Ловушки памяти - Юлия Басова

– Роберт…

– Что? – В его глазах промелькнула надежда.

– Чего ты ждёшь от меня? Чем я могла понравиться тебе? Вокруг так много красивых девушек…

– Ты хочешь научить меня, как жить? – Он прищурился. – Кого любить?

– Нет, – я закрыла лицо ладонями, – мне и в своей жизни не разобраться! Как я могу давать советы тебе?

– Тогда зачем гонишь от себя? Зачем притворяешься, что тебе всё равно? – В голосе Роберта послышались гневные нотки.

– Роберт, очнись! – Я тоже стала потихоньку заводиться. – Что можно почувствовать к человеку за два дня? Как можно так переживать из-за моего отказа, если через несколько часов после того, как я уеду, ты забудешь обо мне?!! Всё то, что происходило с тобой и со мной, всё это начисто сотрется из памяти, оставляя лишь нечёткие образы и мимолётные воспоминания!

– Скажи, что ты ничего ко мне не чувствуешь, и я оставлю тебя в покое, Мила – Роберт подошёл совсем вплотную ко мне и заглянул в глаза. Затем убрал с моего лица прядь волос, и провёл пальцами по моей щеке. По венам словно пустили электрический ток высокой мощности, захотелось прижаться к англичанину всем телом, но сдаваться было нельзя.

– Роберт, прошу тебя, уходи, – тихо прошептала я, отступая назад, – ты должен уйти.

– Мила, это не игра, понимаешь? Как я могу уйти, если понимаю, что должен быть здесь, с тобой?

– Нет, Роберт, не ты. Не ты должен быть со мной, поверь. Просто поверь, – безжалостно произнесла я.

Стронг обхватил руками моё лицо и притянул к себе. Затем посмотрел на меня долгим взглядом и легонько поцеловал в щёку. Сердце забилось сильнее. Я приоткрыла рот, чтобы можно было свободно дышать, но Роберт, должно быть, расценил это как призыв. Он коснулся моих губ своими горячими губами. Сначала – несмело, потом – более уверенно. Наше дыхание слилось воедино, и вот уже я, сама того не замечая, медленно расстёгиваю пуговицы на белоснежной рубашке Стронга, чтобы дотронуться до его бархатистой на ощупь кожи. Загорелая мускулистая грудь Роберта стала взволнованно вздыматься под моими пальцами, он весь горел, словно у него была высокая температура. Его поцелуи становились всё более и более горячими. Мой разум всё ещё пытался сопротивляться, требовал остановиться, пока не поздно. Но душа, охваченная блаженством, воспарила так высоко, что он уже не мог до неё докричаться. Я ласкала обнажённую грудь Роберта, его шею, на которой исступлённо пульсировала синяя жилка. Он протяжно застонал. Рука непроизвольно скользнула вниз, по упругому животу. Стронг на мгновение замер, затем глубоко выдохнул прямо в меня и снова вобрал своим ртом мои губы. Ноги стали подкашиваться, и англичанин подхватил меня на руки, чтобы отнести на кровать. Я попыталась собрать воедино последние крупицы здравого смысла: «Что ты творишь, Мила? Остановись, пока не поздно!»

– Роберт, Роберт! – вместо твёрдого окрика у меня получился стон. – Не надо! Ты должен уйти!

– Уйти? – переспросил он сдавленным голосом. – Ты действительно этого хочешь?

Он бережно поставил меня на ноги и заглянул мне прямо в глаза.

– Да, – я упрямо кивнула, – мы снова позволили себе лишнего. Но не волнуйся, это больше не повторится, я постараюсь поскорее уехать из города.

Стронг молчал. На его лице застыло полное непонимание. Было нетрудно догадаться, чем оно было продиктовано – этот кумир миллионов женщин вряд ли хоть раз в жизни получал столь категоричный отказ. А я, вновь и вновь, отталкиваю его.

– Одного не пойму – почему я всё еще здесь? – Казалось, Роберт разговаривал сам с собой. – Почему у меня нет сил покинуть тебя прямо сейчас?

