Повод для паники - Роман Глушков

Никто из маршалов не удивился ночному появлению Семена Петренко на служебном посту. Рабочий день контролера правительственного терминала проходил по особому расписанию – сеансы связи с Женевой и терминалами других гигаполисов случались не только днем, но зачастую и по ночам. Так что это была не первая ночь, проведенная Петренко на нулевом ярусе Пирамиды в ожидании высоких гостей, но первая, когда ожидание это заставляло сердце маршала буквально разрываться от страха.

Семен все время думал о своей семье. Клаус и Хатори поклялись ему, что, если Петренко выполнит все требования, с его женой и дочерью ничего не случится. Обещаниям арбитра Семен не верил, но слово бывшего маршала Штрауба подарило ему тот минимум спокойствия, без которого осуществление грядущей диверсии было попросту невозможно. Руки Семена заметно подрагивали, и хоть в зале правительственной связи было тепло, контролер чувствовал сильный озноб, словно за истекшие сутки зал был переделан в гигантский фростер. Петренко с горькой усмешкой подумал, что ему следует привыкать к подобным ощущениям, поскольку в Антарктиде его ожидали и не такие морозы.

Хатори появился в Пирамиде ближе к утру. Арбитр прибыл без сопровождающих, в компании которых он наведывался на квартиру маршала, – реалерам вход на правительственный терминал был запрещен. По легенде, Хатори намеревался обсудить кое-какие неотложные дела с Женевой. В действительности же он присутствовал здесь для того, чтобы контролировать контролера Петренко, знакомить его по ходу дела с деталями операции, а также символизировать для него нечто вроде дамоклова меча. Последнее было, в общем-то, излишним – Семен не нуждался больше в угрозах. Наоборот, зная, что здесь его никто по шее бить не будет, Петренко был нарочито дерзок со своим ночным посетителем, чего раньше не допускал по отношению ни к Хатори, ни к другим пользователям терминала. Впрочем, раньше те и не требовали от Семена столь крамольных услуг.

– А, явились, не запылились, – поприветствовал маршал ввалившегося в зал визитера. – Отвратительно выглядите – не иначе плохо спали. Если хотите кофе, заказывайте сами – я вам не дворецкий.

– Прекратите паясничать! – прошипел Хатори, с сопением усаживаясь в кресло. – Делайте, что приказано, и помалкивайте! Иначе…

– Еще одна угроза, и будете сами разгребать ваше дерьмо. А я посижу в сторонке и погляжу, как это у вас получится, – резко оборвал его Семен. Он мог позволить себе немного поизгаляться над Санада – здесь цена могуществу Хатори равнялась нулю. Арбитр являлся богом реал-технофайтинга, но в работе с правительственным терминалом соображал туго.

– Клянусь, как только мы выйдем отсюда, вы на коленях будете умолять меня простить вашу дерзость! – процедил сквозь зубы Хатори.

– Это вряд ли, – с издевкой улыбнулся ему Семен. – Отсюда мы с вами на пару отправимся покорять Южный полюс. Кстати, почему вы не захватили с собой снегоступы и теплые вещи?

Хатори не ответил, насупился и скрестил руки на груди, давая понять, что не намерен вступать в перебранку. Петренко еще долго смотрел на него с нескрываемым превосходством, после чего отвернулся к терминалу и еще раз прокрутил в голове порядок диверсионной акции. Несмотря на поведанную ему подробную и отчасти правдивую легенду, он все равно отказывался называть предстоящую операцию спасением человечества. Если честно, Семена больше волновала не судьба человечества, а то, удастся ли ему убедить коллег в том, что его насильно принудили к соучастию в диверсии. На успех этого противозаконного мероприятия Петренко рассчитывал слабо, а в герои не стремился и подавно.

Атаковать командный центр Законотворца требовалось одновременно с двух терминалов: Западносибирского и Женевского. Запевалой в дуэте был, разумеется, Штрауб. Семену оставалось лишь следовать инструкциям, доводимым до него арбитром Хатори. Хитрый Клаус не рискнул загодя инструктировать Петренко, решив сделать это в самый последний момент из-за боязни сорвать конспирацию. Пока же Семен знал только главный принцип их совместной работы со Штраубом: форматирование раздела «С», краеугольного камня Закрытой зоны, невозможно было произвести непосредственно из этой зоны. Проще говоря, нельзя было заставить зверя пожрать самого себя.

То, что собирались учинить с разделом «С» злоумышленники-клоноубийцы, по смыслу больше всего напоминало артналет – эффективную военную тактику последних войн в истории человечества. Хатори командовал батареей, Семен стрелял, а находившийся в непосредственной близости от цели Клаус координировал огонь, практически вызывая его на себя. Разве что, в отличие от артиллеристов прошлого, эти «артналетчики» все рисковали примерно в равной степени…

– Эй, уснул, что ли? – вывел Семена из размышлений взволнованный голос арбитра. – Нас вызывают!

Служебные ключи, вовсе не похожие на те, которыми пользовались посетители Открытой зоны, были громоздкими и больше напоминали не паучков, а, скорее, паукообразных монстров, коих так любят сажать на головы несчастных жертв создатели виртошоу ужасов. Заметив, что пикры на инфоресиверах призывно пульсируют, Семен мрачно вздохнул, протянул Хатори ключ пользователя, дождался, пока арбитр закрепит его на голове, после чего привел в рабочее состояние свой – контрольный. Все по инструкции, как и раньше. Только что в последний раз…

– Приготовьтесь, – предупредил Хатори. – С минуты на минуту начнем творить историю.

Появившийся в Закрытой зоне Штрауб был сосредоточен и даже не удостоил соратников приветствием.

– Примите передачу, маршал, – распорядился Клаус, после чего перед взором Семена нарисовался суфлер незнакомого ему войс-командера. – Это точная копия инсталлятора «Рубикон» – одного из главных инструментов Законотворца. Не спрашивайте, как она мне досталась, скажу лишь, что одно обладание ею – уже преступление, а вынос за пределы Закрытой зоны равносилен государственной измене. Все операции с разделом «С», производимые через «Рубикон», отмене не подлежат. Чтобы их отменить, необходимо много времени и волокиты. Учтите, у вас будет шанс только на один «выстрел». Когда – вам подскажет Хатори. Что бы ни произошло, подчиняйтесь только его приказам. А пока наблюдайте и не вмешивайтесь. И помните о своей семье!

Петренко помнил…

По милости Штрауба, Семен и Хатори стали свидетелями грандиозного переполоха, взорвавшего Закрытую зону буквально за полминуты. Маршал и арбитр словно наблюдали с улицы в окно трактира, где в это время разгоралась нешуточная драка. Жуткое и одновременно притягательное зрелище; к тому же свидетели ни на миг не забывали, что им тоже вот-вот придется вмешаться в потасовку…

Закрытая зона, сколько Семен ее знал, всегда отличалась исключительным порядком, чего сроду не наблюдалось в Открытой. Но такого бардака, как сегодня, Семену не доводилось видеть даже в секторах фиаскеров. Сначала отовсюду поверх строгих деловых антуражей принялись каскадами вспыхивать грозные предупреждения о попытках незаконного вторжения в зону Законотворца. Чуть погодя в пестром калейдоскопе стало все чаще появляться имя Клауса Штрауба, которому предписывалось немедленно прекратить все операции в Закрытой зоне.