Тютюнин против инопланетян - Алекс Орлов

– Еле поспел, Карл Фердинандович! Скорей беги в правление – флаг меняй! У нас там в чулане еще один красный завалялся…

– Тогда давай вместе, а то, боюсь, не найду.

И они помчались, поднимая пыль, а со стороны Жуковки уже доносился шум входившего в деревню войска.

Флаг успели поменять вовремя.

Карл-председатель и Митрофан только-только спустились с крыши, как к правлению подъехал броневик.

За ним прикатили четыре тачанки, и, наконец, появилась длинная колонна красных конников.

Высоко в небе пролетел авиалайнер, державший путь на Шереметьево-2.

Заслышав в небе шум, некоторые красноармейцы задрали головы и с интересом проводили взглядами толстопузый аэробус.

С одной из тачанок спрыгнул человек в красных революционных галифе и в черной, перетянутой ремнями кожанке. На его голове красовалась буденновка, на одном боку висела шашка, на другом – маузер.

– Здравствуйте, товарищи! – бодро поздоровался незнакомец и крепко пожал руки сначала Карлу, затем Мит-рофану. – Вижу, флаг у вас красный, значит, власть советская?

– Я-я, натюрлих… закивал Карл, у которого в экстремальных ситуациях некстати проявлялись корни немецкой поволжской колонии.

– А-а, камрад? – Человек в кожанке снова пожал Карлу руку. – А меня зовут Матрос Железняк. Это фамилия моя такая. Состою в должности красного комиссара при штабе Пятой танковой… прошу прощения, Пятой конной армии. Ну что, пустите на постой?

«А что мне остается?» – подумал Карл, а вслух сказал:

– Конечно! Мы всегда рады!

– Ну и отлично. – Матрос Железняк обернулся к конникам и крикнул:

– Спешивайтесь, братцы! Мы, считай, дома!

Бойцы посыпались с коней как горох, наполняя площадь перед правлением шумом, криками, лошадиным ржанием и навозом.

– Что делать будем, Митрофан? Ведь их тут не меньше трех тыщ. А столица совсем рядом. Ты представляешь, что будет, если они на Москву двинут?

– А что будет? Вернется наша власть •– народная. Власть бедных и обездоленных.

– Да ты что, Митрофан! Ведь мы это проходили уже!

– Повторенье – мать ученья.

Отдав какие-то распоряжения, Матрос Железняк снова вернулся к председателю:

– Как у вас тут с колхозами? Строите помаленьку?

– Помаленьку строим, – подтвердил Карл, проклиная себя за то, что распродал все «красные уголки». Теперь бы они были ему верным плюсом.

– Я вот что подумал, товарищ Карл, а почему бы не помочь вам и не расстрелять десяток-другой кулаков-мироедов? Ведь имеются же у вас такие?

– Имеются-имеются! – вмешался в разговор Митро-фан. – Я вам, гражданин начальник, могу даже списочек предоставить. – Во-первых, это, конечно, Сашка Мамонов. У него машина «нива», мотоцикла с коляской и телевизор японский. Потом еще учитель наш Василий Семенович Калюжный. У него видеомагнитофон есть и фильм «Эм-мануаль», я его восемь раз смотрел – сплошное буржуазное растление.

– Я прошу прощения, товарищ комиссар, что перебиваю товарища Митрофана, только мне интересно, как вы у нас кормиться будете? Урожай еще не скоро – середина лета на дворе, а столько солдат деревне не прокормить.

– Об этом не беспокойтесь. У нас есть запас сублимированных продуктов – на полгода вперед. Если что, нам подбросят с орбиты…

– Откуда?

– Я хотел сказать, нам подбросят из Кронштадта.

– А может, чего-нибудь вкусненького пожелаете, для себя лично или вон для командира вашего? – спросил Карл, кивнув на осанистого военспеца в пенсне и без погон.

– Ну, разве что у вас найдется прудик или озерцо, где водится.рыба и… лягушечки.

– Лягушечки? – переспросил Карл.

– Лягушечки, – подтвердил Матрос Железняк, при этом его лицо от волнения пошло красными пятнами.

– Вообще-то у нас там потрава, председатель, – неожиданно вспомнил Митрофан. – Эти конники как прилетели на своем драндулете, так полтора гектара свеклы враз затоптали.

– Вы на чем-то прилетели? – удивился Карл.

– А… На дирижабле. На трофейном дирижабле. Это очень удобно, а потраву мы вам компенсируем. Людей у нас много, мы вам можем репу прополоть, полить, промотыжить и отглянцевать. Бойцы просто стосковались по крестьянской работе – они будут рады.

– Мы тоже будем рады, – заверил Карл-председатель, мысленно умножая количество красноармейцев на единицу трудодня.

Между тем весть о приходе красных в деревню облетела всю округу. Некоторые жители подтягивались на площадь, чтобы полюбопытствовать, не снимают ли в их деревне кино. Когда же узнавали, что это не кино и красные пришли всерьез и надолго, вели себя по-разному. Одни убегали, чтобы собрать вещички и мчаться на электричку до Москвы, другие, наоборот, предлагали новой старой власти свои услуги.

Оставив ненадолго Карла-председателя, Матрос Железняк уединился в броневике с военспецом фон Штиблером для обсуждения сложившейся ситуации.

– Как-то странно смотрят на нас местные жители, вы не находите? – заметил адмирал Пинкван, прятавшийся за обличием военспеца.

– Почему вы так думаете, сэр? – спросил полковник Имперской разведки Глюкван, он же – Матрос Железняк.

– Я вот думаю, не могли ли мы ошибиться в местной исторической эпохе? У них тут все не как у людей. То есть, я хотел сказать, не как у дунтосвинтов. Каждый день какие-то потрясения.

– Уверен, что все в полном порядке, мой адмирал. Историко-архивный отдел нашей разведки дал исчерпывающее описание с допуском в пятьдесят-семьдесят земных лет.

– Хорошо. Что вы предполагаете делать дальше? Вы не думайте, что я растерялся, – я не растерялся. Просто мне нужно знать вашу точку зрения.

– Пока, мой адмирал, нам лучше оставаться здесь, а как только майор Яндкван точно узнает о местонахождении Лехи и Сереги, мы немедленно выступим и схватим их. Ну а затем – всеобщая интервенция.

– Чудесно. Что насчет прудика с лягушечками? Мне не терпится увидеть это собственными глазами.

– Местный председатель обещал помочь, однако я не решился подгонять его, боясь вызвать подозрения.

– Это разумно, – кивнул Пинкван. – Как переносят лишения наши солдаты?

– В общем неплохо, мой адмирал. Немного хуже чувствуют себя те, кому приходится играть роль лошадей. Кушать овес и возить на себе всадников – это для них внове. Но, я думаю, они справятся.

– Да, я тоже считаю, что справятся. В конце концов они ведь дунтосвинты.

Адмирал откинулся в удобном кресле, обводя взглядом просторный салон бронеквана, который только снаружи казался неуклюжим броневиком.