Своенравная наследница - Бертрис Смолл

— Поверить невозможно! — поддела его Бэнон, и все рассмеялись.

После ужина лорд Кембридж отвел Элизабет в сторону, чтобы пожелать ей счастливого пути.

— Будь добра к Филиппе, — тихо посоветовал он. — И попробуй использовать свою удачу, чтобы помочь ей. Ты знаешь ее преданность принцессе Арагонской. Но если даже завтра Анна Болейн умрет, он не примет Екатерину обратно. Он хочет сына, а она не может, просто не может дать ему наследника. И радуйся, что король и королева благоволят к тебе. Твое отсутствие не будет вечным.

— Но я все-таки не понимаю, почему она хочет меня видеть, — вздохнула Элизабет.

— Ты, дорогая девочка, вполне возможно, единственный верный друг, который когда-либо был у Анны Болейн. Она человек сложный. Выказывай ей доброту и сочувствие, но возвращайся домой как можно скорее.

Томас Болтон обнял племянницу, расцеловал и прижал к сердцу.

Элизабет снова сморгнула слезы.

— Спасибо, дядя, — выдавила она, целуя его.

Уилл тоже пожелал ей благополучного путешествия, и они с лордом Кембриджем вышли из зала.

Две молодые пары немного посидели у огня. Бэнон и Роберт решили, что им нравится Бэн Маккол, простой человек от земли и без особых претензий. Они и сами сельские жители. Филиппа и ее муж каким-то образом принижали их чувство собственного достоинства. А вот Бэн — нет: он был идеальным спутником для хозяйки Фрайарсгейта.

Вскоре Элизабет и Бэн удалились в отведенную им комнату. Она села у огня, а он взял щетку и принялся расчесывать ее длинные волосы. У обоих это уже вошло в привычку, и она очень любила такие спокойные минуты у очага.

— Мне будет не хватать этого, — тихо призналась она.

— Мне тоже, — согласился он, отводя густые пряди и целуя ее в затылок. — Не задерживайся дольше, чем это необходимо, милая. Без тебя я не существую.

Отложив щетку, он поднял ее и притянул к себе.

— Ты самая прекрасная из всех женщин на свете, — страстно прошептал он. — Не могу поверить, что тебя не похитили, пока ты была в Гринвиче.

— У меня недостаточно голубая кровь. И мои поместья находятся на дальнем севере. Таковы уж мужчины при дворе. И я их не виню. Но к тебе возвращусь, как только смогу. Придворная жизнь не для меня.

— И все же ты едешь.

— Неужели ты не понимаешь, почему Анна приказала мне ехать? Она знала, что ее просьбу я бы отклонила. Другое дело — приказ. И потому она просто повелела мне явиться ко двору.

Бэн вздохнул, но Элизабет притянула его голову к себе.

Они стали целоваться. Сначала медленно, потом все более пылко. Их языки сплетались в любовном танце. Он сжал ее лицо ладонями и покрывал поцелуями. И она жадно возвращала эти поцелуи.

Ее сорочка и его длинная рубаха упали на пол. Он был тверд и напряжен в своей потребности к ней. Она была жарка и влажна в своей потребности к нему.

Он перегнул ее через подлокотник диванчика и, сжав бедра, ворвался в горячую лаву ее лона.

Элизабет выгнула спину. Ее страсть была равноценна его желанию. Она закрыла глаза, наслаждаясь его резкими движениями, издавая тихие, мяукающие звуки, когда наслаждение неспешно овладевало ее телом.

— Не останавливайся! — выдохнула она. — Только не останавливайся.

Господина как она будет жить без него эти месяцы?

Но сейчас Элизабет не будет думать об этом! Будет просто наслаждаться этими минутами с ним. И тут она вообще потеряла способность думать. Осталось только сладостное наслаждение их взаимного слияния.

Бэн громко вскрикнул, и она ощутила, как его соки наполняют ее. Несколько долгих моментов его сильные руки стискивали ее тело. Элизабет знала, что теперь она будет вся в синяках, но какое это имеет значение?

Наконец он выпрямился, подхватил ее на руки и молча понес к постели, которую они будут делить сегодня ночью.

Упав на постель, они целовались и ласкали друг друга. Ночь еще только начиналась…

Приехав в лондонский дом Томаса, Элизабет нашла там свою старшую сестру Филиппу.

— Что ты здесь делаешь? — удивилась та.

Выглядела она уставшей.

— Приехала ко двору по приказу королевы.

— Королевы нет при дворе, — возразила Филиппа, но тут же осеклась. — Вот ты о ком! О женщине, которая пытается захватить место королевы! Недавно я прокляла ее в присутствии королевы Екатерины, поскольку в присутствии короля запрещается молвить о ней дурное слово. Знаешь, что ответила мне эта святая женщина?

— Не проклинай ее, Филиппа. Мне ее жаль.

— Она жалеет! Жалеет эту распутницу, отнявшую мужа у другой женщины и теперь гордо выставляющую напоказ свой живот! Ненавижу ее! Никогда не стану ее жалеть! Надеюсь, она выкинет младенца!

— Филиппа! Филиппа!

Элизабет обняла сестру за плечи, и та расплакалась.

— Пойми, король нуждается в сыне, а твоя покровительница не может его выносить. Он не первый, кто оставляет бесплодную жену-королеву ради другой, молодой и плодовитой. Твоя преданность королеве Екатерине достойна восхищения, но не позволяй ей ослепить тебя. Нужно видеть и сознавать реальность случившегося. Продолжай любить королеву, продолжай ей служить. Но не вини Анну за недостатки Екатерины, — посоветовала Элизабет.

Однако Филиппа разгневанно вырвалась, вынула из кармана платочек и вытерла слезы.

— Анна Болейн никогда не будет моей королевой, Бесси! Никогда!

— Но она королева Генриха Тюдора, сестрица, и, пожалуйста, не зови меня Бесси, — тихо попросила Элизабет.

— Сколько ты здесь пробудешь? Двор, как тебе известно, в Гринвиче.

— Я хотела денек отдохнуть, прежде чем броситься в водоворот, которым ты так восхищаешься, — улыбнулась Элизабет. — Королева послала за мной эскорт. Я отослала его в Гринвич и велела передать, что приеду послезавтра. Спущусь по реке на барке. Багаж и лошадь я уже отправила со стражей. А теперь расскажи все, что знаешь.

Сестры уселись возле окна.

— Могу сказать очень немного, — вздохнула Филиппа. — Сплетни не утихали всю зиму. На Пасху было объявлено о свадьбе. Не знаю точно, когда ее праздновали. Я слышала, после Рождества. Ты узнаешь больше, когда доберешься до Гринвича. Король ждал, пока папа одобрит назначение Кранмера на пост архиепископа Кентерберийского. Как только это произошло, Кранмер провозгласил брак Генриха и Екатерины расторгнутым и благословил женитьбу короля на Анне. Теперь она демонстрирует всем свое чрево, маленькая шлюха!

Взгляд Филиппы был жестким. Губы превратились в тонкую линию.

— Как поживают мои племянники? — негромко осведомилась Элизабет.

Сейчас Филиппа не услышит никаких резонов. Элизабет стало жаль сестру. И все же она достойна восхищения: Филиппа просто не умела сдаваться.