Призрачный свет - Мэрион Зиммер Брэдли

"Страдающей Венеры" не было и здесь, но результат поисков не ошеломил Труф, оставался еще кабинет Джулиана.

Труф спустилась вниз, рассекая волны излучаемой ритуалом силы, и вошла в кабинет. Увидев на столе свечи, Труф зажгла их все, поразившись собственной беспечности. Исходящая из храма сила валила Труф, но, шатаясь, она раскрывала ящики и переворачивала бумаги, совершенно не заботясь о том, что Джулиан может заметить следы обыска.

Труф перерыла весь кабинет, напоследок обшарила все углы, поднялась с пола и подошла к столу. Книги не было.

Руки Труф тряслись, она еле сдерживалась, чтобы не вскрикнуть от охватившего ее отчаяния. Она задула все свечи, кроме своей. Труф устала, едва держалась на ногах. Она была уверена, что книга у Джулиана, только он заинтересован в том, чтобы обладать ею. Сейчас, не найдя «Венеру», Труф просто не знала, что делать дальше.

Пламя свечи метнулось и осветило резной ящик для вин. Труф направилась к нему, оставив свечу одиноко гореть на столе. Она взяла бокал, наполненный какой-то темной жидкостью. А может быть, не темной, просто Труф так показалось. Она понюхала ее и отпила глоток. Это было одно из тех восхитительных вин, которые Джулиан так любил.

"Надеюсь, это амонтильядо? За любовь к Господу, Монтрезор? Да, Фортунато, за любовь к Господу". Труф залпом выпила и налила еще. Второй бокал она пила медленно, наслаждаясь вином. Не допив его, она почувствовала действие первого бокала. Спала застилающая глаза пелена, и Труф снова увидела мир как и прежде, исчезла доводящая до безумия гипертрофированная чувствительность к ритуалу. Что там говорил Джулиан, когда поил Лайт бренди? О каких-то чакрах, которые алкоголь блокирует? Замечательно.

"Неудивительно, что Эллис пьет. То есть пил. Прекрасная штука — раз, и никаких тебе чакров, — она захихикала. — Все это Джулиан называет оккультной чувствительностью, а Дилан — проявлением наследственных экстрасенсорных способностей". Труф было, впрочем, все равно, как кто называет ее состояние, она хотела побыстрее выйти из него.

Вино разгорячило и расслабило Труф, но не лишило желания что-нибудь сделать.

Но все, что могла, Труф уже сделала. Оставалось только пойти завтра утром к Джулиану и посмотреть, что он будет делать после ее исповеди — смеяться над Труф или жалеть ее. Труф села в кресло и задумчиво уставилась на свечу.

Это было запоздалое прозрение, Труф увидела все, что ей следовало бы сделать, но чего она по слепоте своей не сделала.

Почему она не рассказала все Дилану, когда он приезжал сюда? Ведь она же хотела отправить ему свой дневник. Даже собиралась скопировать и послать копию "Страдающей Венеры". Почему Труф этого не сделала? Нужно было хотя бы сказать Дилану, что у нее есть эта книга.

Нужно было…

Хватит думать о том, что следовало бы сделать, уже четыре часа. Сейчас нужно уходить. Труф допила вино, поставила бокал и потянулась к телефону.

Сняв трубку, Труф с удивлением обнаружила, что связь есть, и по памяти набрала домашний номер Дилана.

Гудки, длинные гудки. Труф долго держала трубку, но к телефону никто не подходил. Значит, Дилана дома нет. Труф нажала на рычаг и набрала номер лаборатории. Ответили довольно быстро, но это был не Дилан, и Труф положила трубку.

Она снова подняла ее и набрала прямой телефон Дилана в лаборатории. Опять кто-то ответил, и опять не Дилан. Труф нажала на рычаг. Ей нужен Дилан, ни с кем другим она разговаривать не собиралась. А что она собиралась сказать Дилану?

"Что я схожу с ума? Что старые добрые законы во Вратах Тени не действуют? Или я собираюсь поведать ему, что в двадцатом веке я никак не могу понять, верить ли мне в магию или нет, а если да, то в какую — черную или белую? Я ничего в этом не понимаю!"

Труф оставила мысль связаться с Диланом и положила трубку. Пора признаться, что тебя обманули, как дитя, переиграли еще до того, как ты поняла правила игры. Труф налила еще вина, выпила, взяла свечу и вышла из комнаты.

— Ничего не понимаю. Может быть, у тебя есть склонность к самоубийству? Или ты плохо слышишь? Сколько раз я уже приходил к тебе, а это совсем непросто. Согласись уехать отсюда хотя бы из сочувствия. После стольких знаков, которые я подал, чувство самосохранения разыгралось бы даже у последнего идиота, а ты еще здесь. Почему? Ты что, ничего не понимаешь?

Сквозь сон Труф слышала, как на нее сыплются упреки, произносимые голосом, уже давно ставшим знакомым. Труф поднялась и села на кровати, стряхивая тяжелый сон. Чувствовала она себя неважно, еще не совсем проспавшаяся, с больной головой. Она посмотрела в окно и увидела серое предрассветное утро и фигуру Торна Блэкберна. Труф в испуге отшатнулась.

— Торн, — произнесла она, сомневаясь в реальности своего пробуждения.

— Да, это я, — ответил он, и Труф сразу успокоилась. За время общения с Блэкберном у нее выработалась своеобразная уверенность в том, что если она слышит его, то, значит, еще спит.

Труф уселась поудобнее и внимательно посмотрела на Торна. Хотя было еще темно, Труф заметила на нем ожерелье, а на пальце знакомый перстень.

— Ты нашел свои драгоценности, — заметила она.

— Пока дочь пьет, отцу приходится работать, — саркастически заметил Торн. — Очень своевременно, хотя у тебя всегда было сильно развито это чувство. Вставай, одевайся и уматывай.

— Я не могу сделать этого без Лайт, — возразила Труф в замешательстве. — И потом… — Она помолчала. — Разве ты не хочешь, чтобы врата были открыты? Если я увезу Лайт сейчас, они не смогут продолжить свои ритуалы. Джулиан тратит столько сил, я не хочу подводить его. Он чувствует, что… — Она не успела договорить.

— Он? Чувствует? — взорвался Торн. Он встал с кресла, подошел к кровати и взглянул на Труф. "Совсем как настоящий", — мелькнула у нее мысль. Труф затряслась всем телом. — Ты думаешь, что он чего-то там чувствует? — ревел Торн. — Проснись, дорогуша, здесь нет никакого Джулиана! Внизу, в храме, находится твой сводный брат Пилгрим. Не разыгрывай из себя героя, для этого у тебя недостаточно мозгов, — сокрушенно вздохнул он.

"Кровь взывает". Труф опустила голову. Как просто и как очевидно. Ей следовало бы догадаться об этом давным-давно. Сами чувства подсказывали ей. Неспроста же она инстинктивно избегала многозначительных предложений Джулиана. Ею владело двойственное отношение к нему — с одной стороны, мысль поддаться ему казалась соблазнительной и в то же время вызывала отвращение. Труф содрогнулась оттого, что так близко подошла к запретной черте.

Близость с братом…

— Но он любит… — не сдавалась она.

— Только себя, — закончил Торн. — Все остальное для него — очередная ступенька к достижению своей цели.

— А ты? — Труф устремила на отца пристальный взгляд. — Ты любил кого-нибудь в своей жизни? — требовательно спросила она, но не услышала ответа. Торн исчез. Труф бросила свой вопрос в пустоту.