Опекун - Слава Доронина

Оливия… Я недооценила соперницу и теперь была вынуждена принять чужие условия игры. Заглянув в лицо Марка, я только сейчас поняла, сколько навалилось на его плечи: наша размолвка, «воссоединение» с Оливией, инфаркт отца. Нам следовало поговорить обо всём ещё раньше и не доводить нас обоих до такого подавленного и угнетённого состояния. Но откуда мне было знать, что мне угрожала опасность, а Марк не желал свадьбы с Оливией?

Ни моих настоящих, ни приемных родителей в живых уже не было. Чем бы ни обосновывалось решение Бернарда и Сьюзан утаить от меня имена настоящих родителей, никого из них уже нельзя было вернуть. Но можно было доказать вину Генри. Человек, разрушивший мою жизнь, не имел права оставаться на свободе и продолжать жить, как ни в чём, ни бывало.

— Необходимо обратиться в полицию, спровоцировать Генри и Оливию на новое покушение, чтобы их поймали с поличным, — это был единственный способ закончить весь этот фарс.

— Нет Это исключено. Даже не смей об этом думать, — в голосе Марка послышались стальные нотки. Но я не собиралась ему уступать. Не в этот раз.

— Ты же понимаешь, что кроме устного запрета ничего больше не можешь? — внутри не было ни грамма сомнения, что говорю и делаю что-то не так. — В противном случае ты обрекаешь меня на долгую жизнь, сотканную из прочных нитей шантажа и лжи. Ты женишься на Оливии? И тем самым обеспечишь безбедное существование Генри? А что будет со мной? Меня ты куда денешь? Или прикажешь вечно жить в страхе за собственную жизнь? Мне не нужен ни дом, ни деньги, ни компания. И если бы я знала наверняка, что всё это достанется ему, то раздала бы всё на благотворительность… — на последнем слове я осеклась.

Не обращая внимания на переменившегося в лице Марка. я зацепилась за последние слова.

— Марк, необходимо составить документы таким образом, чтобы всё, что у меня есть, стало твоим. А я бы осталась ни с чем. Эту информацию необходимо дать репортёрам. Они же любят следить за твоей жизнью?

— Ты сошла с ума? — недоумевал Марк.

— Нет. Просто не хочу, чтобы ему хоть что-то досталось.

— Ты говоришь глупости.

— У тебя только два варианта: либо ты вводишь Алека в курс дела и составляешь документы на подпись, либо я привлеку юриста со стороны и сделаю это без тебя.

— Кейтлин, ты что задумала? Ему и так ничего не достанется, — моё заявление не на шутку взволновало Марка. — Достаточно самодеятельности. Ты ушла из дома ничего и никому, не сказав тогда, когда от тебя этого ждали меньше всего.

Представляешь, каково было утром не обнаружить тебя дома? Что пережили Эмили и Уильям? А я? Меня забрали в участок. Когда свадьба сорвалась, Оливия каким-то образом покалечила себя и написала заявление, что я напал на неё и чуть ли не избил до смерти. Меня продержали несколько суток в участке. Всё это время я находился в подвешенном состоянии, не зная где ты, и что с тобой.

— Я не знала… — с учётом открывшихся обстоятельств, я чувствовала вину. В семье Марка на тот момент и без меня хватало переживаний, а я…

— Как только меня отпустили, а отцу стало немного лучше, я сразу прилетел, хотя и нахожусь под подпиской о невыезде.

— Но ведь ты не совершал этого? Ты не трогал Оливию?

— Конечно, нет, — Марк отвернулся. — Но доказать свою непричастность не так-то просто. Видимо, она изначально подозревала, что никакой свадьбы не будет. Ума не приложу кого она просила нанести ей все эти побои… Но я этого не совершал!

— Ты не собирался жениться? — охнула я.

— Нет, и сейчас этого не хочу, — Марк повернулся и встретился со мной взглядом. — Но если сяду за решётку на полгода, неизвестно что случится за это время с тобой, отцом, компанией, сестрой, матерью…

— Она шантажирует тебя свободой или свадьбой, — догадалась я. — Но ведь это так… противоестественно.

