Главный соперник Наполеона. Великий генерал Моро - Алексей Зотов

Богиня победы в тот дождливый день была явно благосклонна к французскому оружию, особенно на правом фланге армии Наполеона, где, собственно, и решился исход сражения. В двенадцатом часу дня Виктор пошел в атаку западнее высот Лёбау и атаковал первую линию австрийцев. Три батареи конной артиллерии, прикрытые тиральерами, находились впереди атакующих колонн корпуса Виктора и картечным огнем расчищали им путь. К атаке готовились кавалерия Латур-Мобура и кирасиры Бордесуля.

У городской черты фасом на юг Наполеон сосредоточил свыше 100 орудий, которые с самого утра вели интенсивный обстрел позиций союзников, совершая минимум по 2 выстрела в минуту. Им, как могли, отвечали австрийские, русские и прусские пушки Богемской армии.

С самого утра этого злополучного дня Моро в сопровождении Рапателя и Шевенена, «в высокой форменной шляпе, в сапогах со шпорами и плаще, накинутом поверх темно-синего фрака», не обращая внимания на дождь, который продолжал лить как из ведра, находился на различных пунктах позиции союзной армии. Ближе к полудню он стал искать царя, чтобы сообщить ему о сделанных им наблюдениях. Моро нашел его чуть поодаль от прусской батареи, которая попала под интенсивный огонь французской артиллерии. Царя сопровождали сэр Катхарт и сэр Роберт Вильсон, а также дежурный эскадрон казаков. Вокруг них чугунным дождем падали французские ядра, разбрызгивая липкую грязь во все стороны и сея смерть среди прусских артиллеристов.

— Ваше Величество, — заметил ему Моро, — вы напрасно подвергаете себя опасности.

— Пожалуй, вы правы, — ответил царь и, не торопясь развернув своего коня, направился в тыл за англичанами, а казачий эскорт повернулся кругом и последовал за государем.

Напрасно Моро тревожился о царе. Смерть поджидала не Александра. Так сложилось, что французские ядра не задели ни одного иностранца из свиты царя. Их жертвой стал единственный француз в окружении Александра I. И этим французом оказался Моро. В момент, когда генерал почти догнал свиту царя, французское ядро, летевшее навесом сверху, попало в левую ногу и, раздробив колено, прошло сквозь грудь лошади, оторвав на вылете икру правой ноги Моро.

Падая, Моро воскликнул: «Это смерть!»

Услышав встревоженные крики офицеров свиты, Александр обернулся:

«Моро ранен!» — воскликнул он.

* * *

Оставаясь на довольно значительном расстоянии от российского императора, Рапатель и Шевенен, тем не менее, увидели падающего Моро и пробитую насквозь его лошадь. Они галопом помчались к своему генералу. Моро лежал на земле без сознания, наполовину придавленный мертвым животным. По приказу Александра казаки эскорта спешились, освободили раненого и уложили его на импровизированные носилки из пик, чтобы доставить его к ближайшему укрытию.

Вот как эта сцена описана у Рошешуара: «Мы начали знаменитое отступление, вскоре превратившееся в общее бегство. Император Александр, окруженный слишком многочисленным штабом, привлекал на себя внимание неприятеля; около часу французская батарея сделала по нас несколько залпов, произведших среди нас большое смятение; маршал Моро сказал царю: “Государь, в вас стреляют, ваша особа слишком полезна, чтобы рисковать собой, в особенности теперь, когда приходится отступать благодаря ошибкам, совершенным вчера, сегодня ночью и даже сегодня утром. Умоляю ваше величество избегать опасности, совершенно безславной и способной привести к последствиям, который погрузят в отчаяние ваших подданных и союзников”. Император понял, что делать нечего, повернул лошадь и сказал: “Едем, фельдмаршал”. В эту минуту ядро, выпущенное с очень близкой французской батареи, поразило Моро в левое колено, пронзило лошадь и оторвало икру правой ноги. Рапатель, беседовавший со мной, бросился поднимать своего старого генерала; я также подошел и услыхал его слова: “Умираю! Умираю!” Потом он потерял сознание. Император стоял неподвижно, пораженный сильным горем; пять или шесть ядер снова упали среди нас; тогда мы увлекли государя вместе с раненым за небольшой пригорок в нескольких шагах… Наскоро устроили носилки из ветвей и плащами прикрыли раненого от проливного дождя».

Пока его несли, генерал пришел в себя и сказал Рапателю, который шагал рядом:

— Друг мой, я погиб.

Через разорванные сапоги потоком лила кровь. В крестьянской избе, куда его принесли, наскоро перевязали страшные раны. Это убежище не было очень надежным, так как и сюда долетали французские ядра.

— Моро нельзя здесь лечить, — заявил царь, — отправьте его в мою штаб-квартиру.

Так и было сделано. Одновременно царь приказал послать за главным хирургом — доктором сэром Джеймсом Виллие, тем самым, который в 1801 году подписал лживый документ, извещавший о смерти Павла I от апоплексического удара.

Когда принесли раненого, все уже было готово к его приему.

Доктор внимательно осмотрел раны. Услышав, что ему собираются ампутировать левую ногу выше колена, Моро сказал:

— Дайте мне сигару.

Ему принесли. Он закурил и сделал несколько глубоких затяжек.

— Я готов, — произнес генерал.

Скальпель разрезал мышцы и сухожилия, затем по кости заскрежетала медицинская пила, мало чем отличавшаяся от современной ножовки.

Ногу отняли. Наложили бандаж и повязку на культю. Моро курил молча, бледный, крупные капли пота стекали по его лбу. Страшная боль. Никакой анестезии. Ему предлагали водки перед операцией, но он отказался.

Доктор Виллие осмотрел еще раз другую ногу. Немного подумав, он нахмурил брови.

Моро посмотрел на врача.

— Вы хотите ампутировать и эту? — воскликнул он. — Что ж, давайте, только быстро.

Вторая нога упала. Моро постоянно курил, бледнея с каждой минутой.

Подошел растроганный царь, наклонился над ним, и Моро произнес:

— Ваше Величество, осталось только туловище, но в нем сердце, и оно принадлежит вам.

Дождь не переставая стучал по окнам. Наступала ночь, дул сильный ветер, и на небе не было звезд. С передовой были получены плохие новости. Александру доложили, что, видя угрозу обхода армии с флангов и потеряв связь с Силезской армией, князь Шварценберг дал приказ об отступлении. Придется снова уйти за Рудные горы по размокшим плохим дорогам, покинув Саксонию.

Что делать с раненым? Оставить здесь — значит отдать его Наполеону. «Мы возьмем Моро с собой», — решил царь. Быстро соорудили крытые носилки из полотняной ткани и положили на них раненого. Были назначены 40 хорватских солдат, которые понесут Моро через горы, сменяя друг друга, а также им был придан кавалерийский эскорт из 10 казаков. И вот на рассвете следующего дня печальный кортеж тронулся в путь. Им командовал полковник Орлов.

29 августа ставка Александра I находилась в Альтенберге, откуда он написал наследному принцу шведскому:

«…обстоятельства, связанные с Австрией, не позволили мне реализовать намерения, которые вы предложили мне сами. Эти же обстоятельства не позволили мне воспользоваться замечательными талантами генерала Моро, которые могли быть так полезны нашему делу.