Марш Смерти Русского охранного корпуса - Андрей Самцевич

Накануне в Чачак прибыли I батальон и штаб 4-го полка. Замещавший командира 1-й роты лейтенант

Алексей Рышков вспоминал: «Я проснулся от толчка, кто-то меня будил. Открыв глаза, я увидел перед собой наклоненное лицо офицера для связи, кричавшего: «Schnell! SchnęII/»[840]

Не прошло и нескольких минут, как рота, поднятая по тревоге, бежала вдоль улицы. На ходу хауптман объяснил мне, что четники разоружают 2-ю роту 2-го полка, полковника Бреннеке. Когда мы перебежали по мосту через речку, отделявшую Чачак от села Любичево [правильно – Любич – А.С.], с той стороны застучали автоматы, но хауптман не остановился, он только чуть присел и побежал еще быстрее. Я бежал за ним. […] Вдали по склону горы, сплошь покрытой высоким кустарником, по узкой тропинке уходили четники, уводя с собой нашу роту. Нам было видно, как хвост колонны скрывается за поворотом.

Несколько очередей из пулемета заставило их рассыпаться, но только пара вьючных лошадей, принадлежавших раньше роте, вернулась домой. В это время открылась дверь вагона и оттуда выглянула испуганная физиономия продовольственного унтер-офицера, звали его Гришей, фамилии не помню. На радостях освобождения он стал раздавать нам продукты»[841].

Группа шуцкоровцев была захвачена в тот день в плен и при другом эпизоде. 15 октября к коменданту Чачака прибыли четницкие представители из только что отбитой равногорцами у НОАЮ Пожеги с просьбой о немедленном оказании помощи. В ту же ночь им на помощь были высланы 1-я и 2-я роты и тяжелый взвод I батальона 3-го полка под командованием майора Адольфа Ендржеевского. Достигнув города, походная колонна неожиданно оказалась окруженной четниками на центральной площади – все прилегающие улицы были перекрыты пулеметами, огневые точки были и в окнах домов. К командиру равногорцев были отправлены батальонный адъютант обер-лейтенант Федор Думский и немецкий офицер связи гауптман Фукс-Эгер. По показаниям их шофера, находившегося в соседнем помещении, услышав требование о сдаче, оба офицера схватились за пистолеты и были расстреляны в упор.

Ендржеевский принял решение сдаться, после чего военнослужащие отряда были разоружены и ограблены (в первую очередь отбирали часы и обувь). Вечером следующего дня они были освобождены и вернулись в Чачак, за исключением 50 человек, перешедших на сторону четников или отставших на обратном пути и вынужденных вернуться в Пожегу. Эти последние, включая обер-лейтенанта Николая Любомирова, бежали спустя 10 дней в Сиенице, присоединившись к немецким частям, где были немедленно поставлены на довольствие и обуты[842]. Засада была организована Авальским корпусом ЮАвО. Согласно докладу его командира Светисла-ва Трифковича, корпус захватил два тяжелых и четыре легких миномета, а также три тяжелых и один ручной пулемет. Остальное оружие взяли другие части, не участвовавшие в нападении[843].

Немецкое командование смогло быстро оценить возникшую угрозу – в тот же вечер в Чачак была выслана 5-я рота 5-го полка РКвС, усиленная штабом II батальона и двумя тяжелыми пулеметами. В Кральево остались 7-я рота обер-лейтенанта Яблокова-Ханзорья-на, два взвода которой охраняли продовольственные склады, и командир батальона, майор Сергей Шебалин, разместившийся в казармах с восемью солдатами и тремя автомашинами[844].

Накануне в Кральево прибыл прорвавшийся под Марковцем эшелон с остатками этапной группы гауптмана Мамонтова. Эти немногочисленные солдаты и офицеры, в основном из транспортной колонны, усилили 5-ю роту, а гужевые повозки облегчили марш. По воспоминаниям участников прорыва, бой начался около 22.00, когда колонна попала под перекрестный, но не эффективный обстрел четников. Удачнее вели огонь шуцкоровцы – «слышны были крики, стоны и характерное для сербов «яуканье». От взрыва бомб [выстрелов взводных минометов – А.С.] загорелся дом, стоящий у шоссе, потом сарай». Рядом с горящими постройками были видны трупы повстанцев, а, по словам лейтенанта Политанского, в расстрелянном доме его взводом был найден труп четника и захвачен немецкий пулемет. У равногорцев был также отбит немецкий санитарный грузовик и освобождены два ехавших в нем солдата. Около 2.00 началась повторная и более сильная атака («очевидно, две банды соединились»), но и она не помешала русским примерно через три часа достичь Чачака. Известно, что в ночном бою ранение руки получил лейтенант Беззабава, а перевернувшейся повозкой был придавлен ездовой Василий Пасульченко [845].

Потери четников установить не удалось, но упоминавшийся выше поручник Войнович, сам получивший тяжелое ранение, писал в своем докладе о «напрасных и ненужных жертвах» в этих боях. Можно предположить, что они были достаточно велики. В итоге колонна ЮАвО продолжила отступление на Гучу и Иваницу, оставив под Чачаком «дожидаться» соединения с Красной армией лишь II Равногорский корпус капитана Предрага Рачича[846].

Штаб советской 93-й стрелковой дивизии вступил в контакты с сербскими монархистами еще 14 октября, сразу после занятия Горни Милановаца. При этом окружной комитет КПЮ в известность о них поставлен не был. Дошло до того, что когда в город вошла группа четников, его секретарь приказал командиру Чачакского партизанского отряда Адаму Бабичу разоружить их, но акции помешали красноармейцы. 18 октября в селе Брчаны прошли переговоры Рачича с замполитом 93-й дивизии подполковником Григорием Беловым. Обязательным условием Рачич ставил сохранение за собой права на самостоятельное руководство и принятие решений. Санкция на совместные действия с советскими силами была получена им лично от Михайловича, и на следующий день, несмотря на протесты НОАЮ, соглашение о сотрудничестве было заключено. Всего Рачич предоставил Красной армии 2200 человек, имевших на вооружении легкую пушку, 17 минометов, 170 пулеметов и 41 пистолет-пулемет. Советским офицером связи при штабе четников был назначен капитан Точиев[847]. Также, по собственным утверждениям Рачича, его люди передали командиру 129-го стрелкового полка 93-й дивизии подполковнику Муллояну Гадельшину 340 пленных немцев и «белогвардейцев» (вероятнее всего, военнослужащих 2-й роты 2-го полка)[848].