Цунами - Анатолий Курчаткин

Спустя час все, за исключением Сукитаи, убывшего в свою жизнь, снова сидели в объемной «тойоте» Тони, и он, подсвистывая мелодии, пойманной по радио и негромко звучавшей из динамиков, весело крутил руль, направляясь в местечко с русским звучанием «Районг».

Дорога, как и говорил Сукитая, заняла полтора часа. На пристани Районга было пустынно, у деревянных пирсов, двумя длинными стрелами уходившими в море, покачивалось несколько теплоходиков.

Остров лежал за бетонной дамбой мощного волнореза дымчатым сизым всхолмьем посреди голубой равнины. До него на теплоходике оказалось минут сорок неспешного, черепашьего хода, но зато когда остров из сизо-дымчатого стал отчетливо зеленым, а там сделались видны и отдельные деревья, и прибрежные постройки, и прижавшаяся к воде желтая лента пляжа, возникло столь же отчетливое ощущение проделанного пути, пространства, отделившего обмятую, привычную материковую жизнь от предстоящей островной — иной и неизвестной.

Крис все это время просидел на скамейке между Дроном и Радом, листая рекламные журналы, захваченные из отеля в Паттайе. В нескольких местах он отчеркнул что-то ногтем и загнул страницы.

— Слушайте, Дрон, — сказал он, когда, причалив к первой островной пристани, отошли от нее и взяли курс на другую, конечную. При этом он оглянулся на сидевшую поодаль Нелли и постарался, чтобы голос его звучал негромко. — Тут предлагают девочек для времяпрепровождения, а на острове ведь, наверно, будет тоска тоской?

— Хотите заказать девочку? — отозвался Дрон.

— Да вот соблазняют, — тряхнул Крис веером журналов в руках. — Если я решусь, как среагирует Нелли? Это ее не оскорбит?

Дрон оглянулся на Нелли. Она поймала его взгляд, спросила глазами: «Что?» — он отрицательно помахал рукой: «Ничего!» — и вновь повернулся к Крису.

— Ну даже если и оскорбит, — сказал он. — Вас это не должно волновать. Вы, в отличие от меня, свободный человек, имеете право. Рад вот, может быть, составит вам компанию. Составишь Крису компанию? — посмотрел он на Рада.

Раду тотчас же вспомнился их вчерашний разговор в баре вскоре после приезда в Паттайю. Тогда та щебетунья, которую он накормил, сама не зная того, выручила его, сейчас он мог рассчитывать лишь на себя.

— А оплатишь? — спросил он по-русски.

— Оплачу, — так же по-русски ответил Дрон.

— Задумался, — сказал Рад.

— Смотри, побыстрее думай. — Даже клоунский нос Дрона прошевелился таким манером, что явил собою фигуру иронии. — А то ведь не вечность здесь будем.

Теплоход причалил. Пристань была так же пустынна, как и та, с которой отправлялись. Лишь в тени под навесом на скамейке около сваленных кучей полосатых красно-серых матерчатых мешков дремали человек шесть дочерна загорелых тайских мужчин и женщин — ожидая, видимо, когда наберется достаточно пассажиров, чтобы теплоход отправился на материк.

На небольшой площади перед зданием пристани, засыпанной мелким серым гравием, стояли, тесно прижавшись друг к другу, бросаясь в глаза яркими вывесками, несколько магазинчиков, бар, Интернет-кафе, распахнутый наружу всем сверкающе-никелированным содержимым своего нутра офис проката мотоциклов. Десятка полтора человек в шортах, в майках, в шляпах, панамах оживляли площадь, переходя из одного магазинчика в другой. Двое бородачей рокерского вида в черных кожаных жилетах на голое тело, повязанные красными банданами, выкатив из офиса проката мотоциклов железных коней, проверяли на холостом ходу их двигатели, и в диссонанс с общим дремотным видом площади она была наполнена рвущим барабанные перепонки урбанистическим гулом.

