Красная Армия против войск СС - Борис Соколов

Учитывая общую обстановку, я придерживался мнения, что все войрка, действующие в восточной части будапештского плацдарма, следовало бы использовать для усиления хорошо продуманной и глубоко эшелонированной обороны на высотах в районе Секешфехервара. Я не изменил своих взглядов и по сей день считаю, что при такой организации обороны противник не смог бы совершить тогда столь быстрый и глубокий прорыв. Кроме того, и войскам, оборонявшим Будапешт, и самому городу удалось бы избежать тех неприятностей, которые имели место позже».

Немцы сознавали, что на венгерскую армию полагаться нельзя. 19 марта 1945 года Геббельс принял нового венгерского посланника в Берлине Мечера. После встречи гауляйтер Берлина записал в дневнике: «На мадьяр совершенно нельзя положиться. Они уже умерли, не будучи еще мертвыми. Посланник Мечер описывает мне настоящие ужасы, рассказывая о большевистских зверствах в захваченных венгерских городах, от которых стынет кровь в жилах. Он добавляет, что информировал об этом папского нунция в Берлине, но нунций только пожал плечами. По-видимому, нунций в Берлине думает так же, как и папа, а именно, что нельзя дразнить сильных мира сего, а надо пытаться не спорить с ними, каким бы черным делом они ни занимались».

8-ю танковую дивизию пришлось использовать для контрудара у Ипольсега, куда также была направлена мотопехота 3-й и 6-й танковых дивизий. Танки же этих дивизий попали под мощный удар советской пехоты, начавшей 20 декабря штурм позиции «Маргарита».

23 декабря Фриснер, скептически относившийся к возможности удержать Будапешт, был снят со своего поста и заменен генералом Отто Вёлером. На следующий день, 24 декабря, Будапешт был полностью окружен.

Вот что пишет Пауль Хауссер о боях у озера Балатон: «Без ведома Верховного командования сухопутных сил (Гейнц Гудериан) Верховное командование вермахта 24 декабря отдало приказ перебросить штаб IVтанкового корпуса СС (Герберт Гилле) с дивизиями СС «Мертвая голова» и «Викинг» в Венгрию и освободить Будапешт. Передний край немецкого фронта проходил от озера Балатон через Штульвайсенбург (Секешфехервар), Мор, за рекой Альталь, у Татабаньи, до Дуная восточнее Комарно…

Корпус был высажен у Рааба и Комарно; основная часть войск прибыла 31 декабря».

Контрудар с целью деблокады Будапешта наносила 6-я армия генерала Германа Балька. Кроме корпуса СС, в нее вошли 6-я танковая и 96-я и 711-я пехотные дивизии, а также венгерская кавалерия.

Гудериан протестовал против переброски IV танкового корпуса СС в Венгрию. В «Воспоминаниях солдата» он утверждал: «25 декабря, в первый день Рождества, я выехал на поезде в Цоссен. Я находился в пути, когда Гитлер за моей спиной распорядился о переброске корпуса СС Гилле, в который входили две дивизии СС, из района севернее Варшавы, где он был сосредоточен в тылу фронта в качестве резерва группы армий Рейнгардта, к Будапешту для прорыва кольца окружения вокруг этого города. Рейнгардт и я были в отчаянии. Этот шаг Гитлера приводил к безответственному ослаблению и без того чересчур растянутого фронта. Все протесты оставались без внимания. Освобождение от блокады Будапешта было для Гитлера важнее, чем оборона Восточной Германии. Он начал приводить внешнеполитические причины, когда я попросил его отменить это злосчастное мероприятие, и выпроводил меня. Из резервов, собранных для отражения наступления русских (четырнадцать с половиной танковых и моторизованных дивизий), две дивизии были посланы на другой фронт. Оставалось всего двенадцать с половиной дивизий на фронте протяженностью в 1200 км».

Конечно, Гудериана гораздо больше заботила оборона его родной Померании, чем деблокада Будапешта. Но Гитлер был абсолютно прав насчет того, что продолжать борьбу без горючего невозможно. Непонятно, на что рассчитывал Гудериан. Опытный полководец, он наверняка сознавал, что лишние две танковые дивизии не помогут разбить Красную Армию в Восточной Германии. Скорее всего, Гудериан и другие генералы вермахта еще тогда, в конце декабря 1944 года, когда уже определилась неудача Арденнского контрнаступления, старались любой ценой задержать советские войска как можно дальше от Берлина, надеясь, что англо-американские войска сумеют занять основную часть Германии, включая ее столицу, и германским войскам удастся сдаться в плен им, а не Красной Армии. Однако крах сопротивления на Западном фронте неизбежно привел бы и к краху сопротивления и на Восточном фронте. Войска Восточного фронта стали бы стараться быстрее отступить на Запад, чтобы поскорее сдаться англичанам и американцам, уступая Красной Армии территории. А к Берлину она все-таки тогда, в конце 44-го, была гораздо ближе, чем западные союзники.

Да и с точки зрения снабжения горючим танковые дивизии было целесообразнее держать ближе к последним оставшимся в руках немцев нефтеперерабатывающим заводам в Австрии и Венгрии. Снабжать оттуда танки в Померании было очень трудно в условиях, когда англо-американская авиация полностью господствовала в небе над Рейхом, и перевозки по железным дорогам были крайне затруднены.

Гитлер же в то время обдумывал план длительной обороны «Альпийской крепости», а для успеха такой обороны надо было любой ценой удержать нефтяные месторождения и НПЗ Западной Венгрии и Восточной Австрии. Более-менее надежно удерживать этот район можно было только вынеся линию обороны на такую серьезную водную преграду, как Дунай. Этой цели должна была достичь операция по деблокированию Будапешта.

Следует еще раз подчеркнуть, что боеспособность венгерской армии к тому времени была невысокой. Как вспоминал бывший командующий группой армий «Юг» генерал Ганс Фриснер, «даже в считавшихся до сих пор надежными 10-й и 12-й венгерских дивизиях, действовавших восточнее Будапешта, появились первые признаки разложения. Венгерские солдаты поодиночке и большими группами, до 100 человек, с белыми флагами переходили на сторону противника. Всего лишь за 2–3 дня к русским перебежало 5 офицеров и 1200 солдат. Доверие к венгерской армии было полностью потеряно, и на нее уже можно было не делать ставки».

Тот же Фриснер утверждал: «Путь на Вену через Новы-Замки и Братиславу был тогда совершенно свободен. Весь район между Дунаем и словацкой границей представлял собой вакуум, в котором не было почти ни одного немецкого солдата. 2-му Украинскому фронту ничего не стоило теперь, под прикрытием Дуная, нанести удар в направлении Вены. Если бы Малиновский знал, как мало немецких сил противостояло ему здесь в то время, ему бы недолго пришлось ломать голову над этим решением. Однако такого решения он не принял».

Однако в тот момент советское командование думало о наступлении на Будапешт, быстрейшего взятия которого требовал Сталин, и не имело сведений о слабости немецких войск на венском направлении.

Согласно плану «Последняя жатва», обе танковые дивизии СС должны были прорваться между Татабаньей и Дунаем. «Викинг» должен был наступать на правом фланге корпуса, а «Мертвая голова» — на левом. Достигнув Дуная, обе дивизии должны были повернуть на юго-восток и обойти с севера лесами гору Вертеш, чтобы достигнуть линию Бичке — Жамбек. Сосед корпуса слева должен был форсировать Дунай и ударить в тыл советским войскам, а затем защищать фланг «Мертвой головы» во время броска корпуса к Будапешту.