Тютюнин против инопланетян - Алекс Орлов

– Я вижу, – кивнул Сергей. (Помимо двух несимметричных фингалов Окуркин располагал оставшейся со штурма «Кристаллического рубина» шишкой на лбу, которая украшала верхнюю половину его лица ровным лиловым колером.) – Кто же тебе фингал обновил?

– Обожаемая супруга. Но – ошибочно и уже принесла извинения, – сообщил довольный Леха.

– Это как?

– А ко мне вчера журналистка прибегала, и я ей давал эксклюзивное интервью. Так Ленка поначалу не поняла, в чем дело, заподозрила измену и врезала мне по правому борту, а потом и журналистке тоже – за компанию.

Неожиданно за дверью ведомственного туалета сильно зашумела вода, затем щелкнула задвижка, и в коридор вывалился дизайнер Турбинов.

Увидев группу людей, он с минуту наводил на них фокус и наконец начал узнавать знакомые лица:

– Фригидин, друг любезный, это ты?

– Меня ни с кем невозможно спутать. Я – это я.

– Это верно… – согласился Турбинов. Потом его остекленевший взгляд остановился на Тютюнине. – Серега! Как я рад, что мы наконец встретились. Я ведь тебе червонец принес, который занимал…

Непослушными руками Турбинов проверил карманы, вывернул их и в недоумении пожал плечами.

– Видно, не судьба – не в этот раз. Видимо, с водкой, Серега, я встретился раньше, чем с тобой.

Сделав пару неуверенных шагов, огромный Турбинов оперся о тщедушного Фригидина, от чего тот лискнул.

– А с вами я не з-з…наком? – спросил Турбинов у Лехи.

– Это мой друг. Лехой зовут, – сказал Сергей.

– Очень приятно, Леха, – грустно улыбнулся Турбинов. – Почему-то я вижу ваше лицо в каких-то зловещих тенях… Видно, что-то у меня с глазами…

– Это не с глазами, это у меня период в жизни такой-непростой, – объяснил Леха.

– Нам сейчас всем нелегко. Ах, как нам нелегко… – вздохнул Турбинов.

– Да .вы меня сейчас изомнете всего! – пожаловался Фригидин, пытаясь сбросить с плеча лапищу дизайнера.

В этот момент со двора в коридор вошел пионер. В белой рубашке и с галстуком.

– Здравствуйте, товарищи взрослые! – сказал он и отдал салют.

– Здравствуйте, – ответили ему хором.

– Кто из вас товарищ Пленум будет?

– Я! Я Пленум буду! – отозвался Фригидин, тщетно пытаясь вырваться.

– Вас там у дуба какая-то бабушка поджидает…

– Спасибо, я уже иду!

Фригидину удалось кое-как выбраться из-под руки Тур-бинова, и он умчался вместе с пионером.

– Что за пленум, господа? Мы вообще где? – спросил Турбинов и качнулся. – И кстати, что это за шум такой, бум-бум?

– Это у нас в приемке тушканчик прыгает, – сказал Сергей.

– Тушканчик?

Турбинов распахнул дверь приемки и, понаблюдав за разминкой Клауса, сказал:

– Действительно тушканчик. А почему он прыгает?

– Ему спряжения глаголов уже не помогают, вот он и мается.

– Спряжения глаголов… – повторил Турбинов. – Следовательно, учение – свет. А вот в водку они добавляют какую-то дрянь. Определенно.

Возле дуба агента Пленума ожидала старуха Живолупова. На приближавшегося Фригидина она смотрела надменно, будто он был разносчиком просроченных огурцов.

– Очень хорошо, что мы с вами встретились! – сказал Фригидин. – Пора поговорить о повышении моего жалованья. Какие-то там Лехи зарабатывают по семьсот долларов, а я человек, интеллект которого вы используете…

– Заткнись, – оборвала его Живолупова.

– А почему это так сразу?

– Заткнись, халявщик. Я тебе и так переплачиваю. Тоже мне слово придумал: нтилект. Да твоего нтилекта там – два шарика три ролика. Скажи лучше, какими силами располагает Сережка Тютюнин.

– Какими силами? – Фригидин пожал плечами. – Друг его – Окуркин.

– Это я и без тебя знаю.

– Турбинов. Он, конечно, пьян, как подобает художнику, но, если упадет, может сильно пришибить. – Вспомнив тяжелую руку Турбинова, Фригидин осторожно тронул шею.

– Кузьмич там?

– Да. Кузьмич и говорящая прыгающая .крыса, которую называют тушканчиком!

– Говорящий тушканчик? Вы слышали, майор?

Из-за дуба вышел майор Яндкван. Он был весь в белом и с цветком красной астры в петлице. Сегодняшний захват суперменов должен был положить конец местному сопротивлению и послужить началом захвата планеты.

– Да, я все слышал. Возможно, это не простой земляной заяц, а ибабутский мятежник. В последнее время они плодятся, как тараканы. Вы не заметили, агент Пленум, какой-нибудь особенности в этой, как вы выразились, крысе?

– А кто сказал про крысу?

– Отвечай господину резиденту, сволочь! – потребовала Живолупова.

– Прошу прощения, господин президент, не узнал. Не узнал – с кем не бывает. Заметил. Конечно же я заметил. Я ведь личность выдающаяся…

– По делу, Фригидин! – одернула его Живолупова, больно тыча под ребра.

– Ой! – Пленум схватился за бок. – Одним словом, у этого ебабутовца необыкновенная прыгучесть развита. Я бы сказал, пружинисто-упругая прыгучесть. Помните, как у Лермонтова: наш веселый звонкий мяч, ты куда помчался вскачь. Красный, синий, голубой…

Очередной тычок под ребра заставил Фригидина оставить воспоминания, а майор Яндкван поощрил его пятьюдесятью долларами.

– Спасибо. И что теперь прикажете, господин начальник? – спросил Фригидин, склонив голову набок.

– Пока можете отдыхать, Пленум.

– Еще раз спасибо. Но не могли бы вы сказать Штерну, чтобы он назначил меня генеральным менеджером, а, господин начальник? Пусть он едет себе в Израиль, тогда Елена Васильевна со мной жить будет. А то иначе она не хочет.

– Чуть позже, агент, – улыбнулся ему Яндкван. – Через считанные часы мы захватим планету, и тогда вы получите в управление не только «Втормехпошив», но и цех по производству контрафактной водки.

Отстранив Фригидина, майор взмахнул рукой, и со всех сторон из переулков во двор «Втормехпошива» стали врываться красные конники.

Первым у дверей конторы оказался Матрос Железняк с обнаженным маузером в одной руке и обнаженной шашкой – в другой.

– Что-то я не понял, бабуля, большевики, что ли, за нас? – тут же поинтересовался Фригидин, который после получения полтинника в американских деньгах значительно подрос в собственных глазах.

– Заткнись, тебя не спрашивают… – отмахнулась Живолупова, которая во все глаза следила за тем, что происходит возле «Втормехпошива».

– А вот и зря. Как человек умственного склада, я бы…