Однажды на краю времени - Майкл Суэнвик

– Им можно вставить катетеры, – сказал я. – Не придется отпускать в туалет.

Долгое время Кестлер тупо смотрел на меня. Потом он взорвался смехом.

– Бог ты мой, впервые такое слышу! У вас большое будущее, Дональд. Добро пожаловать в команду.

Голограмма погасла.

Какое-то время мы ехали молча, без определенной цели. Потом Кортни наклонилась вперед и постучала по плечу шофера.

– Отвези меня домой, – приказала она.

Когда мы проезжали по Манхэттену, меня терзали видения, что мы едем по городу трупов. Серые лица, безжизненные движения. В свете фар и тусклых натриевых фонарей все вокруг выглядели мертвыми. Проезжая мимо Детского музея, через стеклянные двери я увидел женщину с коляской и двумя маленькими детьми. Все трое стояли неподвижно и глядели в никуда пустыми глазами. Мы проехали магазинчик, и на тротуаре около него стояли зомби и попивали из спрятанных в бумажные пакеты бутылок. Через окна верхнего этажа я видел грустную радугу виртуальных каналов, мелькающую перед пустыми глазами. Зомби гуляли в парке, зомби курили сигареты, зомби вели такси, сидели на ступеньках и болтались на углах улиц, и все они ждали, пока пройдут годы и плоть опадет с их костей.

Я чувствовал себя последним живым человеком.

После схватки Кортни все еще была потной и возбужденной. Когда я шел за ней по коридору к ее квартире, феромоны расходились от нее волнами. Она воняла страстью. Я невольно вспоминал ее перед оргазмом: доведенной до грани, такой желанной. После она становилась другой, ее накрывала волна спокойной уверенности, схожей с той, что она демонстрировала в деловой жизни, – тот апломб, который она отчаянно и безуспешно искала во время самого акта.

И когда отчаяние покидало ее, вместе с ним уходил и я. Потому что даже я понимал, что меня влекло к ней только это отчаяние, именно оно заставляло меня проделывать все то, что ей требовалось. За все годы, что я ее знал, мы ни разу не завтракали вместе.

Я мечтал найти способ вычеркнуть ее из уравнения. Мне хотелось, чтобы ее отчаяние превратилось в жидкость, и тогда я бы выпил ее до дна. Бросил ее в винный пресс и выжал досуха.

Кортни отперла дверь квартиры, одним замысловатым движением протиснулась внутрь и повернулась лицом ко мне.

– Ну, – сказала она. – Очень продуктивный вечер. До свидания, Дональд.

– «До свидания»? Разве ты не собираешься меня пригласить?

– Нет.

– Как это «нет»? – Я начинал злиться. Даже слепой с другого конца улицы мог увидеть, что ей не терпится. Любой шимпанзе без проблем залез бы ей под юбку. – Что за идиотскую игру ты затеяла?

– Дональд, ты знаешь, что означает слово «нет». Ты не дурак.

– Это точно, и ты тоже не дура. Мы оба прекрасно знаем ставки. А теперь впусти меня.

– Надеюсь, тебе понравится подарок, – сказала она и захлопнула дверь.

Подарок Кортни я обнаружил в своем номере. Меня все еще распирало от злости, когда я вошел в номер и хлопнул дверью. Я оказался практически в полной темноте. Единственный свет проникал через задернутые занавески на окне в дальнем конце комнаты. Я потянулся к выключателю, и тут в темноте комнаты кто-то шевельнулся.

«Воры!» – промелькнуло в голове, и я в панике рванулся к выключателю, сам не зная, чего собираюсь этим добиться. Кредитные воры всегда работают втроем: один выбивает пароли, другой по телефону переводит деньги с вашего счета, а третий стоит на стреме. Может, я надеялся, что если включить свет, то они разбегутся, как тараканы? Так или иначе, я едва не споткнулся, торопясь добраться до выключателя. Но меня ожидало совсем не то зрелище, которого я опасался.

Меня ждала женщина.

Она стояла у окна в белом шелковом платье, которое не умаляло ее воздушной красоты, не затмевало фарфоровой кожи. Когда зажегся свет, она повернулась ко мне: глаза распахнулись, губы приоткрылись. Она грациозно подняла обнаженную руку – полные груди слегка качнулись – и протянула мне лилию.

– Здравствуй, Дональд, – с придыханием сказала она. – Сегодня я буду твоей.

Она была само совершенство.

И конечно, она была мертва.

Двадцати минут не прошло, как я уже ломился в квартиру Кортни. Она открыла дверь в пеньюаре от Пьера Кардена, и по тому, как она придерживала пояс, и беспорядку, в котором пребывали ее волосы, я сразу понял, что меня не ждали.

– Я не одна, – сразу заявила Кортни.

– Я пришел сюда вовсе не за сомнительными дарами твоей белоснежной плоти.

Я протиснулся в квартиру. Но поневоле мне вспомнилось ее красивое тело – пусть не настолько совершенное, как у мертвой проститутки, – и тут мысли неумолимо перепутались у меня в голове: смерть и Кортни, секс и трупы… Гордиев узел, и я не знал, сумею ли его распутать.

– Тебе не понравился мой подарок? – Кортни открыто улыбалась.

– К чертям собачьим твой подарок!

Я шагнул к ней. Меня трясло, руки сами собой сжимались в кулаки и разжимались.

Она отступила на шаг. Но самоуверенное, странно выжидающее выражение не покидало ее лица.

– Бруно, – негромко позвала она. – Выйди к нам.

Краем глаза я уловил движение. Из затемненной спальни вышел Бруно. Мускулистый бык, накачанный, с перекатывающимися мускулами и иссиня-черной кожей, как боец, чье поражение я видел сегодня вечером. Он встал за спиной Кортни, не стесняясь своей наготы: узкие бедра, широкие плечи и такая гладкая чистая кожа, какой я сроду не видел.

Мертвый.

В одно мгновение меня озарило.

– О господи, Кортни! – с отвращением воскликнул я. – Не могу поверить, что ты… Ведь это всего лишь послушное тело. В нем ничего нет – ни страсти, ни близости, одно только тело.

Кортни, не переставая улыбаться, дернула губами, будто обдумывала последствия того, что собиралась сказать. И все же не сдержалась:

– Теперь мы на равных.

И тут я сорвался. Я шагнул к ней, занося руку, и клянусь, я всерьез собирался стукнуть эту сучку головой о стену. Но она даже не дернулась – она даже не испугалась. Она просто отступила в сторону и сказала:

– По корпусу, Бруно. Он должен безупречно смотреться в костюме.

Мертвый кулак ударил меня в ребра с такой силой, что на секунду мне показалось, будто сердце вот-вот остановится. Потом Бруно ударил меня в живот, и я согнулся пополам, хватая ртом воздух. Два, три, четыре удара. Я уже не мог стоять и катался по полу, беспомощно рыдая от злости.

– Хватит, детка. Теперь выброси мусор.

Бруно выкинул меня в коридор.

Сквозь слезы я прожигал Кортни взглядом. Сейчас она вовсе не казалась мне красивой. Совсем не казалась. Мне хотелось сказать ей, что она стареет. Но вместо этого я выдавил: