Лепестки на воде - Кэтлин Вудивисс

— Если вы предпочитаете переночевать у меня дома, сэр, вам придется спать либо на полу, либо на диване в гостиной, поскольку ваша дочь не в состоянии уступить свою постель, — обратился Гейдж к тестю.

— Дочь? — Ремси наконец-то понял и перевел взгляд с Гейджа на пожилого джентльмена.

Не обращая внимания на друга, Гейдж продолжал объяснять:

— Мать Шимейн может занять раскладную койку — при условии, что миссис Макги согласится разделить с ней спальню моего сына, а сам он будет спать с нами или на полу. — Наконец Гейдж перевел взгляд холодных янтарных глаз на маркиза: — Если мистер Тейт согласится предоставить вам комнату в своем доме, вы с удобством проведете ночь. В противном случае могу предложить только топчан и соломенный тюфяк на недостроенном корабле. На этом топчане дремлет после обеда корабельный плотник, который работает на меня. На ночь можете занять его место.

— Где находится этот корабль? — недовольно осведомился Морис.

— У реки, на расстоянии сотни шагов от дома, где разместимся все мы.

— Можно ли там принять ванну?

— В пруду неподалеку от дома. — Гейдж медлил, уверенный, что маркиз отвергнет это предложение. Очевидно, титулованный джентльмен привык к роскоши и не собирался изменять своим привычкам.

— Наверняка этот пруд кишит змеями и другой нечистью? Вы купались там прежде?

Гейдж неторопливо кивнул и с расчетливой жестокостью нанес маркизу удар:

— Мы купались в этом пруду вдвоем с Шимейн.

Морис ответил ему ледяным взглядом.

— Тогда, возможно, когда-нибудь мы с Шимейн испытаем это удовольствие… после того как вас повесят за убийство жены.

Ремси громко ахнул и вопросительно уставился на Гейджа:

— Поскольку у тебя заняты руки, может, мне стоит отвесить ему пощечину?

Морис, который не сводил глаз с Гейджа, радостно вспыхнул, предвкушая поединок.

— Ваш друг предлагает отплатить за оскорбление дуэлью?

— Не надо дуэлей! — слабо вскрикнула Шимейн, поднимая голову с плеча Гейджа. Она знала, как метко стреляет Морис. В сущности, маркиз обладал множеством талантов и не последнее место среди них занимало искусство словесных поединков, Он ухитрялся отражать тонкие шпильки напыщенных придворных лордов. Засыпая противника градом намеков, Морис усыплял его бдительность, и тот понимал, что смертельный удар нанесен, только услышав оглушительный хохот зрителей, внимательно следящих за поединком.

— Каково бы ни было мое желание потребовать удовлетворения, — усмехнулся Гейдж, — я не вижу причин устраивать дуэль из-за Шимейн. Она моя жена, и я не намерен оставлять ее вдовой.

— Низкий трус! Мужлан! — презрительно зашипел Морис. Понимая, что бывший жених подбивает его на необдуманный поступок, Гейдж усмехнулся:

— Думайте как вам угодно, но я отвечаю за жену, сына и будущего ребенка.

Со сдавленным рычанием Морис шагнул к нему, намереваясь отомстить за невесту, но опешил и застыл на месте, увидев, как Шимейн подняла голову с плеча мужа и прижалась к его щеке. Морис понял, что эта юная прелестная особа, чье исчезновение повергло его в отчаяние и скорбь, забыла его.

Шимейн вгляделась в любимое лицо мужа, и ее вдруг осенило: тайна, которую она пыталась скрыть от Гейджа, не была для него секретом.

Губы Шимейн вопросительно приоткрылись: как он догадался?

Гейдж прошептал ей на ухо:

— Мы не прерывали своих ночных утех с тех пор, как поженились, любимая. По опыту любой вдовец знает о женских недомоганиях, а у тебя после нашей свадьбы они не начинались. Позднее, заметив, как изменилась твоя грудь, я понял, в чем дело, но молчал, ожидая, когда ты сама признаешься.

С довольным вздохом Шимейн положила голову на плечо мужа, а Гейдж занялся неотложными делами.

— Я согласен принять ваших слуг в моем доме, — сообщил он Камилле. — Недавно Шимейн начала шить для нас новые матрасы. Они еще не готовы, но вполне пригодны для спанья.

— Ты уговоришь и деревья в лесу потесниться, — заметил Ремси. — Только не забывай об одном неудобстве: стоит гостю чихнуть, и об этом тут же узнает весь дом.

Ремси нанес удар не в бровь, а в глаз. Гейдж и сам понимал, что теперь, при наплыве гостей, предаваться любви с Шимейн будет немыслимо.

Шеймас одернул сюртук и подбоченился, подступая к Гейджу.

— Если в вашем доме так мало спален, где же, черт возьми, спала моя дочь, пока вы не женились на ней?

— Папа, не надо! — воскликнула Шимейн, поднимая голову и бросая на отца умоляющий взгляд. — Зачем заводить этот разговор посреди улицы, если мы можем во всем разобраться дома? — Она искоса взглянула на небольшую толпу зевак, собравшихся поодаль. — Мы привлекаем больше внимания, чем жених и невеста на свадебном пиру.

— Отвечайте немедленно! — настаивал Шеймас, буравя Гейджа взглядом.

— Пока мы не поженились, ваша дочь спала в комнате на втором этаже, мистер О'Хирн, — ответил Гейдж. — Но сейчас эту комнату занимает мой отец, оправляющийся после серьезной раны. Кроме того, у нас в доме есть еще одна гостья, с которой вашей жене предстоит разделить спальню моего сына.

— Почему же ей нельзя переночевать вместе с дочерью? — осведомился Шеймас.

Гейдж уставился на него в упор и объяснил, как несмышленому ребенку:

— Потому, что с вашей дочерью буду спать я, а я не согласен делить ложе с вашей женой!

Издав одобрительный возглас, Ремси хлопнул друга по спине, но, почувствовав на себе пронзительный взгляд зеленых глаз Шеймаса, провел ладонью по пушистым усам в тщетной попытке стереть с лица усмешку. Но, взглянув на Гейджа, он тут же посерьезнел и кашлянул:

— Может быть, родственники вашей жены согласятся переночевать у меня, чтобы не тесниться всем в одном доме?

Гейдж повернулся к Шеймасу:

— В доме моего друга есть несколько свободных комнат — прежде их занимали сыновья, ныне работающие в Уильямсберге. Если хотите провести ночь с удобствами, которых я не могу предложить, советую принять приглашение мистера Тейта. Надеюсь, у вас хватит средств, чтобы вознаградить его за причиненное беспокойство. По утрам, незадолго до рассвета, мистер Тейт отправляется ко мне в мастерскую и сможет подвезти вас. Тогда мы и обсудим наш брак с Шимейн.

— Пожалуй, так будет лучше, Шеймас, — произнесла Камилла, взяв мужа за руку. — Мы взволнованы, и если придется спать в тесноте, мы все перегрыземся.

Шеймас был вынужден признать правоту жены.

— Как хочешь, дорогая, но я не намерен надолго откладывать разговор.

— Знаю, дорогой, — мягко ответила Камилла, потрепав его по руке. — Мы все обсудим завтра утром.

Повернувшись к Ремси, Камилла благодарно улыбнулась ему: