Тайна сердца - Арина Теплова

насквозь. Она боялась смотреть в его сторону, ибо не хотела подтверждать свои догадки, и лишь, словно изваяние, сидела боком к нему и упорно смотрела на свое перо, которое умело пробегало по бумаге.

В какой-то момент Даша все же решила развеять свои тревожные опасения, чуть обернувшись к молодому человеку. И тут же отметила, что лицо Ильи повернуто в ее сторону и он не спускает с нее напряженного взора, хотя в этот момент он отдавал поручения приказчику, который почтительно стоял с другого бока от него. Встретив ее взгляд, молодой человек немедля прервался и спросил:

— Что-то не так, Дарёна?

Быстро отрицательно замотав головой, Даша от досады прикусила губу и вновь отвернулась к своим бумагам. Примерно через полчаса, гораздо раньше, чем обычно, Илья отчего-то отпустил ее, и девушка почти выбежала из его кабинета, словно пташка, вырвавшаяся из клетки. Со вчерашнего утра она более не видела его, да и не хотела.

Даша надела сережки и встала с мягкого стула. Она уже была причесана, и ее золотые волосы, собранные в высокую прическу, плавными густыми волнами ниспадали на открытые плечи. Подойдя к напольному зеркалу, она еще раз осмотрела себя. Платье и впрямь было чудесным. С узкой талией, широкой пышной юбкой и корсажем, который был украшен многочисленными белоснежными жемчужинами и голубоватым бисером. С небольшими рукавами, которые начинались от края плеча и заканчивались чуть выше локтей, оставляя большую часть руки открытой. Даша вновь недовольно взглянула на невозможно большой вырез и отметила, что упругая грудь обнажена практически до начала сосков. Она в который раз попыталась немного подтянуть вырез вверх, но платье сидело как влитое и никуда не двигалось.

— Боже, и как можно ходить в подобном наряде, — пролепетала Даша удрученно. — Если бы Илья Григорьевич сам не купил это платье и не велел надеть именно его, никогда бы так не сделала. Того и гляди что-нибудь выпадет.

— Да вы что, барышня?! Такая красота, а вы спрятать ее хотите, — заметила Аня, подходя к ней и оправляя подол белоснежного платья.

— Аня, да прекрати, — прошептала Даша. — Непривычно мне такой голой идти.

— Ох, прям голой, — улыбнулась Аня. — Ваша сестрица еще более оголенная ходит, и ничего.

— Лиза привычна к таким нарядам, а мне все равно не по себе. Они ей идут очень.

— Ну, вы сравнили. На вас такое платье куда красивее сидит, чем на сестрице бы вашей смотрелось.

— Тише ты, Анюта, а как она вновь услышит? — испуганно воскликнула Даша. — Только ведь она тут кричала, что такое платье мне непозволительно носить. А теперь услышит твои речи, вообще разозлится.

— Как же ее не спросили, что носить, — недовольно поморщилась Аня, осторожно поправляя локоны Даши. — Она это из зависти. У нее-то спина широченная, а грудь, хоть и полная, дак вся по бокам и размазана. Хоть какое платье надень, все не так, как у вас.

— Аня, прошу! — взмолилась Даша, показывая знаком, чтобы горничная замолчала.

— Позвольте я поправлю, локон выпал, — вымолвила Аня и проворно подтянула золотую прядь волос в нужную сторону. Аня была на полголовы выше Даши, и оттого ей было вполне удобно поправлять волосы девушки стоя. Делая свое дело, она тихо заметила на ухо хозяйке. — А я все же скажу. Тонкая кость-то у вас, спинка ладная да узкая, потому и грудки ваши, полные и высокие, так чудесно смотрятся. Вашей сестрице никогда такой ладной фигуры не иметь.

— Аня, да хватит уже, — вздохнула Даша. Но та так же тихо добавила:

— И неудивительно, что даже сам братец, будь он неладен, на вас засматривается.

— А про него вовсе не говори мне, и так вся измучилась.

— Что же измучились-то, барышня? — мрачно произнесла Аня. — Вы ему открыто скажите, что не намерены терпеть все его домогательства. Вы-то имеете право. Это нас он за людей не считает, а вы-то можете. Сколько ж можно терпеть его притеснения?! И вообще, не понимаю, что он к вам привязался, окаянный? Ведь все девки дворовые по нему сохнут. Как вечером ни пойду на двор, только и обсуждают, какие у него глазищи да выправка отменная. Любую бы крепостную выбрал, да и блудил с ней. Чего у вас-то кровь пьет, не пойму. Так и скажите ему, чтобы более не смел позорить вас, вот. Все, барышня, убрала, — добавила горничная, Даша медленно отошла от Ани и приблизилась к окну.

— Говорила я, — прошептала она, не оборачиваясь, смотря на сильный дождь, что барабанил по стеклу. — Позавчера на ярмарке…

— И что же он?

— Сказал… — Даша замялась, и на ее глазах опять выступили слезы. Аня, подойдя к ней, увидела это и воскликнула:

— Да вы опять, что ли, плакать надумали? Ох, теперь я поняла, что из-за него, окаянного, вы уже который день не в себе! Что он вам наговорил-то на этой ярмарке?

— Ох, Анюта, — пролепетала горестно девушка сквозь пелену слез, продолжая неотрывно смотреть на сильный дождь, который хлестал за окном. И тихо добавила после долгой паузы: — Что нравлюсь ему как невеста.

— Вот ирод! А я что говорила вам! — выпалила Анюта. И тут за окном полетели сильные большие градины. — Говорила вам, барышня, что не как на сестру он на вас смотрит.

— Думала, не может быть того, а оказывается, вон как все страшно. Анюта, смотри, град!

— И правда, да такой большой. А еще туча идет черная, сморите.

— Да, и впрямь туча.

— И что же вы намерены делать, барышня? — глухо и тихо спросила Аня, стоящая рядом с Дашей. Девушки во все глаза удивленно смотрели на непривычный для зимы град.

— Не знаю, Анюта. Только одно могу сказать, никогда не позволю ему ничего, понимаешь, не позволю! Не буду я грех такой на душу брать, как та девица, про которую ты сказывала, что она за родного брата тайно замуж вышла.

— Ох и нелегко вам супротив его желаний идти будет, — шепотом заметила Аня. — Он ведь наверняка настроен решительно и просто так не отступится от вас. У него на лице это написано, когда он смотрит на вас. Так смотрит, что аж страшно.

Позади них послышался шорох. Девушки невольно обернулись к двери на звук, зная, что они одни и