Трое в Долине - Юрий Никитин

— Стряслось что? — спросил Мрак недружелюбно.

— Мрак... — ответил Олег перехваченным горлом. — Я понял,что не могу. Я просто... не могу...

— Что? — насторожился Мрак. — Магия кончилась?

Олег помотал головой:

— Мрак, мы просто не имеем права... Кто мы? Ты хотьпонимаешь, кто мы? Трое из Леса! Трое невежественных дикарей. Из дремучегоЛеса. Мы и так зашли слишком далеко. Каганат разнесли в щепки, умно ли? А смагами?.. Потом с богами... Ты хоть понимаешь, что умнее и умелее нас не толькомудрецы, но и... почти все люди на свете?.. Я уж молчу про дубов, про упырей!

Он в отчаянии раскачивался всем телом. Таргитай подгребколени к груди, сберегая тепло. Мрак развел руками:

— Ты прав... Мы только что из Леса. И сразу узрели, что естьи сильнее нас... вроде Святогора, Горыни... Есть и мудрее — тех вовсе несчесть, есть всякие удивительные люди и звери. Но одного не пойму... Почемусамые отважные бьются как бараны в чистом поле друг с другом, удалью-демеряются, а на троне сидит дерьмо, ест и пьет от пуза, а мудрецы ему грязь ссапог слизывают? Почему боги, если они столь могучи, такие же бараны: ждут,когда все кончится?..

Олег прошептал:

— Вот-вот... И ты говоришь. Если даже они не шевелятся, тоне с нашими мордами мир спасать.

— Видим одно, — согласился Мрак. — Но зачем Тарх в ливеньвыскочил под дождь, ты забился в угол и спал, а я притащил оленя? Таргитай сего мечом сильнее нас обоих, ты с магией мощнее всех на свете... но жрете мясо,которое добыл я, простой и даже очень простой.

Таргитай обидчиво задержал кусок мяса у рта, поколебался,надо бы положить обратно, но пахнет так вкусно, да и Мрак просто дразнится, ион решил простить грубого оборотня.

Олег отвел глаза, не хотел спорить или не знал как, ноответил глухим упрямым голосом:

— Нет, я не пойду дальше. Я просто не могу...

Мрак сказал настойчиво:

— Олег, ты еще не понял? Так уж устроен этот мир. Правят несамые умные. Не самые справедливые. Почему? Да потому, что оглядываются, ищутеще умнее и справедливее, им-де совестно занимать место не по праву. А темвременем приходит уверенное в себе хамло, садится на трон... а народец по лении тупости всегда готов поклониться тому, что сидит важно и топает ножкой.

Олег молчал, но Мрак видел, что его доводы отскакивают, какот стены горох.

— Нет, — ответил Олег твердо, и Мрак по его тону понял, чторешение волхва окончательное, спорить бесполезно. — Я остаюсь. Здесь. Надолго!Буду искать истину, буду стараться осмыслить бытие, понять мир... понять, кудаидем, зачем идем... зачем все это!!!

Мясо жарили порознь, каждый свои куски, ели молча, не глядядруг на друга. Таргитай даже побросал кости в огонь, и никто не указал, чтоесли уж приносить огню жертву за хорошо прожаренное мясо, за тепло, завысушенную одежду, то надо бросить мясо. Все равно оставят половину туши.

Мрак задержал полуобглоданную кость у рта. Глаза уставилисьна поляну, заросшую травой. Из леса вышли волки. Сперва показался крупныйвожак, голова с проседью, но сам еще в полной волчьей мощи, зато знающий,умелый, повидавший. Волки за ним шли неспешно, уверенные как в своей силе, таки в своем вожаке.

Тот двинулся через открытое пространство, часть леса темнелаза полверсты, на людей покосился предостерегающе, показал длинные клыки, но нерыкнул, шел дальше, желтые глаза смотрели загадочно и пристально, словно виделитолько им зримую добычу.

— Где-то скоро война, — заметил Мрак.

— Откуда знаешь? — поинтересовался Таргитай.

— Волки заранее чуют. И заранее собираются поближе к полюбоя.

Он отшвырнул кость, ухватил другой кус, горячий и капающийсоком, впился зубами. Однако коричневые глаза провожали стаю долгим задумчивымвзором. И голос оборотня был невеселым:

— Я бы сказал, что они идут в сторону Долины Битвы Волхвов.

Таргитай завалил остатки костра влажным дерном, притопталдля надежности. Мешки заняли свои места за плечами. Мрак оглянулся:

— Ничего не забыли? Пошли.

Олег тащился несчастный, подавленный, поникший настолько,словно из него вытащили все кости или, по крайней мере, становой хребет. Мракпропустил Таргитая вперед, пошел рядом с волхвом. Тот идет нехотя, все еще несогласен куда-то идти, что-то делать, ибо если сидишь, то хоть не творишьдобра, но не творишь и зла, а с их силой можно всю землю поставить задницейкверху.

— Ты хочешь построить все по разуму? Олег!.. Ты не замечешь,какой ты весь правильный, что просто... занудный. А теперь и весь мир хочешь сделатьзанудным?

Олег поморщился:

— Занудный, не занудный — это слова, что ничего не значат.Для одного занудный, для другого — нет. Не казался же я, скажем, зануднымЛиске? А вот конь больше муравья для каждого. Хоть царь, хоть нищий, хотьмужчина, хоть женщина — всякий тебе скажет, что муравей мельче. И так скажут,будь это утром, вечером, ночью, днем. И в жару, и в холод. Сытые и голодные.Веселые и злые... Так же скажут вон про те горы.

Мрак сощурился:

— Про коня и муравья — да. А какой конь больше: твой илиТаргитаев?

— Мрак... Если сразу не определишь, то их можно померить. Яза то, чтобы люди жили по каким-то меркам! Чтобы это не выходило за рамки. Заграни. За черту, ибо за чертой, как ты знаешь, одна чертовщина, а переступившихчерту мы зовем чертями или преступниками.

Мрак все еще в недоверии качал головой:

— Коней можно померить... А как измерить песню? Отвагу?Трусость? Любовь?.. Нет, Олег, не хотел бы я жить в твоем мире.

— А я в твоем, — огрызнулся Олег.

Таргитай прислушивался, умерил шаг, сказал неожиданно:

— А я тоже знаю про муравья! Такое, что про муравья... иэту... как ее?.. ну, эту...

— Стрекозу, — подсказал Олег.

— Во-во, — обрадовался Таргитай. — Про стрекозу и муравья.Боромир как-то рассказывал. Что-то слишком мудрое, я не понял, но память у менякак у лося, как-то запомнил, потому что красиво, хоть и непонятно, собирался впесню...

Олег поморщился, а Мрак заинтересованно попросил:

— Расскажи!.. Песни — они чем глупее, тем лучше сердцезадевают.

— Да бред это все, — отмахнулся Олег, — Он такое расскажет!На самом деле, все проще пареной репы. Однажды муравей тащил зерно, а стрекозав синем небе кувыркалась, трещала крыльями... Я бы сказал, что она все пела,как Таргитай, но стрекоза никогда не поет, а Таргитая как раз замолчать незаставлю... Так вот, муравей видел, как стрекоза сядет то на один цветок,напьется сока, то перелетит на другой, там тоже напьется и наестся сладкойпыльцы, а потом вовсе спать улеглась в чашечке цветка. Он спросил ее: «Что жеты делаешь, Таргитай... то бишь, стрекоза? Как можно жить просто так, не иметьцели ни близкой, ни далекой, ни вообще какой-то?»