Спаситель Птолемей - Неля Гульчук

– Да, ты, пожалуй, прав. И что ты думаешь?

– Я уверен, что в лагере на горах нет армии.

Через несколько дней разведчики подтвердили догадку Деметрия.

Антигону было досадно, что Эвмен, обманув его, выиграл время, что его прекрасный план потерпел такое позорное крушение. Он решил во что бы то ни стало готовиться к решительному сражению.

В лагерь союзников стекались войска из разбросанных в отдалении лагерей. Находчивость Эвмена сохранила войско союзников от полного уничтожения, исправила сделанные другими военачальниками ошибки, соединила войска для решающего сражения.

Теперь, когда неприятель был близко, когда каждый день можно было ожидать решительной битвы, взоры всех воинов с надеждой обратились на Эвмена.

Войска единогласно потребовали, чтобы все военачальники беспрекословно подчинялись его приказам.

Эвмен приказал укрепить лагерь валами и рвом и приготовить всё к решительной битве, которую ожидал со дня на день.

По вечерам Эвмен ходил от палатки к палатке, беседуя с воинами, которых помнил по походам Александра, и с новичками.

Он казался веселым, и это вселяло надежды на победу в души воинов.

А в это время за спиной Эвмена сатрапы плели гнусные интриги, целью которых было в ближайшее время свергнуть выдающегося полководца.

Пропасть между сатрапами и Эвменом с каждым днем становилась все глубже.

В один из поздних зимних вечеров предводители аргираспидов Тавтама и Антиген вышли из своих палаток. В ночной темноте к ним присоединились еще несколько сатрапов и военачальников. Под прикрытием ночи они вошли в тускло освещенный шатер Певкесты, где их поджидали несколько военачальников.

Певкеста позвал своих слуг и велел принести зажженные светильники и ионийского вина.

Тевтама, исполненный зависти и злобы, осушил чашу с вином и первым начал разговор.

– Теперь все воины подчиняются только приказам кардианца. Нас оставили в тени. Эвмен стоит у нас на дороге. Надо убрать его.

– Сначала пусть выиграет битву, – раздались недружные голоса.

– С ним мы потеряем всё: наши земли, дворцы, благополучие наших жен и детей, – продолжал настойчиво убеждать сатрапов Тевтама. – Воины не мы, избранные богами, им нечего терять.

Певкеста молчал, но согласно кивал головой. Ему нечего было терять. Он тайно вел переговоры с Антигоном и собирался в ближайшее время, как только представится удобный случай, перейти на сторону Антигона.

– Воинам тоже есть, что терять, – глядя на Тевтаму, лениво произнес сатрап Эвдим. – Пусть сначала вместе с кардианцем выиграют битву.

– Конечно, сначала пусть принесет нам победу и богатую добычу, – дружно согласились все.

– А потом и расправимся с ним, – не унимался Тевтама.

Сатрапы поклялись друг другу после окончания битвы, каков бы и был её исход, уничтожить ненавистного им Эвмена.

Окинув всех высокомерным взглядом, Певкеста подумал: «Предатели! Сегодня Эвмен, а завтра?.. Мерзость… Как-то не по нутру они мне все. Будущее за Антигоном и Птолемеем!.. Они – храбрые воины. Сколько сражений я выиграл вместе с ними!.. Царский дом обречен на гибель…»

И словно ощутив неприятный вкус во рту, Певкеста хлопнул в ладоши, снова потребовал вина, чтобы запить горечь.

Бесшумно появились красивые рабыни с блюдами, полными яств и амфорами с вином. Кротко улыбаясь, они молча обслуживали гостей Певкесты.

«Нужно немедленно предупредить о заговоре Эвмена. У него хранятся мои сокровища,» – с тревогой подумал сатрап Федим и незаметно выскользнул из шатра. Вслед за ним вышел и сатрап Эвдим.

Отойдя от шатра заговорщиков вглубь лагеря, Эвдим, опасаясь, что его могут услышать, в отчаянии тихо прошептал.

– Надо срочно предупредить Эвмена. Мы доверили ему слишком много денег.

– Не надо было торопиться… Проклятый кардианец!.. Он всех нас разорит!..

– Что сделано, то сделано. Если заговор будет осуществлен, мы всё потеряем.

Эвмен еще не спал, когда ему доложили о приходе сатрапов.

Больше чем что-либо поразило Эвмена известие о заговоре. Опасность, которую он был не в состоянии предотвратить, была велика и близка.

– Я живу здесь среди зверей. Нет, изменники, хуже, чем звери, – с горечью в голосе воскликнул мужественный стратег. – И эту новость я получил накануне решающей битвы. Предатели!.. Они сорвут победу, которую я могу выиграть!..

Когда сатрапы ушли, Эвмен уничтожил многие документы.

– Я не желаю, чтобы моя смерть очернила и подвергла смертельной опасности моих лучших друзей, – восклицал он. – Надо найти выход!.. Что делать? Что?

Он нервно ходил по шатру. Тревожные мысли быстро сменяли одна другую.

«Открыто выступить перед войсками против заговорщиков накануне битвы?

Нет!..

Аргираспиды, которыми командуют Тевтама и Антиген, могут перейти на сторону Антигона. И битва, не начавшись, будет проиграна.

А если самому тайно начать переговоры с Антигоном и отдать в его руки победу?

Нет и нет!..

Я не буду никогда предателем. Не имею права изменить начатому мною делу спасения царского дома.

Зачем мне жить опозоренным на всю жизнь?

Может быть, снова бежать в Каппадокию, собрать всех друзей и вторично поставить на карту свое счастье?

В таком случае дело царей в Азии будет проигранным, как оно уже проиграно в Европе.

Заговорщики дали мне еще время выиграть сражение…

Может быть, победа даст мне новые силы?

Может быть, предатели не посмеют коснуться моей увенчанной победой головы?

Может быть, один какой-нибудь случаи изменит всё!..»

В этот трагический вечер Эвмен первый раз в жизни не пришел ни к какому решению.

Наступление нового дня Эвмен и его военачальники встретили на возвышенности, наблюдая за колонной врага, медленно двигающейся по степи, словно мудрая змея, выбирающая себе дорогу.

Антигон первым предложил сражение.

Эвмен на него согласился.

Оба, достойные друг друга полководца, выстроили свои войска в боевой порядок.

Антигон снова поместил пехоту в центре, а на крыльях конницу.

Командование над левым крылом было поручено Пифону, а над правым – юному Деметрию, который со славою бился в недавнем сражении. Впереди всей линии стояли на страже боевые слоны.

На стороне Эвмена была более многочисленная конница, решительный перевес имела пехота, благодаря корпусу ветеранов аргираспидов.

Перед правым крылом, командование над которым Эвмен принял сам, он выстроил клином шестьдесят самых сильных боевых слонов и расположил в промежутках между ними лучшую легкую пехоту.