Ярлыки - Гарольд Карлтон

Они заканчивали ленч в молчании. Эстер почти ничего не ела, Маккензи старалась сдержать неожиданные слезы. Потом дочь усадила мать в такси и всунула ей в руку десятидолларовую купюру, которая тут же возвратилась к ней через открытое окно и приземлилась на тротуар. Маккензи быстро поцеловала мать в щеку, и машина отъехала. Черт побери! Она наклонилась и подобрала деньги. Как раз тогда, когда ей уже казалось, что она наконец-то протащила свою семейку в двадцатый век, ее мамаша устроила ей подобную сцену!

В этот день Элистер собирался наблюдать за съемками нарядов для цветного плаката «Голд!», и еще должны были состояться съемки для каталога. Маккензи взяла такси, чтобы поехать на место съемок. Она собиралась провести вторую половину дня, покупая детские вещи со своей матерью, но ситуация вышла из-под контроля. Теперь она сделает сюрприз Элистеру, и они будут на съемках вместе.

Патрик Маккаллистер, молодой фотограф-хиппи, переделал зал старой церкви в Виллидж в студию с белыми стенами. Оглушающая рок-музыка грохотала на тихой улочке Виллидж, когда такси подъехало к студии. Маккензи не отнимала палец от звонка почти полминуты, прежде чем ее услышали и открыли дверь.

— Я здесь продрогла до самых костей! — заявила она, когда Крисси, помощница Патрика, наконец открыла, и Маккензи, дрожа, вошла в прихожую. — Ваша музыка слышна везде.

— Что-то случилось? — Крисси уставилась на нее, хлопая накрашенными ресницами. На ее лице было удивленное и озабоченное выражение.

— Они все еще работают, да? — спросила ее Маккензи, шагая к дверям, которые отделяли прихожую от студии.

Крисси забежала вперед и загородила ей дорогу.

— Не ходите туда! — сказала она.

— Почему?

— Он… Патрик ненавидит, когда ему мешают… Маккензи высокомерно посмотрела на нее.

— Послушай, дет-точка, я плачу жуткие деньги за эти съемки. И я хочу взглянуть, как это происходит.

Она прошла мимо Крисси и вошла в огромную студию. Все толпились на другом конце комнаты. Музыка вдруг закончилась, и крики, подбадривание и смех заполнили студию. Постоянно действовали вспышки, и сладкий запах «травки» заполнял помещение и висел в воздухе тяжелыми облаками. Кто-то поставил песню «Танцы на улице», ее исполняли Марта и Ванделлас. Из колонок вновь оглушающе зазвучала музыка.

— У-ух! — одобрительно воскликнула Маккензи и прищелкнула пальцами. Она сделала несколько танцевальных па по направлению к собравшимся. Ей всегда нравилась атмосфера в студиях фотографов — творческая и с сумасшедшинкой! Несколько стилистов и косметичек, увидев ее, подбежали, чтобы поцеловаться. Они держали ее за руки, как бы стараясь не пустить вперед, к оживленной группе. Оттуда опять раздались возгласы подбадривания. Стилистка от Сассуна, рыжеволосая девица, схватила Маккензи и начала вопить:

— Какие прекрасные серьги! Где ты их взяла?

Она попыталась увести Маккензи на другой конец студии, подальше от вспышек Патрика. Маккензи с трудом вырвалась.

— Где Патрик? Что вы все стараетесь спрятать от меня?

Оттолкнув стилистку, она пошла к шумной группе, протолкалась сквозь нее и посмотрела на пол. Маккензи увидела сразу перед собой розовый пульсирующий мужской зад. Это был зад Элистера — только он мог двигаться с такой скоростью перед самым оргазмом. Он как раз демонстрировал перед зрителями свой знаменитый ускоренный финал! Под ним лежала, задрав ноги и скрестив их у него за спиной, Джанис Аллен, девица, которую она сама и Элистер выбрали представлять новые модели «Голд!» на следующую осень. Глаза Джанис Аллен были крепко закрыты, и она вскрикивала, пока окружающие вели отсчет времени до ее оргазма. Маккензи смотрела на эту сцену всего лишь доли секунды — ее затошнило, и она почувствовала себя такой униженной! Она обратила внимание на то, какие длинные были пальцы у Джанис на ногах и какого цвета лак покрывал их. Камера Патрика работала без остановки.

Казалось, что все они стоят здесь уже вечность. Никогда оргазм не наступал так долго. Маккензи понимала, что ей сейчас нельзя уйти. Ей следовало дождаться конца, а потом уже начать свою собственную сцену. Неужели она все это сможет выдержать? Маккензи не представляла, как она станет действовать дальше. Именно сейчас, она так же, как и все остальные, ждала, чем все закончится. Она почувствовала, как в ней зреет дикая ярость.

— Десять! Девять! Восемь! — все считали хором синхронно с ритмом музыки и рывками Элистера. Джанис открыла глаза и увидела Маккензи. Остальные тоже начали замечать Маккензи — они переводили глаза с одной на другую, как при игре в теннис.

— О-о-о! Боже мой! — завопила Джанис. Она сильно ударила Элистера по плечу.

— Да! Да, детка! Я кончаю! — воскликнул он.

У него начались такие знакомые Маккензи конвульсии, он весь задергался, его ягодицы быстро сжимались и разжимались. Он орал так, что заглушал даже бешеную музыку. Маккензи наблюдала, как его тело перестает содрогаться и начинает успокаиваться. Джанис в ужасе смотрела из-под него на Маккензи.

— Элистер, — прозвучал голос Джанис. Музыка прекратилась, и наступила тишина.

— В чем дело? Ты кончила? — спросил Элистер неясным голосом, уткнувшись лицом в ее волосы. Он не поднимался с нее, его ягодицы медленно двигались — он получал последние мгновения удовольствия.

Все уставились на Маккензи.

— Ты все зафиксировал, Патрик? — спросил его Элистер.

— Да, каждое твое движение, — ответил Патрик, высокий тощий мужчина.

— Ну что? Я перекрыл свой рекорд? На этот раз ему ответила Маккензи.

— Да, Элистер, мне кажется, что ты его побил. Элистер быстро сел и посмотрел на нее.

— О, привет, Мак!

Он сразу же натянул брюки и набросил свитер на голую скорчившуюся Джанис.

При этой сцене присутствовало человек двенадцать. Это была самая вызывающая сцена с участием хиппи города. Элистер и Маккензи были выдающейся парой среди всех хиппи.

Интересно, как же они справятся с этой ситуацией?

— Мак, хочешь «травки»? — Патрик протянул ей закрутку. — Мы сделали такие потрясающие кадры!

Она проигнорировала его. Она смотрела на Элистера, тот медленно и аккуратно одевался. Он сделал вид, что ему все равно, и явно не собирался извиняться. Да, оказывается, она совершенно его не знала. Боль в душе была жуткой, тем более что она не могла показать ее. Она огляделась, ей был нужен козел отпущения. Маккензи выбрала козлицу — Джанис!

— Сколько раз ее сегодня трахали? — спросила она, ненавидя себя за этот вопрос. — Патрик, ты ее тоже трахал?

— Послушай, Мак… — Патрик тронул ее за плечо. Маккензи со злобой сшибла его руку со своего плеча. — Мне не нравятся твои намеки. Я просто вел съемку, вот и все. Между прочим, мне нравится твой дизайн.

Она щелкнула пальцами.

— Дай мне пленку!