала я, выполнив обязанности горничной.

Две пары серых глаз уставились на меня, чистые, как грифельная доска в классе.

– Он шпион, – объяснила я, – много работал за границей. Надо, чтобы он к нам присоединился.

Мужчины отрывисто кивнули, так что я бросилась к телефону и позвонила Квентину в отель. Еще раз.

Но Квентина все еще не было. Я повесила трубку очень раздосадованная, но постаралась не выдать своих чувств. Чем, ради всего святого, занят Квентин Стенхоуп, если его нет в отеле дни и ночи напролет?

У меня появилось неприятное ощущение, что я этого знать не хочу.

Когда я вернулась за стол, мистер Холмс раскладывал книги и газеты о Лоле.

– Мистер Нортон, – спросил он праздно, – мог ли в Баварии созревать тайный заговор с целью сбросить регента?

– Да, слухи всегда ходили, но это невозможно. Род Виттельсбахов кончается на двух безумных братьях.

Холмс взял рисунок, на котором была изображена Лола, плывущая из Европы в Новый Свет на маленькой лодке с носом в виде лебедя.

– Если только у короля Людвига Первого не было третьего ребенка, рожденного от женщины с чистой кровью. Возможно, именно поэтому кто-то заинтересовался поисками миссис Нортон и по той же причине эти же люди могли возжелать отнять у Вандербильтов золото и драгоценности.

– Какое отношение Вандербильты имеют к Баварии и Лоле, раз уж на то пошло? – поинтересовался Годфри.

– Пока что я не вижу связи, – признался Холмс. – Вероятно, эти интриганы заинтересованы не в Лоле, а в ее потомках и ищут марионетку, чтобы посадить на место лишенного свободы Отто и его регента Луитпольда.

– Потерянный наследник, – произнесла я. – Например, от морганатического брака.

– Да, – кивнул Холмс, взяв еще один портрет Лолы, – или наследница.

Святые угодники! Тогда Ирен могла бы стать претенденткой на королевский трон. Королева Баварии! Интересно, как бы это понравилось королю Богемии?

Я и сейчас еще слышу… как Нелли Блай, сопровождавшая Стенхоупа на последнем этапе спасательной экспедиции, называет его «дорогой Квентин». А ведь и часа не прошло с момента нашего рокового воссоединения! Воссоединения, ставшего роковым лишь после нелепой размолвки между нами.

Дневник Пенелопы Хаксли (1889) (Кэрол Нельсон Дуглас. Роковая женщина)[81]

Из дневника Нелли Блай

Интересно наблюдать, как иностранный агент превращается в местного шпиона.

– Зачем нам «покупать» так много младенцев? – спросил Квентин.