Фрейя. Ведущая волков - Аля Файпари

Ник отложил инструменты и теплыми пальцами нежно растер мое предплечье, с беспокойством изучая отстраненное выражение лица.

– Это останется навсегда, – с извиняющимися нотками в голосе сказал он, и я наконец-то посмотрела на него.

– Хорошо, – прошептала я. – Я хочу помнить.

Я повернулась к Коде. Она выглядела отрешенной, но, заметив мой взгляд, улыбнулась. И в улыбке той была надежда. На ее темноватой коже след от рабского браслета выделялся особенно сильно.

После того как мы отдали ягоды бесновавшейся старушке, Николас, по-прежнему ничего мне не говоря, направился к дому Фабиана, где после долгих споров, слез и уговоров все же обосновалась Кода с ребенком. И только когда мы остановились напротив кузницы, я наконец-то поняла, о чем он говорил.

Я решила пропустить Коду вперед, ведь она носила эту рабскую метку всю жизнь. Но стоило Николасу приблизиться, как ее накрыло волной паники такой силы, что я всерьез собиралась бежать к Делии и просить у нее какие-нибудь успокаивающие снадобья. Видимо, сказалась наша с Ником ссора в лесу, или же ее просто пугал внешний вид огромного мужчины, но каким бы ласковым тоном он с ней ни говорил, Кода с загнанным взглядом металась по углам кузницы, тряслась и плакала.

Пока не врезалась спиной в Фергуса.

Сомкнув ладони вместе и прижав их к губам, я с замиранием сердца смотрела, как она медленно поворачивается к кузнецу, придушенно вскрикивает и застывает на месте. Из его груди вырвалось тихое рычание, и он неспешно окинул взглядом крохотную фигуру Коды. Ту будто парализовало. Фергус протянул большую ладонь, испещренную глубокими рубцами, и коснулся пальцами рабского браслета. Поджав губы и нахмурив брови, он задумчиво посмотрел на девушку и снова тихо зарычал вместо слов. Развернулся и молча поманил ее за собой.

Я с открытым ртом наблюдала, как Кода неуверенно, но послушно следует за огромным мужчиной, присаживается на каменную кладку и протягивает руку, когда он требует того жестом.

– Интересный у нее вкус, – усмехнулся Николас, но напряжение покинуло его тело.

Когда дверь кузницы захлопнулась за нашими спинами, на небе уже догорали последние лучи заката и загорались первые звезды, точно бледные искры света. Прежде чем вернуться к малышке, которую она оставила на руках добрых женщин, Кода крепко обняла меня.

– Это похоже на сон, – срывающимся голосом прошептала она мне в волосы.

– Иногда реальность лучше снов, – отозвалась я.

Я провожала взглядом ее удаляющуюся тень, пока порыв теплого ветра, всколыхнувший локоны у лица, не выдернул меня из раздумий. Прикрыв глаза, я наслаждалась сладкими ароматами леса и готовящейся пищи, задумчиво вглядывалась в темные силуэты деревьев, которые выделялись на фоне красновато-кобальтового неба, и чувствовала светлую печаль.

Рядом бесшумно появился Николас и тоже посмотрел вдаль.

От меня не укрылось, что он будто бы намеренно встал чуть в стороне.

– Ты больше ничего не должна нашему клану, – раздался в тишине его тихий голос. – Никто не посмеет помешать тебе, если ты решишь уйти. Ты свободна.

«Свободна». Слово теплом отозвалось в груди. Как давно я хотела услышать его, с каким отчаянием и обреченностью неделями приковывала взгляд к горизонту, желая вновь ощутить упругость земли под ногами, шум ветра в ушах и мягкость волчьей шерсти под ладонями. Но так было раньше. До того, как я перестала бежать от самой себя.

Лес по-прежнему манил меня к себе. Но не от желания оказаться под его защитными кронами – больше нет. Теперь при взгляде на него мне хотелось лишь грустно улыбаться. С горечью воспоминаний оттого, что я пережила. С благодарностью, что он подарил одинокой девочке, в одну ночь потерявшей все и начавшей новую жизнь. Утратив веру в Богов на небесах, я нашла их в шелесте листвы и грохоте дождя. Оставшись без родительского тепла, отыскала материнскую любовь в объятиях ветвей и журчании воды. Лес был мне родным существом, который приютил заплаканную сироту и взрастил сильную женщину, прошедшую испытания на пути к становлению воином. И именно он привел меня сюда.

Я посмотрела на Николаса, который молча ожидал моего ответа. Он натянул на лицо маску глубокой бесстрастности, будто его совершенно не волновало, что я скажу. Но опустив глаза ниже, я увидела, как побелели костяшки его пальцев, впившихся в боевой топор на бедре.

– Никто? – переспросила я, склонив голову набок.

Он едва заметно сглотнул и, наконец, встретился со мной нечитаемым взглядом.

– Да. Я только прошу тебя хорошо подумать, прежде чем принимать решение.

– А ты? – тихо спросила я и отвела глаза, чтобы не смотреть на него. – Ты бы хотел, чтобы я осталась?

– Это не должно повлиять на твой выбор, – мрачно ответил он, отворачиваясь.

– Конечно, должно. – Я не сумела скрыть раздражение в голосе. – Зачем мне оставаться в твоей деревне, если я здесь никому не нужна?

Николас резко повернул голову и, будто осознав свою ошибку, нахмурился. Броня, которой он защитил себя от эмоций, дала трещину.

– Ты прекрасно знаешь, что это не так, Фрейя, – мягко произнес он. – Разумеется, я хочу, чтобы ты осталась. – Он сделал паузу и шепотом добавил: – Нет ничего, чего бы я хотел так сильно.

Дыхание перехватило, в глазах защипало, но я быстро моргнула, приходя в чувство. Я медленно сократила расстояние, которое Николас воздвиг между нами, и приподняла голову, чтобы заглянуть ему в глаза.

– Неужели ты действительно думал, что я уйду? Теперь, после… всего, что произошло? – спросила я, продолжая упорно удерживать его взгляд. – Кажется, я сделала свой выбор, еще когда украла коня из конюшни и помчалась вызволять незадачливого сына вождя.

– Незадачливого? – весело переспросил Николас, приподняв бровь. Его плечи расслабились, и только сейчас я осознала, как сильно он был напряжен.

– Вечно попадаешь в неприятности. – Я закатила глаза и вздрогнула, когда он вплотную приблизился к моему лицу.

– Это я-то? – прошептал он мне в губы, смело положив большие ладони на мою талию.

– Ник! – шепотом одернула его, испуганно оглядываясь по сторонам. – Здесь люди.

Его уверенные действия выбивали из колеи. Мне никогда прежде не доводилось принимать мужские ухаживания, и рядом с Николасом чувствовала себя неумелым подростком, не знающим, как правильно себя вести и реагировать на знаки внимания.

– И что? – выдохнул он, медленно проводя своими губами по моим, но пока не целуя меня.

– Ну, как же… Нас увидят, – прошипела я и попыталась отстраниться.

– И что? – продолжил он. А затем вдруг нахмурился, мигом помрачнев. – Ты меня стыдишься?

Шокированная столь резкой переменой, я замерла.

– Нет! Конечно, нет, – поспешно отозвалась я.

Слишком поздно я разглядела его с