С дороги, пожарным рукавом утекавшей с площади, таща за собой облако пыли, выкатило и, развернувшись, остановилось прямо посередине серо-гравийного пространства такси-скамейка. Оно было пожарно-красное, как в Чиангмае, но без крыши — совсем грузовичок. Водитель, выскочив из машины, призывно помахал рукой: «Садитесь!» «Прошу!» — жестом гостеприимного хозяина позвал всех в грузовичок Тони.

Проехав по дороге несколько десятков метров, такси остановилось. Дорога здесь разветвлялась — направо, налево, за обочиной впереди был лес, и на фоне леса возвышалась арка: «Национальный парк Кох-Самед». Двое в бежевой форме, в фуражках, украшенных кокардой, с выражением властной суровости на лицах, подошли к машине и что-то проговорили.

Тони смущенно похихикал.

— Двести бат с человека, — проговорил он. — За использование национального достояния народа Таиланда. В смысле, с иностранца. Иначе не пропустят.

— А с тебя, Тони? — полезши в карман за кошельком, спросил Дрон.

— С меня ничего. Раз это мое достояние. Мытари получили деньги, один их них, вырвав из блокнотика, протянул наверх пачку квитанций об оплате, и водитель, молча следивший за всей процедурой с подножки кабины, нырнул внутрь, захлопнул дверцу, мотор затарахтел, — грузовичок двинулся дальше.

Спустя два десятка минут, прокрутившись с чемоданом по вымощенным камнем дорожкам, с полученным в администрации курорта ключом в руке Рад подошел к своему бунгало. На террасу, через которую был вход внутрь, вела крутая бетонная лестница в несколько ступеней. На террасе стоял круглый плетеный стол, два глубоких деревянных кресла, к стене в сложенном виде прислонен раскладной стул. В углу у входа на террасу красовался большой пушистый веник.

Внутри дома было сумеречно из-за закрытых штор на окнах. Рад щелкнул выключателем, но свет не зажегся. Он ступил в комнату и огляделся. Комната была небольшой — размером в две веранды, — правая сторона комнаты представляла из себя помост, возвышавшийся над полом до высоты лодыжки, и весь этот помост был постелью — с двумя подушками, двумя одеялами, с двумя комплектами полотенец, аккуратными стопками лежавшими на подушках. Все здесь было рассчитано на двоих.

Воздух в комнате был жарок и душен. Рад прошел вдоль помоста к кондиционеру на дальней стене и попытался включить его. Кондиционер не включился. Зато, стронув с места неподвижные лопасти, медленно завращался вентилятор под потолком. Вращался он так медленно, что никакого движения воздуха от него не исходило. Рад покрутил регулятор кондиционера еще — кондиционер не включился, а вентилятор замер. Рад вернул регулятор в прежнее положение — вентилятор снова закрутился, но не быстрее, чем до того.

Рад открыл дверь взадней стене. Это была дверь в туалет и душ. Странным образом здесь свет горел.

Рад вернулся обратно на веранду, взял чемодан и занес в комнату. Под ногами что-то неприятно хрустело. Он пригляделся, — это был песок, принесенный им в комнату на подошвах. Тайна присутствия веника в углу на террасе стала ясна.

Рад снова вышел на террасу, взял веник, под которым обнаружился и голубой пластмассовый совок, промел комнату, собрал песок на совок и, не спускаясь с террасы, сбросил его вниз на землю.

Теперь перед тем, как зайти в комнату, он снял сандалии за порогом и ступил внутрь в одних носках. В комнате, не разбирая чемодана, он рухнул ничком на закрытую нежно-голубым шелковым покрывалом постель, перевернулся на спину и, глядя на вращающиеся лопасти вентилятора, стал считать число оборотов. Сбор на ланч около административного корпуса был назначен через полчаса, пять минут этого получаса прошло, и оставшиеся минуты нужно было тоже как-то протянуть.