Фрейя. Ведущая волков - Аля Файпари

– Что, думала, я дружу только со стрелами? – самодовольно ухмыльнулся Дамен.

Мое смущенное молчание говорило больше любых слов, но он только заулыбался, ничуть не обидевшись, после чего помог мне подняться на ноги.

Во время той тренировки я внезапно, к своему собственному стыду, прослезилась, чем не на шутку напугала Дамена. Всю жизнь, беря в руки тренировочный меч, я видела напротив спокойное и улыбчивое лицо брата. И когда Дамен начал мне что-то объяснять, он так напомнил Тео, что я сама не заметила, как перестала слушать его, а щеку защекотала слезинка.

– Фрейя? – растерянно произнес он и опустил руку с мечом.

– Прости. – Я криво улыбнулась. – Не обращай внимания. Просто кое-что вспомнила.

Я повернулась к нему спиной, вытирая лицо рукавом, и с ужасом почувствовала, как грудь сдавило сильнее, и одна слеза превратилась в несколько.

– Эй! Эй, ты чего это? – забормотал Дамен, разворачивая меня к себе и вглядываясь в мое лицо.

Мама часто смеялась, что женские слезы делают мужчин бессильными.

– Вот демон, – выругалась я и прижала ладони к лицу.

«Зачем я вспомнила еще и об этом!»

– Демон, – согласился Дамен и с совершенно обескураженным видом прижал меня к себе.

Я обессиленно уткнулась ему в плечо, даже не пытаясь разобрать, что он бормочет мне над ухом. Я шмыгнула носом, подняла глаза, и мое сердце дрогнуло.

На другом конце поля, глядя на меня в объятиях Дамена, застыл Ник. Прежде чем он напустил на себя непроницаемый вид, я увидела, как у него перехватило дыхание, а на лице промелькнули такие боль и гнев, что я невольно почувствовала себя грязной предательницей, хоть и не делала ничего предосудительного.

Слезы тут же высохли, будто их никогда не было, и я резко отпрянула от Дамена, когда внезапно осознала, что вместо образов семьи в моем сознании, наскакивая одно на другое, крутятся десятки оправданий. Я яростно потрясла головой и подхватила упавший меч, мечтая обрушить его на кого-нибудь. Желательно на саму себя.

Вскоре я поняла, что на тренировочном поле девушка, которая умеет обращаться с оружием, привлекает слишком много внимания. Так что мы с Даменом переместились на вершину облюбованного мною холма.

Тренировки вытягивали из меня все силы. Отвыкшие от упражнений мышцы ныли, а рана на ноге грозила открыться вновь, хоть я и пыталась не перетруждать ее. В промежутках я показывала приемы Арье и ее новому другу, Кайдену.

У юной половины клана появилось гораздо больше свободного времени, потому что все внимание сейчас уделялось тренировкам юношей и мужчин. Арья была так расстроена тем, что не успела ее заветная мечта осуществиться, как про нее снова все забыли, что я, растрогавшись, предложила иногда обучать ее. Несколько раз к нам даже присоединялась Лети. Делия, а особенно Аян и Николас, судя по их лицам, были от этого не в восторге, но препятствовать не стали.

– Слышал, вы поругались, – внезапно сказал Дамен, когда мы плюхнулись в траву, приложившись к флягам с водой. Он облокотился о согнутые в коленях ноги и задумчиво смотрел на Николаса, который выправлял стойку какого-то парня.

Я раскашлялась.

– И от кого же? – буркнула я, хмуро покосившись на него.

Дамен закусил губу и неопределенно пожал плечами, но, увидев мой требовательный вид, вздохнул.

– Ну, ото всех, – он раскинул руки. – Если верить словам мужчин, вы не особо-то пеклись о тишине, когда кричали друг на друга в лесу.

– К чему этот разговор? – Я нервно сделала глоток воды.

– Сколько можно дуться? Вот к чему! Да, он повел себя, как последняя скотина, а ты – как деревенская сумасшедшая… – Дамен проигнорировал мой испепеляющий взгляд и продолжил активно жестикулировать. – Вы оба поддались эмоциям. Но взгляни на него сейчас. На себя! Да на вас обоих уже который день лица нет. Ник отказывается поднимать эту тему. А со мной так вообще разговаривает как никогда холодно… Ревнует, болван. Но я же вижу, как он раскаивается, Фрейя! Думаю, ты тоже это заметила..

Я опустила голову. Конечно, заметила.

Николас предпринимал немало попыток если не поговорить, то хотя бы просто приблизиться ко мне, но я избегала его. Стоило ему сделать шаг в мою сторону, как я разворачивалась и, не скрывая своего замысла, шла в противоположном направлении. От одного только его вида меня захлестывало злостью и обидой, и заводить разговор без угрозы поругаться не было даже смысла.

– Дай ему шанс объясниться. Ради меня! – проникновенно добавил Дамен, и я против воли рассмеялась.

Я вновь посмотрела на тренировочное поле внизу. Остановила взгляд на Николасе и поняла, что того гнева, заполонявшего сознание, не осталось.

– Не знаю, Дамен, – покачала я головой и поднялась на ноги. – Продолжим?

– Я. Хочу. Чернику, – в очередной раз отчеканила Сахаар.

Я взвыла.

– Да где я вам ее возьму? Это вы любите бродить по лесу и прыгать во все кусты.

– Делия приносила утром целое ведро. Я видела.

– Тогда идите и возьмите сами! Подумайте, как я буду выглядеть, врываясь в дом после трехдневного отсутствия и воруя ягоды!

Сахаар посмотрела на меня так, как будто не верила, что я действительно думаю, словно ее мог заботить мой вид.

– Никого там нет, – махнула она рукой, перебирая травы на потолке.

– Ладно, – вдруг согласилась я, и она с недоверием обернулась. – Я принесу, а вы расскажете, что там было за видение.

– Мои видения – мое дело.

– Оно касается меня, – возмутилась я.

– Но видела же его я, а не ты. – Сахаар победно ухмыльнулась.

– Принесу и все съем сама, – огрызнулась я и сердито потопала к выходу.

– Рискни здоровьем.

Я остановилась у дома вождя и прислушалась, но изнутри не доносилось ни звука. Я распахнула дверь, и дремавшая у стены с оружием овчарка бросилась ко мне, норовя лизнуть в лицо.

– Ласка! – рассмеялась я. – Тебя здесь что, запер…

С трудом уворачиваясь от собаки, я повернула голову в сторону кухни и замолчала. Солнце начало клониться к горизонту, и теплый рыжеватый свет пятнами ложился на стены, пол и мебель. Особенно яркий луч высветил высокий силуэт. Я выпрямилась и потянулась к дверной ручке. Но так и не коснулась ее. Довольно бегать.

Сердце стучало все громче, пока я медленно двигалась вперед. С каждым шагом силуэт принимал все более четкие очертания, и, наконец, свет скрылся за спиной Николаса, не мешая нам разглядывать друг друга.

Он стоял у разделочного стола у окна и опирался об него бедром. Выше штанов на нем снова не было ничего, кроме белоснежных бинтов,