Ричард Длинные Руки - маркграф - Гай Юлий Орловский

Под сводом пучки трав, корешков, коры, некоторые уже оплела паутина, другие совсем свежие, словно только что сорваны. На столе два тигля, под одним ровно горят угли зеленым пламенем, в другом горкой зеленеют множество трав.

Я пробормотал озадаченно:

– А это все откуда?

– Что? – спросил Готмар.

Я повел мечом в руке, описывая полукруг.

– Мы же не в лесу все-таки!

Он буркнул:

– Тогда и тролли откуда?

– Интересно, – сказал я, – очень интересно…

Он проворчал:

– Из-за такого «интересно» сэр Франк и пропал где-то здесь…

Из дальнего входа льется свет, чуть иного спектра, но теплый и человеческий. Готмар вздрогнул, услышав мои шаги, поспешно отступил, я шагнул в это помещение первым.

Пахнуло холодом, хотя это чисто субъективное: огромный зал выглядит абсолютно стерильным, от пола и до потолка целиком в металле и пластике светлых тонов. Металлические стены, все кресла и непонятные приборы – все из металла чистых тонов.

У меня на миг закружилась голова, странное чудовищное смещение, словно в командном центре по запуску космических кораблей разбили лагерь люди Аттилы! Причем искренне старающиеся все понять и восстановить. Поселившиеся здесь и начавшие… да, начавшие все восстанавливать. Как умеют и как понимают…

На металле или пластике стен с чудовищными усилиями вырублены солярные знаки, что-то общее для египтян, ацтеков, славян и скандинавов. Я почти физически ощутил отчаяние и надежду этих людей, что старались в меру своего понимания сделать как лучше… наверное, и жертвенная кровь здесь не овечья, не овечья.

По ногами хрустнуло, я поспешно посмотрел под ноги. Всего-навсего белая истлевшая кость. Под сапогом рассыпалась в порошок, но не взвилась в воздух, а словно бы растеклась по гладкому полу, истончилась и пропала.

В зале в разных местах разбросаны кости, только один скелет я увидел целым. Готмар сказал возбужденно:

– Здесь прошли до нас!

– По скелетам догадались? – изумился я. – Да как вы сумели, следопыт вы наш шерлокхолмистый!

– Да вот сумел, – буркнул он. – Для вас и это загадка.

– А о почтении к мертвым что скажете?

Он огрызнулся:

– Может быть, снимали кольца или амулеты? У древних они посильнее наших. Но это не сэр Франк.

– Не тот почерк?

– До него здесь побывали, – ответил он равнодушно. – Думаю, он далеко отсюда.

– Тогда поспешим, – сказал я. – Хорошо бы к ужину вернуться. Или к завтраку, ладно.

– Сэр Франк тоже обещал к ужину.

В центре зала возвышение, к нему ведут такие же металлические ступени, но я засмотрелся на сверкающую холодными голубыми гранями огромную глыбу льда на противоположной стороне зала. Она выглядит абсолютно неуместной, как если бы кусок айсберга, характерный для Антарктиды, оказался в Саудовской Аравии.

Мне почудилось, что в прозрачной льдине смутно темнеют фигурки, смахивающие на человеческие. Свет переломился в огромном кристалле, все стало отчетливым, будто высветило прожектором.

С той стороны льдины вход в другой зал, она перегородила его целиком, как будто сработало защитное устройство, и нарушители мгновенно оказались замороженными. Молодой парень в легкой кольчуге до пояса, одет кричаще пышно, золотые шпоры вдвое крупнее моих, а когда я осторожно зашел сбоку, увидел юное лицо с раскрытым ртом. Ни страха в глазах, ни удивления: он даже не успел почувствовать и понять, что произошло. И двое крепких кнехтов с ним, тоже настороженные, готовые к драке, но еще не ощутившие опасность.

– Сэр Готмар, – крикнул я. – Кончайте изучать красоты, а то обзову эстетом. Это не ваш… вернее, герцожий племяш?

Готмар ринулся в нашу сторону бегом. Лицо его менялось, сперва озарилось светом надежды, потом помрачнело, словно вбежал в густую тень.

– Сэр Франк!.. – вскрикнул он горестно.

– Хорошо, – сказал я.

Он огрызнулся:

– Что хорошего?

– Мы выполнили задание, – напомнил я. – Герцог просил нас только найти племянника. И все.

Он не слушал, горестно шептал:

– Господи, я же учил его на коне ездить!.. Я же ему еще деревянный меч строгал…

Я с сочувствием посмотрел в его бледное лицо.

– Да, похоже, на рыбалку уже не пойдет.

Он спросил потерянно:

– Что я герцогу скажу?

– Мы его нашли, – напомнил я. – Именно это и просил герцог. Найти! Теперь вернемся и расскажем, что юный сэр Франк красиво погиб, исполняя свой долг исследователя. Боюсь обидеть вас, сэр Готмар, но этот долг в иных краях намного выше рыцарского. Потому что включает в себя и рыцарский… и много чего еще.

Он заходил со всех трех сторон ледяной глыбы, лицо кривится, будто суровый и нелюдимый сэр Готмар вот-вот заплачет. Я на всякий случай присмотрелся к племяшу еще, и хотя из меня Ломброзо неважный, но на этот раз уловил некоторые фамильные черты… Этот племяш лет через тридцать станет вторым Готмаром.

– Я в самом деле искренне сочувствую, – сказал я с неловкостью. – Возвращаемся?

Он покачал головой.

– Я не могу оставить мальчика! Я разобью эту чертову льдину.

– Это не льдина, – сказал я предостерегающе.

– Все равно разобью!

Я опустил ладонь на пояс, но пальцы не отыскали молота. Стало тоскливо и беззащитно, я начал оглядываться в поисках чего-нибудь тяжелого, а сэр Готмар бросился к льдине и с яростным рычанием рубил топором.

Я отошел в сторону, чувствуя, как ноют руки и плечи от бесконечных спусков. В зале отовсюду веет страшной тоской и безнадежностью, отчаянными попытками удержаться, не скатиться в варварство. Похоже, здесь сменились поколения, что либо поддерживали работу установок, либо пытались заставить их работать снова. Скорее, последнее, не случайно эти идиотские рисунки, эта грубая чеканка…

Центральный пульт, так я его назвал по расположению, покрыт темной бугристой коркой. Я осторожно поскреб ногтем, отделилась легко и посыпалась чешуйками засохшей крови. Понятно, первое поколение вымерло, а третье или пятое уже пыталось умилостивить здешних богов ритуальными плясками и жертвоприношениями.

И все-таки какие-то машины работают до сих пор. Пусть в минимальном режиме. Здесь стерильно чистый воздух, достаточно яркий свет, хотя по спектру заметно, что аварийный. Прозрачная панель слегка подсвечена снизу, значки и символы на верхнем стекле, а под ним…

Я сел в головное кресло, ничего не произошло, хотя у меня возникло ощущение, что нечто огромное проснулось и теперь присматривается ко мне.

– Принимаю командование, – сказал я четко. – Код доступа – абсолютный.