Сердце мое - Элизабет Лоуэлл

Между тем в воздухе появлялось все больше хлопьев пепла — ветер дул в ее сторону.

«Нет! — взмолилась про себя Шелли. — Господи, только не это, Господи… Если бы только у меня была сейчас волшебная палочка…»

Сейчас Шелли оставалось только одно — молиться. Молиться — и работать, непрерывно, перебираясь с одного уровня крыши на другой, думая только о том, как бы успеть смочить всю поверхность крыши, эти небольшие яркие квадратики черепицы…

И все же буквально на глазах солнце высушивало их — от черепицы поднимался водяной пар. И она снова становилась сухой. А значит, доступной для языков пламени…

Шелли услышала, как медленно поехала вверх по улице дежурная полицейская машина. Из громкоговорителя раздавался чуть искаженный, но все же очень спокойный и размеренный голос. Однако ветер относил слова в другую сторону, и Шелли прослушала самое начало сообщения.

Впрочем, она и так знала, что там говорят. Полицейские убеждали людей сохранять полное спокойствие, не волноваться, собрать все необходимое и потихоньку выезжать, двигаясь вниз по холму.

— Нет же, нет! — пробормотала Шелли сквозь зубы. — Огонь ведь еще не так близко… Я всегда успею…

В это время полицейская машина проехала рядом с ее домом. Слова, вылетающие из громкоговорителя, донеслись до крыши, на которой стояла Шелли.

— …ветер дует с востока, и огонь может прорваться за противопожарные линии. — Голос был абсолютно ровным и спокойным. — Но причины для паники нет. У вас еще масса времени, чтобы успеть эвакуироваться.

Просто берите самое необходимое, садитесь в машины и поезжайте вниз…

Лицо Шелли было мокрым и грязным от капель воды из дождевальной установки-распылителя и пепла, приносимого ветром. Замерев, она стояла на нижнем уровне крыши и как завороженная слушала эти спокойные слова, долетавшие с улицы. Потом она медленно огляделась по сторонам.

Только небольшая часть ее крыши была влажной. Все остальное уже успело высушить солнце.

— Нет, я еще не могу уходить, — громко сказала Шелли, обращаясь к себе самой. — Крыша ведь почти сухая. И потом, еще по меньшей мере один горный хребет отделяет огонь от моего дома. Да и ветер вполне может перемениться, пока огонь до меня доберется. Я ведь знаю, ветры в это время года часто меняют направление.

Доехав до тупика и развернувшись, полицейская машина ехала теперь в обратном направлении, вниз по улице. Из громкоговорителя по-прежнему доносились слова, убеждавшие жителей улицы начать эвакуацию. Слова, звучащие между такими незащищенными, открытыми всем ветрам маленькими домами… За полицейской машиной понемногу начали пристраиваться автомобили соседей Шелли по улице — люди, взяв с собой самое необходимое, бросали дома и бежали. Бежали от огня.

И все же на этой узкой улочке пока не раздавались сирены пожарных грузовиков, несмотря на то что в любую минуту могли объявить эвакуацию, некоторые соседние территории были пока в большей близости, а значит, и опасности, от все разгорающегося пожара.

— В общем-то, — снова обратилась сама к себе Шелли, — я могу пока и не уезжать никуда. Ведь это мой дом. И если я сейчас убегу, а на крышу случайно упадет хоть один раскаленный уголек, никого не окажется рядом, чтобы скинуть его, и весь дом загорится…

Она с тревогой огляделась вокруг. На юго-западе, через овраг от ее дома, небо из ясно-голубого сделалось зловеще-серым. Да и над ней небо темнело с каждой минутой — воздух постепенно насыщался дымом, и становилось вес труднее дышать. Кругом летали серые хлопья пепла. Порой порывы ветра доносили и раскаленные угольки.

— Я смогу с чистой совестью уехать только тогда, когда смочу всю крышу водой, чтобы она не загорелась, если уголек-другой упадет на нее. — Шелли вздохнула. — А раньше — ни за что… Ни за что на свете.

Какая-то часть ее личности была сейчас уверена в том, что это решение правильное.

Другая же часть была напугана до смерти.

Ветер сейчас дул с востока, и временами Шелли едва могла удержаться на ногах — такими сильными были его порывы.

Однако она бесстрашно взобралась на следующий, более высокий уровень крыши. Черепица была скользкой в тех местах, где на нее упали капельки воды, и абсолютно сухой, потрескивающей от сухости и жары там, куда струйки разбрызгивателя еще не успели долететь. Шелли переставила разбрызгиватель в другое место. Прохладная, свежая вода заструилась по горячей крыше.

Ветер снова изменил направление — теперь он дул на север.

— Слава тебе Господи! — с облегчением вздохнула Шелли. — Теперь у меня больше времени. А может быть, я и вовсе отсюда не буду никуда уезжать…

В течение следующих двадцати минут ветер был не таким сильным. Все это время Шелли беспрестанно сновала с одного уровня крыши на другой, пытаясь смочить водой как можно большую площадь, покрытую черепицей. Как только какая-то часть крыши смачивалась достаточно, Шелли тут же перетаскивала разбрызгиватель и начинала возиться с другой ее частью.

Она не слышала больше шума пожарных самолетов, скользящих над клубами дыма. И не замечала хлопьев пепла, падавших на нее с неба, — теперь они были больше чем с ладонь величиной. Хотя они были и не раскаленными — пока ветер доносил их до крыши с высоты примерно в тысячу футов, — они все же успевали хоть чуточку охладиться. Шелли сейчас обращала внимание только на то, что должна была сделать, видела лишь огромное море работы перед собой — три уровня крыши, три водяных шланга, которые она постоянно перетягивала с места на место.

Прошло примерно сорок минут. Шелли стояла теперь на среднем уровне крыши, крытой чуть влажной черепицей, и смотрела на юго-запад. Ситуация резко изменилась: небо почернело, стало точь-в-точь цвета, грифельных школьных досок.

С упавшим сердцем Шелли перелезла на ту часть крыши, с которой была лучше всего видна улица: языки пламени ползли там с севера и востока. Каждый раз, когда Шелли перелезала с одного уровня на другой, она, мысленно обещала себе, что вот этот раз — последний и, закончив именно этот круг, она непременно спустится и начнет готовиться к эвакуации.

«Я ведь вовсе ничем пока не рискую. У меня еще масса времени, чтобы уехать. Это я всегда ycпею.»

В самом деле, даже если огонь уже продвинулся вперед и сейчас яростно пожирал сухую растительность на ближайшем к ней горном хребте, он будет ползти вниз по склону очень медленно — огонь ведь обычно поднимается вверх, а не наоборот… И кроме того, пожарные ведь должны были успеть вырыть там глубокие рвы, ямы, через которые огню будет не так-то просто перебраться…

— Я еще вполне успею обрызгать все три уровня крыши хотя бы один раз, — успокаивала сама себя Шелли, тяжело дыша от дыма и копоти. И все же, хотя она и убеждала себя в том, что времени у нее еще много, на часы она смотреть избегала…

А когда взгляд ее все же нечаянно упал на крошечный циферблат, она почувствовала, как мурашки пробежали у нее по коже: за последние двадцать минут ветер беспрестанно дул с востока, в ее сторону, ни разу не изменив направления. Огонь шел теперь прямо на нее.