Карфаген должен быть разрушен - Ричард Майлз

В действительности тревога еще долго не покидала римлян и после победы над Ганнибалом на полях сражений. Самый долговременный урон он причинил им не в битвах при Требии, Тразименском озере или Каннах, а экспроприацией мифологического наследия (особенно Геракла), служившего главным доказательством культурной и политической общности Рима с греческим миром и правомерности притязаний на лидерство в Центральном и Западном Средиземноморье. Обе миссии — и в Дельфы, и в особенности за богиней Магной Матерой — означали: в Риме начался долгий процесс избавления от сомнений и тревог, которые Ганнибал и его советники внедрили в коллективное сознание римской элиты. Родиной Магны Матеры считалась гора Ида возле Трои, и, согласно более позднему мифу, именно на ней нашли приют Эней и его спутники в начале путешествия в Рим. Визит в Пергам за священным камнем был первым публичным подтверждением причастности римского наследия к эллинистическому миру и стремления восстановить исторические и культурные связи, которые разрушил Ганнибал.

К 204 году Сципион, продлив срок проконсульского командования, уже был готов начать войну в Северной Африке. В Сицилии он занимался только тем, что обучал и тренировал экспедиционную армию в преддверии вторжения на африканский континент. Однако у него нашлось время для того, чтобы в 205 году вернуться в Италию и отвоевать у Ганнибала калабрийский город Локры. Он также совершил поездку в Северную Африку и навестил Сифака, владыку могущественного массесилийского нумидийского царства в его столице Сиге.[334] Понимая, что им потребуется помощь в Северной Африке, римляне обхаживали этого хитрого самодержца с 213 года. Но Сифак, хотя и поддерживал дружественные отношения с Римом, рассудил: для него пока выгоднее сохранять альянс с Карфагеном, находившимся ближе и способным оказывать на его царство более непосредственное и существенное воздействие. Теперь, когда подошло время для вторжения, Сципион решил предпринять еще одну попытку оторвать царя от карфагенян. По случайности его давний оппонент в Испании Гасдрубал Гискон тоже оказался в Сиге, зайдя в гавань на пути в Карфаген. Сифак, польщенный визитом столь именитых представителей двух великих держав, устроил все так, чтобы римский полководец и его карфагенский противник вместе отобедали у царя и вместе возлежали на одном ложе.[335] Согласно хроникам, римлянин так поразил Гасдрубала, что карфагенянин уезжал в большой тревоге за будущее своей родины.

Сципион заблуждался так же, как прежде его отец и дядя, решив, покидая Сигу, будто ему удалось заручиться поддержкой царя Сифака в предстоящей войне на территории Северной Африки[336]. Гасдрубал Гискон, зная, что нумидийского царя могут соблазнить посулы римлян, предложил ему в жены свою сестру Софонисбу. Там где бессильна дипломатия, нередко помогают обыкновенные человеческие слабости. Старый царь влюбился, возжелав юную, очаровательную и умную девушку. Массесиляне подписали новый договор об альянсе с Карфагеном, и Гасдрубал уговорил царя сообщить об этом Сципиону в Сицилии.

Несмотря на разочарование, доставленное ему Сифаком, Сципион обладал несомненным превосходством. У карфагенян в Северной Африке не было регулярной армии, Ганнибал томился в Бруттии, и экспедиционная армия численностью 35 000 человек, мобилизованная Сципионом, представляла грозную силу. Ее костяк составляли два легиона закаленных в боях ветеранов, последние десять лет сражавшихся в сицилийском изгнании в наказание за бегство с поля битвы при Каннах. Это воинство особенно горело желанием сразиться с карфагенянами, чтобы искупить свои грехи. Весной 204 года экспедиционная армия отправилась из Лилибея в Северную Африку: ее доставляли 400 транспортов в сопровождении 20 боевых кораблей. Однако из-за неблагоприятных погодных условий Сципиону пришлось высаживать войска возле города Утика севернее Карфагена, а не у Малого Сирта на юге, откуда можно было бы захватить плодородные земли региона Кап-Бон.

Карфагеняне хотя наверняка и предвидели вторжение, не были готовы к нему. Спешно формируя армию и поджидая нумидийское воинство Сифака, они отрядили две конницы для сдерживания интервентов. Оба отряда всадников были разгромлены. Карфагенян спасло завершение военной кампании. Сципион, предприняв несколько безуспешных попыток взять превосходно укрепленную Утику и видя, что карфагенская армия полностью сформирована, отошел и встал лагерем на зимовку.

Справедливо полагая, что без нумидийской конницы карфагенская армия будет значительно слабее, Сципион еще раз попытался склонить царя Сифака на свою сторону. Сифак, обеспокоенный угрозами, которым подвергает война его царство, на этот раз пожелал выступить в роли посредника и помирить противников (предложив им добровольно уйти с территорий друг друга). Но Сципион, стремившийся к славе и уверенный в победе, лишь делал вид, будто заинтересован в мирном урегулировании, и тайно посылал своих людей на разведку в лагеря карфагенян и нумидийцев. Вызнав обустройство стоянки и расположение войск, он решил предпринять внезапное нападение на позиции Гасдрубала и Сифака. Однажды ночью Сципион приказал поджечь лачуги карфагенян и нумидийцев, сделанные из сухого дерева, тростника и листвы, и, воспользовавшись пожаром и паникой, разгромил их лагеря. В этой бойне и огне погибла основная часть армии, в которой было 50 000 пехотинцев и 13 000 всадников. Через несколько месяцев, в 203 году, карфагеняне потерпели очередное сокрушительное поражение в открытом сражении на равнине южнее Утики. Совету старейшин Карфагена ничего не оставалось, кроме как отозвать Ганнибала из Италии.

Карфагеняне тянули время в ожидании прибытия своего полководца. Они отправили к Сципиону в Тунет делегацию из тридцати человек для переговоров об условиях мира. Распростершись ниц перед ним по левантийскому обычаю, послы сначала повинились, а потом возложили ответственность за деяния Карфагена на клан Баркидов и их сторонников. Сципион в ответ предложил целый ряд условий. Карфагеняне должны передать всех пленных, перебежчиков и беженцев, вывести войска из Италии, Галлии и Испании, уйти со всех островов между Италией и Африкой; им также надлежало сдать римлянам весь флот за исключением двадцати судов, обеспечить римскую армию пшеницей и ячменем и выплатить контрибуцию в размере 5000 талантов серебра. Это были, без сомнения, жесткие требования, но прежде Сципион вообще был настроен на то, чтобы не вести никаких мирных переговоров и разрушить Карфаген. Возможно, после неудачных попыток взять Утику он понял: осада Карфагена потребует еще больше времени, человеческих жертв и материальных ресурсов. Длительная осада, кроме того, не устраивала Сципиона еще по одной причине: его могли заменить другим магистратом и лишить возможности вкусить плоды победы.