Дни яблок - Алексей Николаевич Гедеонов

почти не встретишь, но тогда ещё были знающие люди. Умели призрака колышком прибить и в землю загнать, а после — привалить заклятыми камнями. Вот и тут над колдуном в своё время учинено было именно так…

Очень хотел он выбраться, да только девица бы, может, и не согласилась… Ведь от сделанного им такие духи злобны стократ, и буде выпущенным, призрак неблагодарен — душит избавителя или же морозит до смерти.

Сложные отношения. Ни посмотреть, ни потрогать, — подытожил я.

Аня громыхнула крышкой.

— Такое скоро говорить, — не поддалась Юбче. — Совсем по-другому дело идёт. Девица возилась долго, всё искала нужный ключ. Чтоб подходил Поскольку над неглубокой могилой положен был камень, дальше цель, а маем замок на ней… Наконец, когда море вовсе отступило, донеслись до неё, из-под песка, призрачные речи «Лишь слово, — сказал дух. — Лишь слово ключ».

— Это голая теория, — заметил я.

Резаный лук очень щипал глаза, я зажёг спичку над доской, чтоб горечь унесло дымком… Ды мок получился краем вы м — изобразил поначалу восьмёрку, затем волнистую линию, какой-то завиток — и рассеялся. Пряники проводили его вздохами.

— … Девица и дух, — продолжила Юбче. — препирались недолго — ведь море должно было вернуться вот-вот… Он сказал ей слово, она повторила… Замок ослаб, и камень повернулся самую малость. «Тяни, — услыхала она, — а я буду толкать». Они всегда говорят подобное и обещают, а позже слов своих не вспомнят.

Да только она ничего тянуть не собиралась. Погремела железной цепью, рассмотрела вырезанные умелой рукой руны — и отправилась восвояси. Дух же хоть помощи не дождался, но тянул и толкал за двоих. И добился некоей щели. Когда зашла речь о ключе, сыщется рядом и скважина. Проще говоря — неупокоенный колдун вырвался на свободу, ведь ключевое слово сказали живые уста, а это было главным. Свободный дух тут же и устроил бурю — сильно собирался мстить. Но и дева оказалась не безмозглой. Разложила повсюду за собой клубочки — от берега до порога, как раскладывает их по всему жилищу во время Диевдины каждый…

— Чтобы мыши обогрелись, — торжественно сказал я.

— Совсем не мыши, а предки, — степенно возразила Юбче. — Где им ещё согреть ноги… Ну так вот — на пути у призрака лежали десятки клубков, одолеть которые было непросто, ведь на каждом стоял погибший по злой колдовской воле и клял обидчика что есть загробных сил. Делать нечего — пришлось злому духу кого обойти издали, а с кем и биться. Долгая выдалась дорога… Диевдина — день старых богов, что нынче празднуют ночью, — почти закончилась, пока колдун-покойник добрался до девицына дома, а ведь там его ждало угощение.

Очень, кстати, омерзительное — и паутина там была, и плесень, и могильный мох, и комары в золе, а также глаза ужей, иглы ежей, гадючье сало и саван росный. Пировать призраку пришлось одному— отвык от тверди и не увидел, что пол жилища весь позасыпан могильной землёй. Постаралась хитрая чертовка.

Надо знать, что потому-то дух без сторонней помощи выбраться из дому и не смог бы — разве что с едким дымом и колокольным звоном. Что оставалось делать покойному?

— Торговаться? — поинтересовался я.

— Вот правильный путь! — воскликнула Юбче.

— Я жду лук, — сказала Аня плоским голосом.

— Да-да… — ответил я и передал ей горькую кашу.

— Утро было близко, и злобный предложил хитроумной выкуп: сначала жемчуг, потом золото, а дальше и княжий венец.

— Откуда это в дюнах венец? — живо спросил я.

— Откопался, — мрачно ответила Гамелина и опять посмотрела в духовку. Затем выключила её.

— Девица, — кашлянула Юбче, — пожелала волшебную книгу и ещё кое-что сверх того, самое дорогое…

— Время, что ли? — не без интереса спросил я.

В тот же миг Аня подсунула мне множество картофелин, нож, миску и сказала кратко: «Чисть». Голос и тон её были самые что ни на есть решительные.

— Что оставалось делать призраку? — воскликнула Юбче.

— Переселиться в кошку! — ответил я и чуть не порезался.

— Получила девица, что хотела, но не сразу — со временем вышла заминка, — сообщила Юбче.

— Я так сразу и подумал, — сознался я картошке.

— Ценою времени оказалась жизнь…

— Ничего нового. — отозвался я. Аня хмыкнула.

— Но не любая жизнь, а жизнь ловкачки или же кого-то из её потомства. Такие были условия.

— Можно проклясть бесплодием, — раздумчиво заметил я.

— Дело было сделано, и слово сказано. Девица обещала жертвовать кем-то из кровных, как придёт время.

— К ней оно, что ли, придёт? Время? — уточнил я.

— Как настанет смертный час… — разъяснила Айя. — Если б ты чистил картошку языком — гора бы уже получилась.

— С тем они и распрощались… А совсем поутру к домику девицы пришёл пробош[79], а с ним люди, вооружённые дрекольем, топорами и огнём — собрались изводить нежить. И извели. Убили вылетевшую из огня ворону, и чёрную свинью, что сиганула из окна, тоже убили, и мерзкую жабу, что ползла в сад, закинули прямо в пламя. Дождались, пока всё, до последней щепки, не стало прахом и пеплом, затем собрали и выбросили в море.

Но девочка, что жила по соседству, радовалась чуть ли не больше остальных — ведь у себя на окне, ранёхонько утром, она нашла…

— Куклу! — рявкнул я. — А откуда… Впрочем… Да… Что же, низко кланяемся тебе, Юбче из морян. Твой рассказ интересен, а история поучительна.

— Вода вскипела, — иронично заметила Аня, — мне нужны го… Ой!

И она невежливо ткнула пальцем куда-то в стол. Куриные головы, которые мы покупали для кошки, которые лежали в холодильнике, которые Аня достала и разморозила, которые до сих пор мирно прели в миске — вдруг зашевелились, заморгали, надули гребни и стали квохтать протяжно и угрожающе. Затем, по одной и парами, взвились в воздух и ринулись на Вальбургу Юбче. Многие квохтали что-то боевое, с упоминанием клюва и проса.

Всё случилось быстро. Сначала клёкот, потом свист — низкорослая Юбче успела вскрикнуть раз, другой. Головы атаковали стаей.

На подоконнике проснулась дракон.

— … А ведь у тебя гости вновь, — сказал Ангел, тон его был беспечален.

— Так рад тебя видеть, — отозвался я. В руках у меня была недочищенная картофелина.

— Времени достаточно, — заметил мне Ангел, что называется, свысока. — Всем интересно, как ты воспользуешься дальше к…

— Чем-чем? — переспросил я и чуть не укололся об нож на столе. Картофелина исчезла.

— Расклевали, — печально сказала Маражина. — А я стерегла вход… Торопилась, как могла, но не успела.

— А где… где? — начал я.

— Где и положено, — несколько напряжённым тоном отозвалась Гамелина и демонстративно вымыла