— Хуже. Она нащупала моё слабое место и как искусный кукловод дёргает теперь за ниточки, — Марк приблизился, и его дыхание опалило лицо. — Ты моё слабое место.

Ты и моя семья. Ты бы простила себе, если бы с кем-нибудь из дорогих тебе людей что-то случилось? По твоей вине?

Между нами повисло долгое молчание. Я размышляла над словами Марка.

Казалось, я уловила смысл его слов, но…

— В моей жизни никого корме тебя дороже и не осталось.

По лицу Марка скользнула лёгкая улыбка, и мужчина провёл пальцами по губам, задерживая на них взгляд. Теперь, когда я знала всю правду, не собиралась отступать. Даже если бы это грозило новыми неприятностями и опасностями.

— Хорошо… — казалось. Марка всё же что-то беспокоило. — Для начала мы вернёмся в Лондон, ты подтвердишь в полиции мои показания, что в ту ночь была со мной, в больнице куча свидетелей, что я никуда не отлучался и вплоть до прихода полиции не покидал стены здания. Думаю, Алек подключит ресурсы и с меня снимут обвинения.

— А потом? — я чувствовала, что Марк что-то недоговаривает.

— Потом… — Марк задумался. — Закрою тебя в доме матери, приставлю к вам охрану. вырою у дома траншею, сверху расставлю лучников, — и тепло улыбнулся. — Потом это уже мои проблемы, — он привлёк меня к себе и крепко обнял.

— Ты вернулся… за мной? — я отстранилась и заглянула в лицо Марка. Если он собирался снова меня оставить, то никаких показаний не будет. Пусть в таком случае сидит за решёткой! Я же намерена была доказать вину Генри. С Марком или без него. Чего бы мне это не стоило.

— У тебя есть время до утра, чтобы передумать, — он прошёл к столу, достал из кармана брюк прямоугольный лист сложенный вдвоё и положил на стол. — Это билет на утренний рейс в Лондон, — сказал он и посмотрел на меня. — Поездка навряд ли будет носить романтический характер. Я не знаю, что ещё попытается выкинуть Оливия, но… пока для тебя безопаснее всего будет пожить в Лондоне. вдали от Сиэтла, — затем перевёл обратно взгляд к столу, где по-прежнему под стеклом в углу находилась его фотография.

— Всё никак не сменю обстановку. Пора уже избавиться от старых вещей, — я не хотела просто так брать и сдаваться Марку. Несмотря на ту близость на свадьбе его сестры, несмотря на мой откровенный танец, несмотря на все признания, что прозвучали сегодня в этой комнате. Несмотря, что он приехал за мной… Словно мало выпало на нашу долю мук, я намеренно подливала масла в кипящую жидкость.

— Да, пора, — согласился Марк. — У нас полно приличных совместных фото, — едва сдерживая ядовитую ухмылку, я отвернулась, чтобы он не заметил улыбки. На языке вертелись колкости, но я решила промолчать. Успею ещё «оторваться» за несколько часов полёта. — Я буду спать на диване в гостиной. Если что понадобится, зови, — сказал Марк и прошёл мимо.

Время идёт вперёд независимо от того счастлив ты или разочарован. Оно просто движется по кругу, день сменяет ночь и с наступлением нового утра хочется верить, что сегодня будет лучше, чем вчера. Сквозь тёмные, плотные шторы в комнату пытался пробиться солнечный свет. Оторвав тяжелую голову от подушки, я села в кровати, мысленно собираясь с духом, настраиваясь на тяжелый день. Мне казалось, что утро расставит всё по полочкам в моей голове, но в итоге вопросов накопилось даже больше. Марк собирался улететь в Лондон вместе со мной, а что потом? Ведь не собирался же он и в самом деле закрыть меня в четырёх стенах до конца жизни? В противном случае, он сильно тогда рисковал собственной жизнью.