– Это легко, Роб, – ободряюще произнесла я, – тебе стоит лишь шагнуть к двери, как ты поймёшь, что всё делаешь правильно. А когда окажешься по ту сторону, в коридоре, спустишься на лифте, выйдешь на улицу, то сразу почувствуешь, что стало легче. Попробуй…

Я не верила, что произношу эти жестокие фразы. Не верила, что сама делаю всё, чтобы Роберт покинул меня, растворился в пустоте, оставил одну. Наедине с безумным желанием, вступившим в противоборство с чувством долга. Каждое моё слово давалось так же болезненно, как прогулка по раскалённым углям. Так и до безумия недалеко!

Я увидела, как серые глаза Роберта леденеют, словно застывающая зимняя река.

Он молча покачал головой, развернулся и вышел из моего номера. Чёрный пиджак от смокинга остался лежать на кресле. Я взяла его дрожащими от волнения руками и поднесла к лицу. Едва различимый тонкий аромат, исходящий от него, живо напомнил мне о его владельце. Я закрыла глаза, и тихо заплакала, не выпуская из рук свой драгоценный трофей.

«Ну что, теперь ты рада? – спрашивала я себя, опустившись на диван. – Ты сделала всё, что должна была?»

Сердце болезненно сжалось. Ну почему, совершив правильный поступок, душа никак не хочет успокоиться? Почему она рвётся из груди, раскалываясь на сотни маленьких кусочков? Почему никак не успокоится, ведь я всё сделала правильно?

«Ты глупа, как и все люди», – в моём сознании стали раздаваться зловещие голоса, невесть откуда взявшиеся. Я сразу узнала их. Это были они, Вигиланы. Давно не слышала я этого злобного шипения. Навигатор несколько раз заслонял меня от их воздействия, так что я успела напрочь забыть, как это мучительно – говорить с ними. Во рту стало противно, словно я погрызла кусок ржавого железа. Захотелось закрыть уши руками, чтобы ничего не слышать. Только разве можно куда-то деться от Вигиланов?

– Что вам нужно от меня? – Я решила, на всякий случай, говорить вслух. Возможно, мой громкий голос и уверенный тон создадут впечатление, что в моём сердце нет никакого страха.

«Можешь не стараться, – отчётливо раздалось в моём сознании, – ты не избавишься от нас, пока не выполнишь нашу волю».

– Но я сделала всё, что вы хотели от меня! – с досадой воскликнула я, поднимая глаза вверх, как будто там, под потолком, можно было различить лица моих невидимых собеседников.

Наверное, со стороны могло бы показаться, что я – сумасшедшая и говорю сама с собой.

– Вы хотели, чтобы я попала в дом и увидела запись. Я сделала это. И вот теперь жалею, что поддалась вам. Если бы я не знала, что принадлежу Ясному, то была бы теперь в объятиях мужчины, который нравится мне по-настоящему.

«Тогда зачем ты отталкиваешь его?» – взбешённый голос взорвался в моём мозгу, словно мощный салют.

– Потому что принадлежу другому! – разъярённо выкрикнула я. – Или мне не удалось правильно разобраться в том, что я увидела?

«Ты должна быть покорной и слабой, когда придёт твой час. Ты – самый главный козырь в наших руках. Твоя смерть изменит весь мир. Теперь следует лишь покориться и не препятствовать тому, что должно произойти. Твои принципы – лишние. Ты должна повиноваться».

– А если откажусь? – Я прищурилась, разглядывая бледно-голубые занавески на окне. – Чего, в сущности, мне бояться? Моя смерть – неминуема. Это лишь вопрос времени. Так зачем пресмыкаться перед вами, дрожать от страха, пытаться исполнить вашу волю? Ну, давайте! Смелее! Я знаю, как вы скоры на расправу. Что там у вас в запасе? Песок, пепел? Да мне всё равно! Чем скорее, тем лучше! Умереть накануне своего восемнадцатилетия! Что может быть романтичнее?