Ричард Длинные Руки - маркграф - Гай Юлий Орловский

Я зябко передернул плечами: лодыжки распятого тоже в темной крови, из них торчат широкие шляпки стальных штырей. Длинные нечесаные волосы несчастного закрывают его лицо, я никогда не видел, чтобы отросли так, что почти касаются пояса.

– Круто с ним, – пробормотал я.

Распятый медленно поднял голову. Я охнул от неожиданности, а он отыскал меня мутным взглядом, губы шевельнулись, я услышал хриплый шепот:

– Попробуй и ты…

Я проговорил, запинаясь:

– Что попробовать?

– Разбить цепи, – проговорил он уже отчетливее. – Найдется же когда-то хоть один…

Я сказал поспешно:

– Да, конечно! Я сейчас… А что, другие уже пробовали?

Он прошептал:

– И не раз…

Бледные губы изогнулись в горько-насмешливой гримасе. Я выхватил меч и ударил по цепи, но лишь послышался звон. Готмар принялся рубить топором, однако на цепях не осталось даже царапины. Озлившись, я сунул меч и ножны, схватился обеими руками за верхушку стального болта, торчащего из раздробленной лодыжки несчастного.

Над головой послышался разочарованный голос:

– Нет, так не получится.

Я сцепил зубы и, не переставая тянуть, прохрипел:

– А как надо?

– Все зачаровано, – сказал он, я различил в голосе тщательно скрываемое страдание. – Только великий чародей может…

– А что нужно?

Мне показалось, что стальной штырь начинает подаваться. Я напрягся, чувствуя, как во мне просыпается нечто злое и упрямое. Пальцы стиснули металл с такой силой, что на нем останутся мои отпечатки, как на мокрой глине. Я тянул и тянул, а металлический болт в самом деле начал удлиняться.

– Нужна сила, – сказал распятый, – большая, чем у Тартеноса…

– А это кто? – спросил я, пыхтя и напрягая мышцы.

– Он и заманил в ловушку.

– Не обязательно, – прорычал я.

– Ты так думаешь?

– Да!

С последним словом я выдернул штырь и едва не упал навзничь. С него капала кровь, а длиной он оказался почти в два локтя. Распятый смотрел неверяще.

– Кто ты?..

– Просто странник, – ответил я и взялся за второй штырь. – Красивый, загадочный и прекрасный.

Готмар смотрел на меня с великой тревогой, топор не выпускал из рук, поглядывал на распятого, на меня и время от времени посматривал на темнеющий ход, откуда мы вышли.

Второй штырь мне удалось вытащить даже легче, хотя его забили почти по шляпку.

– Здорово же тебя страшились, – сказал я, задыхаясь, – если такими длинными…

– Меня и должны страшиться, – ответил он медленно.

Я перевел дыхание и взялся за его руки. Как только выдрал болт из одной руки, распятый тут же взялся помогать, второй вытащили вместе. К моему изумлению на его теле уже не осталось ран, раздробленные ладони сияют чистотой, нет даже шрамов, а когда встал на ноги и сделал пару пробных шагов, никто не сказал бы, что у него только что были раздроблены ноги.

– Я – Агалантер, – сказал он и посмотрел на обоих внимательно. – Агалантер из Зеленых Скал.

Я сказал вежливо:

– Добро пожаловать в мир, сэр Агалантер.

Готмар поклонился и что-то пробормотал. На лице Агалантера мелькнуло неудовольствие, лицо стало высокомерным и злым.

– Я не сэр, – бросил он раздраженно, – а великий маг.

Готмар поклонился.

– Простите, великий маг Агалантер.

Агалантер скривил губы.

– Да откуда вам меня знать? Двести пятьдесят лет, как подлый Тартенос заманил меня сюда и поступил так мерзко… Нынешнее поколение уже и не помнит!

Готмар нахмурился и спросил неуверенно:

– Не тот ли великий маг, который… убил короля Дертеля, изнасиловал его жену и дочь, отравил собственную мать, а потом предательски уничтожил своих учеников, сумевших достичь его мощи?

Агалантер кивнул.

– Тот. Только не короля Дертеля, как все говорят, а волшебника Йондра, не жену и дочь изнасиловал, а выкрал их и перевез в другое королевство, куда они и стремились, отравил не мать, а королеву оборотней Нри Лемгу, иначе с ней справиться было невозможно, и не своих учеников уничтожил, а учеников Черного Мага, которых он готовился выпустить в мир… Хотя да, уничтожил их предательски, но я был один, а их восемнадцать тысяч. А так все верно. Теперь вы понимаете, что вообще-то я вас должен убить…

Готмар молчал, а я ахнул:

– За что? Мы же тебя освободили!

– Вы видели мой позор, – сообщил он, – мою слабость, а я этого не терплю.

Готмар пробормотал:

– А как насчет обычной человеческой благодарности?

– Я маг, – напомнил Агалантер. – Мы стоим выше человеческой морали. Тем более, обычной.

Его взгляд уперся в меня, негодование во мне росло, еще не оформившись в ярость, дрожь прошла по всему телу, нечто во мне ощетинилось и приготовилось к драке.

– Что ж, – процедил я сквозь зубы, – попробуй, если сможешь… Я тебя приковывать не стану. Просто убью прямо здесь и сейчас! А пепел развею. И никто никогда тебя больше не спасет и не возродит.

Готмар замер, топор в его руках подрагивает то ли от напряжения, то ли от страха. Агалантер коротко взглянул на меня, я видел колебание на его лице, затем блеск в его запавших глазах медленно погас.

– В тебе есть мощь, – признал он. – Неясная мне… думаю, неясная и тебе… Хорошо, идите.

Готмар вздохнул с облегчением и попятился, зыркая злобно то на него, то на меня. Я кивнул, вложил меч в ножны.

– Да, мы пойдем. Но не потому, что отпускаешь, а потому что изволим сами!

– Гордая речь, – проронил он с кривой усмешкой. – Давно не слыхивал.

Уже в другом конце зала я обернулся.

– Ты остаешься?.. А если противник вернется приковать тебя снова? Или размазать по стенам, чего ты наверняка заслуживаешь?

Агалантер покачал головой.

– Я сумею набраться сил раньше.

Низкая арка входа, я зашел, пригибая голову, все еще злой и кипящий, сердце стучит яростно и требует драки. Я несколько раз глубоко вздохнул, стараясь успокоиться, Готмар идет уже рядом и поглядывает озабоченно.

Небольшая комната, стол и пара стульев, на широких потемневших полках множество тиглей разной величины и размера, медных мисок, чаш, сосудов с отварами, настоями и растертыми в порошок сухими травами и корой целебного дерева. Отдельно стеллаж под книги, безобразно толстые, громоздкие, в металлических переплетах, с неровными краями страниц, то ли обгрызенные мышами, то ли ломкие от сотен пройденных лет.