Восхождение - Анатолий Михайлович Медников

другом парке — Тимирязевском, около которого мы теперь оба живем и куда ходим гулять, о телевидении — там чаще стали приглашать строителей на «Огонек», на вечера в Колонном и других залах...

Прошло несколько месяцев. Суровцев начал и успешно вел монтаж шестнадцатиэтажного дома из унифицированных деталей — первенца новой серии. Этот экспериментальный дом открывал новую страницу в истории индустриального домостроения, он должен был стать и действительно стал этапной стройкой, комфортабельности и эстетической выразительности. То, что честь возводить такой первый дом выпала Суровцеву, вполне закономерно. Он, всегда отличавшийся особой добросовестностью, «рыцарь качества», с высоким уровнем рабочей совестливости, он по справедливости возглавил бригаду, которая «делала первую шестнадцатиэтажку».

Этот первенец новой серии, самый первый дом марки «П‑42‑16», Суровцев поставил за четыре месяца. Для эксперимента это хороший темп. Ведь такой дом надо «обкатать по всем линиям», как выразился однажды Анатолий Михеевич. Быстрее, наверно, и сделать невозможно.

А какие это были четыре месяца! На привычном технологическом конвейере бригадир со своими людьми только в утреннюю смену, а здесь, в Северном Чертанове, часто оставался на вторую, приезжал и ночью. Поистине и дни, и ночи внимания, напряжения, труда!

Многие элементы дома монтировались впервые и изготавливались впервые. То, что было гладко на бумаге, на чертежах, сплошь и рядом не вписывалось в бетонный контур здания, не ложилось в заданные архитектурные формы, не состыковывалось с той мерой точности, которую требовал монтаж здания. Так было с балконными плитами, с элементами наружных панелей, с образованием открытого стыка между плоскостями стен, покрытых крупной глазурованной плиткой.

Бригада Суровцева, еще не начав монтажа, взяла обязательство все шестнадцатиэтажные дома, начиная с первого, «сдавать качественно», то есть на оценку «отлично». А тут нужен глаз да глаз бригадира, его неусыпное внимание.

К тому же у самих рабочих по ходу монтажа возникали предложения, как исправить или улучшить тот или иной конструктивный узел, стыковку деталей. Бригадир подсчитал — только с января по май семьдесят пятого люди его бригады подали тридцать рационализаторских предложений. Вот это и есть «обкатка дома» коллективным, пытливым умом рабочих, обкатка опытом рабочих рук, практическое осмысливание проекта.

— Я увидел, что можно увеличить размер кухни. Сначала сам себе не поверил, потом убедился, что это так, — сказал мне Анатолий Михеевич. — Увеличить с восьми метров до двенадцати. При монтаже обнаружилось, что есть для этого возможности, если сдвинуть к одной из наружных стен санузел.

Проектировщики не увидели такой возможности, ее «руками» почувствовал рабочий. Но только сказать: «Я увидел» — это еще полдела. Труднее доказать, что ты увидел правильно. Еще труднее изменить проект, так сказать, на ходу его воплощения.

— Это все равно что броситься на рельсы, когда поезд уже набрал скорость, — мрачновато пошутил Суровцев. Но и мрачные свои шутки он произносил с приятной и располагающей к себе собеседника мягкой улыбкой.

— Ничего, кинулись — и вот, как видите, сами живы и дом стал лучше, — добавил он, все еще улыбаясь с тем очевидным чувством удовлетворения и, как мне показалось, даже удивления, что «бросились и победили», что удалось во многом на ходу улучшить проект первого, экспериментального.

Если Анатолий Михеевич не мог скрыть чувства удовлетворения, то уж мне обратить внимание на этот эпизод, как говорится, сам бог велел! И я не устану искать живинку новизны, примечательные социальные корни во всех этих подробностях быстротекущей производственной жизни, в таких подробностях, которые бросают свет на коренные тенденции развития рабочей жизни, нашего пути к коммунизму.

Когда Анатолий Михеевич произнес слова «авторский день», я сразу почувствовал, что в этой новинке, родившейся в будничной строительной текучке, есть нечто незаурядное, глубоко содержательное. Ведь уже одним тем, что «авторский день» распространялся и на рабочих бригады, уже одним этим в один ряд авторов нового дома выстраивались не только представители научной и конструкторской мысли, но и практики монтажа — рабочие. Это они все вместе собирались «в авторский день» на строительной площадке в Северном Чертанове, каждый вторник, чтобы выслушать замечания всех создателей дома, в том числе рабочих, и обсудить их.

Я понял из рассказа Суровцева, что каждый вторник, на каждом обсуждении за конкретикой споров по различным предложениям все время вставала и привлекала внимание одна общая и важная для всех проблема. Смысл ее Анатолий Михеевич выразил одной фразой: «Родился новый дом, и его надо продвигать в центр Москвы».

И действительно, сколько лет самый мощный в столице Домостроительный комбинат возводит дома только вблизи периметра Окружной автомобильной дороги! Продвинуться со своим домом в центр столицы — не об этом ли мечтали все последние пять лет и Копелев, и Суровцев, Масленников, Ламочкин, Легчилин, Дворецкий, покойный Логачев? Теперь такая возможность появилась. «Новая» шестнадцатиэтажка может открыть комбинату путь к историческому центру Москвы, один такой дом уже запланирован на Лесной улице, вблизи Белорусского вокзала. А это означает, что реконструкцию центра Москвы можно будет поставить на рельсы быстрого индустриализированного потока.

— Мне нравится новый дом, — сказал мне как-то Суровцев. — Красивый. Зеленоватая башня с белыми пилонами, с лоджиями терракотового цвета. И места на земле он занимает в два раза меньше, чем продолговатые прямоугольники девятиэтажек. А объем жилой площади такой же — 7000 квадратных метров.

Суровцев добавил, что такой дом хорошо будет вписываться в архитектурный рисунок старых районов, поднимая вверх их градостроительный силуэт.

И сама это общая, объединяющая всех проблема, и сознание того, что «авторский день» не показушное мероприятие, а органическая потребность практики строительства, то, что это не единичный эпизод, а система работы архитекторов, проектировщиков с рабочими бригадами, не говорит ли все это о том, что рабочая жизнь на стройках в наши дни поднимается на новые ступени слияния труда физического и умственного!

Закончив дом в Северном Чертанове, в мае, в дни нашего великого праздника тридцатилетия Победы, Суровцев уже поднимал этажи тоже шестнадцатиэтажного, но несколько иной конструкции дома в Зюзине, там же, на Юго-Западе. В те майские дни я зашел в кабинет главного экономиста комбината Петра Давыдовича Косарева, и он показал мне записи хронометража рабочих операций на корпусе Суровцева.

— Определяем калькуляцию на каждый вид работ, — сказал Петр Давыдович. — Устанавливаем новые штаты в бригадах. Еще недавно там было свыше пятидесяти человек. Сейчас у Суровцева уже сорок пять. Он хочет оставить сорок одного. В будущем думаем довести штат до тридцати рабочих, но